Мария

«Удивительная жизнь, — подумала Мария. — Найти ей, что ли, мужа. Нет, не буду загоняться. Итак, карт набралось не понятно для чего. Но, игра есть игра».

В гипермаркет Мария вошла в такой короткой юбке, что кое-кто не выдержал и упал в обморок. Она шла между рядами, неся в руках только сумочку, и передвигалась так, будто идет по подиуму. Блузка слегка прикрывала её загорелое тело. Она шла, ни на кого не оглядываясь. В отличии ото всех, кто только и делал, что оглядывался, да спотыкался, глядя ей вслед. Продажи в гипермаркете встали. Опомнившиеся жены принялись лупить своих мужей. Мария остановилась у ряда с косметикой и подозвала консультанта:

— Не посоветуете, какая туш для ресниц мне подойдет?

— Вам подойдет любая, — не задумываясь, ответила растерявшаяся девушка.

— Дамочка вы перепутали бутики! — крикнул какой-то остряк и начал вертеться вокруг собственного зада на виду у приятелей.

Мария кинула на него взгляд и ответила:

— А вы перепутали пол!

Друзья остряка дружно захохотали.

Маша продолжала движение, пока не увидела цель.

Тело, непонятной комплекции, именуемое Илья Савушкин, катило тележку, груженную продуктами, и еле поспевало за женой, убежавшей далеко вперед. Савушкин остановился, вытирая пот носовым платком и тяжело дыша.

— Не могу больше, — пробормотал он.

— А со мной? — спросила Мария и, положив ему руку на плечо, повернула его к себе в пол-оборота. Все ахнули. Савушкин икнул и потерял дар речи. Он даже не смог осмотреть Машу с ног до головы. — Так как?

— Как?

— Шучу, дурачок! — Мария похлопала его по плечу. — Жена далеко, не успеет заметить. Не бойся ты так. Неужели ты решил, что она может подумать о том, что я твоя любовница?

— Нет, но…

— Тогда, слушай внимательно. Хочешь подзаработать деньжат?

— Нужно что-то дотащить до машины?

— Почти угадал, — тихо проговорила Мария.

— А что?

— Сотню тысяч хочешь?

— Сотню?

— А то и миллион! Долларов!

Савушкин начал менять цвета лица, но что-либо произнести не смог.

— Сделаешь все, как надо, получишь.

— Где?

— В МВД.

— Мама!

— У тебя жена. Нужно сделать всего одну вещь. Не очень чистую, но способную наказать недобросовестного сотрудника. Подбросить деньги одному полицейскому, позвонить в службу доверия и сообщить, что у него припрятано в машине. И все! Или еще проще, как получится, ничего не подбрасывать, а просто позвонит.

— Это будут мои деньги? Как же, как я…

— А не все так просто. Подбрось и забери. Или просто забери.

— А зачем тогда подбрасывать, если нужно побрасывать?

— Чтобы его нашли.

— Так если его найдут, как я их заберу?

— Придумай. Или ты думал такие деньги просто так достаются?

— Не думал.

— Ответ верный. Осталось добавить — никогда. Я тебя найду.

— Как?

— Также.

— А… Я…

Маша развернулась и направилась несколько другим путем к выходу, пугая и обезоруживая своей сексуальностью других посетителей. Выйдя на улицу, она тут же уселась в лимузин.

— Тьфу ты, дурость какая-то, — в сердцах воскликнула она.

— А для чего это нужно было? — спросил её Артур Карлович.

— Я собрала элементы карточного пазла. Осталось собрать сам пазл. Время…

— Ты кто? — спрашивал пожилой мужчина лет восьмидесяти, в очках с круглыми линзами, лысой головой и пронзительными маленькими глазками, еле видными за скоплением морщин на его лице. Он сидел за столом в кафе, и на нем красовалась кружевная розовая салфетка.

— Я Коля, — ответил Грибов.

— Исчерпывающая информация. Слушай, Сёма, иди, погуляй, а то ты и сидя мельтешишь. Подыши на улице чем-нибудь. Ты кто?

— Что вы хотите узнать?

— Я уже спросил. Если ты не хочешь отвечать, то тебе нечего мне предложить, и ты ничего от меня не хочешь.

— Я…

— Где ты живешь?

— Вот карточка моего отеля и телефон с обратной стороны.

— Ты меня не знаешь, — прокряхтел старик.

— Нет, но, Семён…

— Ты прислушиваешься к Семёну? Он хоть и тёзка мой… Печально. Я настолько стар, что вряд ли чем тебе смогу помочь, чего бы это не касалось. Я чист пред властями и сомнительные вещи не для меня. Ты свободен.

— Но, вы даже не знаете, что я… «Родон», банк, я хотел… я думал…

— У меня твоя карточка. Нужен будешь, тебя найдут.

Грибов выполз из кафе, как побитая собака.

— Ты куда меня приволок, придурок, — рявкнул он на бывшего сокурсника.

Через полчаса старик знал всё про Грибова. Тот не стал особенно маскироваться, что нисколько не удивило старика, составившего мнение о собеседнике.

— У него есть что-то очень интересное, что можно будет предложить кое-кому. И сделать это нужно как можно скорее. По всей видимости, у него на хвосте контора. Подготовьтесь, и сообщите, кому следует. Цену не называй пока. И смотри, собери всех, кого соберет он или подсадит себе на хвост. Я сам ему позвоню. Его сливать не нужно, пусть контора сама его подбирает. Добро.

Глава 22

Генрих проводил Агнессу до её замка. Всю дорогу они сидели молча. Лишь иногда Агнесса поглаживала руку Генриха, да прикасалась своей щекой к его щеке.

— Генрих, — сказала она, когда тот собрался выходить из кареты.

— Да, милая?

— Ты справишься. Я тебя люблю.

Оседлав своего коня, Генрих ещё засветло оказался в своих покоях. Сердце его разрывалось, в голове стоял туман, злость обуревала им. Какие-то обрывки фраз летали в его голове. То выкрики рыцарей, знати, слова герцога, то его собственные замечания, то голоса незнакомых людей, то голос Агнессы… Все перемешалось.

«Им нужно золото… Они сильнее нас… Но у них нет лидера… Никто не станет против графа… «Я встану!..» Было бы золото… Граф также может призвать своих соседей… Но, мы могли бы нанять наших южных соседей»

— Но мы могли бы нанять наших южных соседей, — проговорил Генрих вслух, и добавил: — если бы было золото.

«У вас хороший стол», — послышался ему голос Агнессы.

— Господин! — в дверь постучалась Марта.

«У вас лучший замок. Твой отец не зря проливал кровь», — снова вспомнил он слова Агнессы.

— Да, Марта, — Генрих отворил дверь. — Вас там спрашивает какая-то девочка.

— Девочка?

— Да, говорит от графини Зальм.

— Я сейчас спущусь. Пусть пока подождет.

— Хорошо, господин.

— У нас лучший замок, — с этими словами Генрих спустился в столовую, где сидела его мать.

— Ой, сынок, знаю всё! Горе нам, нет защиты…

— Матушка, стойте. У меня к вам вопрос. Наш замок лучший в земле. И живем мы в достатке. Почему большинство…

— Остановись! — воскликнула мать. Лицо её сделалось серым. — Почему ты решил спросить об этом? Ты никогда ранее не интересовался…

— Я хозяин дома, мама!

— Верно, но почему… — Мать вдруг примолкла и разразилась рыданием.

Генрих бросился её успокаивать. Слезы текли рекой, мать опустила голову и вдруг задрожала всем телом.

— Матушка! — воскликнул Генрих. — На помощь!

Подбежали слуги и помогли перенести его мать в её опочивальню. Она не переставала рыдать, а дрожь всё также пробивало её тело.

— Что с вами, матушка?

Та несколько успокоившись, и убедившись в том, что она осталась в опочивальне с сыном наедине, прошептала:

— Проклятье это. Палестина и все земли по дороге к ней. Все твой отец и дядя грабили, да насытиться никак не могли. Вот и прибрал их Сатана, Чёрный всадник. Грех на нас, тяжкий грех! Не хотела я говорить тебе, но что-то толкнуло меня, словно удар из-под сердца, словно лезвие прожгло меня, словно увидела я чёрные глаза ведьмы… Ведьма! Это ведьма меня надоумила! Ведьма! — Мать впала в беспамятство и продолжала бредить, не переставая.

Генрих позвал служанку и наказал ей ни на шаг не отходить от матушки.

— Господин! — снова позвала его Марта. — Там девочка.

Это была Грета.

— Что ты здесь делаешь? — удивился Генрих.