Страница 20 из 66
За ней его встретили ненавязчивая прохлада и ряды глиняных бутылей с белым полусухим, Аданайским. Гостей, приглашенных для выяснения отношений, он держал неподалеку. Как раз за противоположной стеной. Воткнув свечу в настенный канделябр, спешно вытащил сосуд из середины. Жалея, что не прихватил хотя бы нож, отбил глиняное горлышко о полку, опрокинул в рот.
Вино обжигало горло, но он продолжал пить, надеясь, что хотя бы оно поможет вытеснить ворох ненужных мыслей из головы. Убрал початую бутыль, поставил рядом. Сам опустился на пол, привалившись спиной к стеллажу.
Стало ли легче? Нет, пожалуй. Звонарь в голове из сил выбился, да мысли подернулись пеленой. По скулам, подбородку и животу стекали липкие ручейки, пачкая махровый халат, но Лориани было не до того.
Он знал ответ на последний вопрос. Знал и не хотел признаваться себе в этом вслух.
На самом деле он до онемения, до дрожи в коленках боялся их, этих странных всемогущих чужих, проникших в Разделенный мир много веков назад. Кто они? Откуда пришли и чего добиваются, скрываясь в массе обычных ничем не примечательных людей?
Другие поколения пришлых, изуродовавшие землю, хотя бы действовали прямо. Их можно было — нет, не простить, — но понять. И появись они сейчас, непременно отыскал бы лазейку и способ вернуть их в преисподнюю, откуда они и прибыли. Но эти…
То и дело появляются, где их не ждут, раздают указания, оплачивая сделки щедро. Чистым золотом. А потом исчезают в неизвестном направлении. Ни мотивы, ни результат никогда не раскрываются. Быть может, и был — не раз, не два — судьбоносный эффект от их воздействия. Просто он настолько отдален во времени, или пространстве, что ни одной человеческой жизни не хватит, чтобы проследить за ним.
Разумные твари…
О! Как же Фибус ненавидел их! Зубы сводило от злости и бессилия.
Давно бы дал приказ отыскать всех до единого и передавить, как матерый кот давит зарвавшихся грызунов, разоряющих посевы. Да только как найти их среди серой массы?
Нет у Высших приметного знака на виду, по которому можно было бы безошибочно определить — чужой, исчадие бездны. Хотя…
Фибус хлебнул вина. Потом еще.
Бутылка быстро опустела. Он отбросил ее в сторону — осколки со звоном покатились по полу, спотыкаясь и подпрыгивая на неровностях. Не глядя протянул руку за второй — вчитался в этикетку… Лишь попробовал — текст расплывался, отплясывая на бумаге безумный танец.
«Развезло, на голодный-то желудок», — отстраненно подумал он. Повертел головой в поисках — обо что бы вновь приложить ни в чем неповинную бутылку. Вставать не хотелось.
Свеча шипела, догорая, но света ее агонизирующего пламени хватило, чтобы усмотреть блеск металла в нише, откуда недавно извлек Аданайское. Сунул руку — нож. Наверное, прислуга забыла…
Когда, пшикнув на прощание, свеча испустила дух и погреб погрузился во тьму, Лориани уже был во всеоружии. Отковырял неподатливый сургуч, с наслаждением прильнул к горлышку. Так стало пить намного удобнее.
Метка у Высших все же имелась — рельефный кругляш не больше золотого, проявляющийся на шее и оставляющий синяк, стоило поднести к ней достаточно мощный магнитный камень.
Сам не проверял — все слухи и россказни. Однако, за неимением лучшего, предпочитал им верить. Лучше, чем совсем ничего.
Вскоре он хотел лично испытать этот эффект. Поголовное истребление Высших пока непосильная для него задача. Но шаг за шажком — ошибаясь и падая. Пядь за пядью…
И не такие преграды брали.
Но не станешь же подходить к каждому встречному на улице с просьбой оголить телеса! Он попытался представить, как это будет выглядеть применительно к барышням — за такое недолго и по морде схлопотать. Ох и намучаются же отряженные на данное дело люди…
Тем более в Ратуше, где как подозревал Фибус, им несть числа — номер не пройдет. Может пошатнуться репутация добропорядочного гражданина, а там и до психушки совсем недалеко. Легко навесят ярлык параноика, и будет за что.
А и магнитный камень нынче в дефиците. Собирают по крупицам в горах севернее Чулушты, куда и дорог-то вменяемых нет. Тысячеглавая торгует ими с оглядкой, забирая себе большую часть найденного. Прикормленные алхимики делают для нее порошок, отпугивающий болотных тварей.
Магия Высших — тоже препона. Как удается им из ничего получать готовые достойные внимания вещи? Золото он проверял лично — высшей пробы. В Разделенном мире такого в жизнь не найдешь. Но очень похоже на чеканную монету государя — без микроскопа подделку не отличишь.
«Бунтовать? Сражаться?»
«С кем и ради чего, — ответят ему с надменной миной на аристократическом лице. — То многоуважаемые, почтенные господа. И то, что магией владеют — так у каждого свои сильные и слабые стороны. За что же их ненавидеть?».
«А мир, ужавшийся до размеров игольного ушка? А огненосные Скаты, пламенем выжигающие поля…» — мог бы возразить он.
«Смена сезона», — непоколебимо отрежут и оборвут разговор.
Очнулся он на бутылке четвертой, наверное. Когда кто-то сверху тихо сказал:
— Господин Лориани, вам бы в постель.
— Мартина? — В круге света — керосинка, кажется — маячила фигура в белом переднике. — А я тут, понимаешь ли, отдохнуть решил…
Расплылся в нелепой улыбке.
— Лекарь велел высыпаться. Негоже господину с Вашим положением и здоровьем по погребам да ямам ютиться. Позвольте, я помогу.
Фибус честно хотел помочь ей. Сделал попытку собраться и встать, когда женщина попыталась поднять его, ухватив за подмышку. Но даже не сумел оторвать зад от пола.
— Хорошее Аданайское, — пробормотал он и, словно извиняясь, улыбнулся. — Без помощи никак не обойтись… Люблю тебя, малышка, — неожиданно признался он.
— Тааак, — протянула Мартина. Он не мог разобрать точно — в глазах плыли цветные размытые пятна, но, кажется, женщина хмурилась. — И верно, дело — дрянь, что в любви признаетесь. Без подмоги тут никак, видно, не обойтись.
Подобрав передник, направилась в сторону лестницы:
— Гунар, сюда быстрее! — прокричала она, удаляясь. — Хозяин плох совсем, помощь треба…
«Что бы я без нее делал, — благоговейно подумал Фибус. — И она меня любит, чувствую, да не признается никогда — не того пошиба женщина».
— Нажрется, как свинья проклятая, а потом молодость вспоминает… любовь ему подавай на блюдечке… — недовольно буркнула Мартина, когда на лестнице остались видны только мягкие тапочки, которые она носила на босу ногу. — Нет бы — до…
Больше о ночи Фибус ничего не помнил.
С утра первым делом ловко добежал до тазика. Мартина оставила его у двери, не соизволив выставить у кровати — знать, еще дулась после вчерашней слабости и вольности, которые он себе позволил.
Его полоскало несколько минут. Из глотки, наполняя ее непереносимой горечью, рвался зверь, внутренности выворачивало наизнанку. В данный момент он полностью соответствовал полученному много лет назад прозвищу. О нем Лориани узнал совершенно случайно. Примерно через месяц или два, после того, как прежний Хозяин подворотен отправился в мир иной.
…Времечко выдалось тогда веселое — ночная империя пошатнулась. И каждый захотел откусить кусочек пирога, который не одно десятилетие любовно выпекался предтечей. Выскочку-коротышку, неожиданно взлетевшего на престол, никто не принимал всерьез. Игорные дома, ипподром и рынки быстро обзавелись единоличными владельцами. В домах терпимости все чаще стали замечать людей из Биндона. И все бы ничего, если б те продолжали прибывать туда с живым товаром, однако в последние дни они приходили пустые и, как докладывала охрана, вооруженные до зубов. Удручающе сократилось поступление дани.
Дни и ночи напролет в течение нескольких недель Фибус держал руку на пульсе, лично осматривая подвластные территории. И, пожалуй, столько же не спал.
Мог себе позволить подобную роскошь — был молод и горяч.
Пришлось серьезно усилить охрану, значительно проредить круг добрых знакомств. Руководствуясь правилом о близости родственных отношений, разослать по городам и весям братьев на пятом киселе, а родные закончились еще в ранней юности.