Страница 49 из 66
Васер нашарил в кармане жухлое яблоко. Надкусив — от кислоты челюсть свело судорогой, — он замер. Хруст получился слишком громким, случайный прохожий в коридоре вполне мог услышать подозрительный звук и пойти на разведку. Ругая себя за беспечность и приготовившись бежать, он долго ждал из-за поворота отсвета керосиновой лампы, лязганья оружия и топота сапог. Но было тихо, и Васер расслабился.
Стал есть яблоко малыми порциями — откусывая понемногу и глотая практически не жуя. Закончив с ним, коснулся вяленого мяса. В мозгу боролись две мысли: после съеденного пить захочется еще больше, но если не протолкнуть в пищевод съестное, у него не останется сил на работу, которую подкинул Выворотень. Вытащил кусок и с наслаждением оторвал сухие соленые волокна зубами.
Еще он вспоминал о Роксане. Было очень обидно, что девушка так быстро повернулась к нему спиной. При этой мысли перед глазами встал обвод ее фигуры, какой он видел ее, когда возлежал на набитой пухом перине. Она была без одежд, по бархатной смуглой коже скользили пятна лунного света: они отражались от волнистого стекла окон и прыгали по комнате подобно светлякам.
Он не гнобил ее, не перетруждал работой — так за что же девушка так поступила с ним? Буквально подобрал на улице, и этим она ответила? Неужто, ее благосклонность была всего лишь притворством, ловкой игрой?
Васер с остервенением рвал зубами черствое мясо. Он не собирался сдаваться и умирать. Когда-нибудь, пусть даже произойдет это нескоро, они встретятся. Родители сказали, Роксана уехала, но Разделенный мир не так уж и велик. Рано или поздно, дороги их пересекутся, и вот тогда он расскажет ей, что ему пришлось пережить, и где на самом деле должна находиться эта никчемная с…
Из коридора донеслась быстрая речь, по подернутым паутиной стенам пронеслось облако направленного света, застучали в отдалении две пары сапог. Приблизились.
— Чего замер, как истукан?.. Рядовой?! — сказали из-за угла, отчетливо и слегка удивленно.
— Ха! Да, поди, привидение увидал!.. В последнее время к нам всех берут, и без особого разбора. У меня во взводе, лично, — больше половины с ближайших деревень. Все сплошь суеверные… — вторили ему. — Рядовой! Что нужно сделать, когда старший по званию обращается?
Послышались стук каблуков, и лязганье вернувшейся в ножны стали.
— Как не знать, господин лейтенант! Зря в учебке натаскивали, что ль? — ответил третий голос, почти у самого входа в заросший паутиной тоннель. Был он значительно моложе первых двух. — Да только…
— Что — только-то? Уставом пренебрегаешь — а это не шутка… Хошь, палок с десяток прикажу всыпать? Средство наилучшее, проверенное…
— Господин лейтенант, разрешите доложить! — начал молодой по уставу.
— Докладывай, чего уж там… — разрешил первый. — Толчемся на месте, почем зря. Давно уж к женам да к дитям топать надо. Разевай рот поскорее и проваливай.
— Нес я ключи, значит, на вахту. Человечка сопровождал в камеру, с допросной. А тут хруст — отсюдова, значит…
— Ну-ну, — подбодрил его первый.
— Продолжай, как можешь, — сдался второй. — Не задерживай капитана…
— Встал, значит, огонь притушил. Дай, думаю, поймаю мерзкую тварь…
— Смелый?! — спросил первый. — Хорошо. Такие ребята нам очень нужны… Так и что — дело чем кончилось.
— Да ни чем, пожалуй, — сказал извиняющимся тоном рядовой. — Не вышел никто из тоннеля, а потом и вы появились.
— Внутрь полезть — забоялся? — с нажимом спросил второй.
В ответ обиженно засопели. Вместо рядового, сказал капитан:
— Нам нужны смелые и осторожные ребята, — слово «осторожные» он выделил особо, — такие, как правило, дольше живут… Лейтенант, дай-ка мне это.
Наступила тишина, прерываемая шорохом ремней и звоном застежек.
— Чтоб тебя… — ругнулся сквозь зубы лейтенант.
В воздухе резко свистнуло, прорвав паутину. Нечто округло мягкое пролетело и влепилось в стену по соседству с Васером. Непроизвольно отпрянув в сторону, он уронил канделябр. Каким-то чудом подхватил у самого пола.
— Ждем, — деловито сказал капитан. — Если тварь там пряталась, обязательно наружу прыгнет.
Васер прижался к камню, больше всего в этот момент желая стать с ним единым целым. Разлапистую железку с потухшей свечой он крепко сжимал в руке, занесенной для удара, который должен был стать для него последним. Второй ему совершить не дадут — проткнут насквозь.
Бежать сейчас не имело смысла — услышат, поймут, что шаги человеческие и бросятся в погоню. Потому стоял и ждал дальнейших действий тюремщиков.
После пяти томительных минут ожидания, донесся облегченный вздох лейтенанта:
— Ну вот, кхе-кхе, — прокашлял он. — Приснилось тебе, рядовой. Дома совсем не отдыхаешь? Так супруге, скажи, чтобы пару ночей тебе выходных дала, кхе-кхе.
— Да говорю же я — был шорох! На слух никогда не жаловался.
— Был, да сплыл, — сказал лейтенант. — В наших казематах многое примерещиться может. Если что, приходи, палок всыплю — вмиг отпустит.
— Пошли уж, каша стынет, — сказал капитан. — Все бы тебе палками махать, лейтенант… Так у нас подчиненных не останется — на болота сбегут. И правы будут…
— А что я. Учить надобно… И как без палок-то? Дисциплина на службе — дело первое…
Голоса удалялись, пока не затихли совсем. Примерно с час Васер стоял, ожидая появления рядового. С него станется — наплюет на приказ и продолжит караулить у ответвления. Чувствуя онемение в ногах, он осторожно отлепился от стены и сел на прежнее место. Очень хотелось понять, чем запустили во тьму тоннеля служивые, но проверить это он пока боялся. Еще через два часа, чувствуя, что теряет контроль над телом и руки начинает сводить судорогой, Васер лег и стал ползком подбираться к месту падения округлого предмета.
Слух его обострился: казалось, он слышит, как дует ветерок, треплющий рваные края дыры в паутине; чувствует, как скребет по стене лапками паук. Но осторожное дыхание рядового, как Васер ни старался, заметить не смог. Прошитая тысячами острейших игл рука наконец-то коснулась холодного, словно надутого, пузыря из кожи.
Подхватив добычу, Васер вернулся на место.
Бурдюк! Пусть и на половину пустой, он здорово поднял ему настроение. Не веря собственному счастью, Васер зубами выдрал пробку из горлышка. Принюхался и опрокинул в рот. Дрянное разбавленное вино обожгло гортань, он чуть не подавился, закашлялся. С трудом оторвался и сдавленно заперхал, ожидая, что на странный звук тут же прибежит поджидающий в засаде молодой надзиратель.
Но все обошлось, никто его не услышал. На всякий случай, он отошел от угла подальше и стал насыщаться объедками с жертвенного алтаря, запивая все небольшими порциями кислого, начавшего бродить, вина.
Иногда из коридора доносились шаркающие шаги и разговоры. Мелькали пятна света, которые останавливались у входа в боковой тоннель: всех интересовала дыра, проделанная в паутине. Вероятно, весть о случившемся разнеслась среди надзирателей быстро — о чем еще толковать в сырых застенках… Потому, никто к Васеру и не сунулся. Проходили мимо, иногда отпуская грубые шутки по поводу незадачливого рядового, который должен теперь купить лейтенанту новый бурдюк с лучшим вином во всей округе.
Васер не обратил внимания, как медленно, на кошачьих лапах, подкралась к нему дремота. Почувствовав идущее изнутри тепло, он устроился удобнее. Дал себе обещание быть настороже и проснуться далеко до восхода солнца, а после провалился в глубокий сон. В нем его встретила бескрайняя бездонная пустота, и он являлся единственным ее властелином.
Было легко и покойно…
В реальность его вывели возгласы, доносившиеся будто бы через плотную перину. Встрепенувшись, Васер нащупал заменивший ему настоящее оружие канделябр, разлепил тяжелые веки. Суета в коридоре и обилие огней говорили о том, что он проспал всю ночь, бесславно пропустив подготовительный этап церемонии.
Не опасаясь быть услышанным — шумели там достаточно сильно, он подошел к углу и выглянул одним глазом наружу. Второй стал подживать еще вечером, к нему вернулась способность видеть. Тело вообще, будто бы наполнилось силой. Вчерашнее вино, за которое вынужден был расплачиваться приснопамятный рядовой, пришлось как нельзя кстати.