Мария

— Вполне возможно. Но просто наброситься на самку из-за перечисленных тобой качеств, в принципе, может каждый, в зависимости от опыта и навыков. Но, насытившись, наступает жажда, пусть временная, но, жажда.

Мария опустила глаза.

— Не наступает никакой жажды…

— А что же это?

— Пустота? Что ты имеешь в виду, Маша?

— Пустоту, тьму, бездну…

— Я тебя не понимаю.

Мария улыбнулась.

— И, слава богу. Ты впервые назвал меня Машей.

— Прости.

— Ну, что ты будешь делать!

Виктор рассмеялся.

— Я не готов сказать, что влюблен, но интерес именно такого характера у меня к тебе есть.

— Нет, на тебя точно нужно взять патент. Я такого еще не от кого не слышала.

— Меня что-то беспокоит. Я прямо сейчас смотрю на тебя, и меня что-то беспокоит. Я не знаю…

Маша смотрела Виктору в глаза. Между ними горели свечи, сливая их в единое целое, сжигая в своем пламени. Лицо Марии стало таким добрым, что Виктора окутала убаюкивающая пелена.

— Что тебя беспокоит, милый?

Виктор вздрогнул — милый.

Зазвучала медленная музыка.

— Пойдем, потанцуем, — предложила Маша.

Когда Виктор прикоснулся к руке Марии и обнял её за талию, его пробрала такая дрожь, что у него пошли круги перед глазами.

— Боже, ты такой хороший! — прошептала Маша.

— Маша, ты обворожительна, — дрожащим голосом проговорил Виктор.

— Обещай, милый, что когда почувствуешь, что влюбляешься… дай мне знать.

— Этого я не смогу сдержать в себе. Думаю, я уже…

— Не торопись.

— Еще вина? — предложил официант.

— Думаю, достаточно, — сказала Мария.

— Я и без вина пьян от тебя.

— Обещай всегда провожать меня только до подъезда, — вдруг сказала Маша.

— Хорошо, — удивившись, проговорил Виктор. — Всегда?

— Почти. Не спрашивай. Как-нибудь расскажу. Ты только предупреди, когда влюбишься, милый мой Витя. Не забудь.

— Она же единственная наследница графа, — говорила Анжела.

— Видимо, да. Она единственная дочь покойного графа Зальм и единственная родственница, племянница графа Штольберга. Права на землю Зальм остались за ней, вопрос лишь в том, сможет ли она отвоевать эти земли, — заметила Ванесса, мать Генриха.

— И земля Штольберга тоже не малая, вот только не ухоженная, да и людей у него предостаточно. Агнесса наследница хорошего состояния и завидная невеста. Неспроста это всё, ой неспроста.

— Ты это о чём?

— Не верю я в её россказни о том, как она сама добралась

— Опять ты о своем! Скажи лучше, что это, Анжела, ты о невесте заговорила?

— А то ты не поняла, дорогуша. Генрих твой только ей и бредит, ты же сама говоришь, и видят их всё время вместе. Люди уж языки пораспускали. Негоже мол так. Или…

— Они подъехали, хватит, — прервала Ванесса Анжелу. — На её карете. Где ж его лошадь? Волки съели?

— Прошу вас, это моя матушка, Ванесса Траубе, госпожа Анжела Майер, — объявил Генрих, — Агнесса, графиня Зальм.

— Как вы прелестны, графиня! — воскликнула Анжела.

— Спасибо, вы очень любезны, — Агнесса поклонилась.

— Изумительны, — поддержала Ванесса. — Вот наш дом. Генрих покажет вам, если пожелаете. А где же граф?

— Дядюшка очень плох, опять всю ночь не спал, мучился. Просил его извинить, что не смог прибыть. Так что я одна.

— Да, — поддержал её Генрих, — граф сильно сдал. Тает на глазах.

— Давайте, все к столу, — предложила Ванесса.

— Какой у вас потрясающий стол! — воскликнула Агнесса. — Никогда бы не подумала, что на вашу землю наступает голод.

Ванесса с Анжелой переглянулись. Генрих улыбнулся.

— Матушка всегда любила принимать гостей. Это её отдушина, да матушка?

— Всегда всем рада, — подтвердила мать.

За ужином обсуждали последние новости, принесённые из города, сплетни крестьян, слухи об угрозе со стороны соседей, открытую охоту на ведьм, распоясавшиеся шайки разбойников.

— Господи, когда же это всё прекратится? — сетовала Анжела.

— И не говори, Анжела. Жить страшно, — поддержала Ванесса.

— Генрих сможет ответить, — вдруг сказала Агнесса.

— Генрих? — удивилась его мать.

— Я? — удивился Генрих.

— Да, Генрих, — продолжила Агнесса, — только не сейчас, а когда время придет. А придет оно уже очень скоро.

— Простите, графиня, я вас не поняла, — сказала Ванесса.

— Я верю в Генриха. Он способен спасти нашу землю!

— Нашу! — воскликнул Генрих. — Впервые слышу от вас. Наконец-то вы назвали эту землю нашей. Только… Я способен…

— Но почему вы так уверены, графиня? — спросила Анжела, испуганно глядя на Агнессу. Та это заметила.

— Генрих носит меч лесного воина, — спокойно произнесла Агнесса, поднося к губам кубок с вином.

Генрих удивленно посмотрел на неё.

— Откуда вы знаете? — неслышно прошептал он.

— Лесной воин? — удивилась Анжела.

— Это правда? — спросила Ванесса.

— Я нашёл этот меч в лесу, он мне понравился, я его… Я его взял. — Генрих недоуменно смотрел на Агнессу. — Я… не зн…

— Мне папа рассказывал про лесного воина и показывал рисунки его оружия. Я сразу узнала меч. Лесной воин, он один, где бы он ни был. — Агнесса говорила это всё, не глядя на Генриха. — Тот, кто обладает оружием лесного воина, способен на многие подвиги. Он способен на всё.

— Ваш подвиг один из немногих мне известных, графиня, — заметила Анжела.

Агнесса вопросительно на неё взглянула.

— Я о том, как вы смогли в одиночку преодолеть такое расстояние и добраться до нас целой и невредимой при том, что все ваши слуги сгинули, — продолжила Анжела. — У вас было оружие лесного воина?

Агнесса заметила иронию в словах Анжелы.

Генрих все ещё был под впечатлением обсуждения его меча, и не вслушивался в разговор.

— Когда хочется выжить, будешь делать это любой ценой, — коротко ответила Агнесса. — Так меня папа учил.

— Ваш папа многому вас научил, — заметила Ванесса.

— И я ему за это очень благодарно, да хранит Господь его душу.

— А как погибли ваши слуги? — вдруг спросила Анжела.

— По-разному, — ответила Агнесса и пронзила Анжелу своими угольными глазами так, что та ощутила холод, промчавшийся по спине.

— Вы это видели? — не сдавалась Анжела.

— Это не стоит вспоминать.

Ванесса молчала, вопросительно глядя на Анжелу. Генрих, не желавший дальнейшего развития напряженности, возникшей между женщинами, предложил Агнессе показать замок.

— Давно пора! — согласилась Ванесса. — Уже темнеть начинает.

Генрих вывел Агнессу из зала и повел показывать свой дом.

— Почему ты мне не сказала, что знаешь о мече? — спрашивал Генрих Агнессу.

— Я ждала, что ты мне сам всё расскажешь.

— Что расскажу?

— Расскажешь, откуда у тебя меч.

— Ты мне не поверишь.

— Поверю, милый. Расскажи.

— Позже, не здесь. А почему ты упомянула о нём именно сейчас?

— Сама не знаю. Хотелось почувствовать за тебя гордость.

— Но это же всё сказки?

— Но меч у тебя, и попал он к тебе как-то, ты же не нашёл его в лесу. Генрих?

— Нет. Ты давно его заметила?

— Ещё на ярмарке.

— Боже, ты так долго от меня это скрывала.

— Я ждала, а ты не хотел мне довериться. Милый, чтобы у нас всё получилось, мы должны доверять друг другу, верить друг в друга.

— Милая, ты о чём?

— Позже скажу, не здесь. Сначала расскажи мне о мече.

Какое-то время Генрих водил Агнессу по замку, благо он был не столь огромен. Проходя мимо комнаты, в которой двадцать лет назад Генрих увидел своего дядю Альберта и незнакомца в чёрном плаще, оказавшегося чёрным всадником, он остановился, задумавшись.

— Что такое, Генрих? Ты что-то вспомнил? — спросила Агнесса.

— Да, воспоминание из далекого прошлого, — ответил Генрих.

— Ты видел его?

— Кого?

— Да, кого, или… Ведение?

— Толи видел, толи это мне чудилось. Да, это было ведение.

— Что это было за ведение? — ласково спросила Агнесса.