Сон Дао. Междорожье

От этого озарения я потерял дар речи и оцепенел, не в силах пошевелиться.

Женщина перевела взгляд на Матвеича и спросила всё ещё грозным голосом: – Что он тут делает?

– Хороший вопрос, – опять слегка усмехаясь, ответил он. – Но я пока не знаю. Да ты не волнуйся так, иди раздевайся и присоединяйся к нам. Будем вместе разбираться.

Исея глубоко вздохнула и с неохотой согласилась. Но видно было, что ей очень не нравится эта ситуация.

– Я сначала зайду в Хранилище, потом к вам присоединюсь, – с этими словами она вышла.

– Ну что, летарик, у тебя сегодня прям вечер открытий и неожиданностей, – отчего-то широко улыбаясь, обратился ко мне Матвеич. – Да и старику какое-никакое развлечение. А то уж за триста лет как-то скучновато стало.

Я, вернувшись в атмосферу нашего разговора, уловил только цифру 300.

– Что значит за триста лет? Как за триста?

– А то и значит. Годков мне уже 350. Пятьдесят из них прожил в обычном мире, пока война не началась, а затем триста уже здесь, в междорожье. Служба у меня такая. Хранитель я. И ещё сколько буду жить – неизвестно.

В голове у меня начала образовываться каша из непонятных ответов. Мысли-вопросы то возникали, то исчезали вновь. У меня никак не получалось принять то, что со мной происходило, и я не мог переварить эту информацию.

Затем меня пронзила мысль-озарение: я в коме. Наверное, со мной что-то случилось на горе, я упал, ударился головой и сейчас лежу в больнице. Мне колют какие-то наркотики обезболивающие, и у меня такие галлюцинации. От этой мысли мне стало как-то легко, свободно. Я развалился в кресле и вошёл в своё обычное состояние хозяина положения. Раз это моя кома, значит я могу управлять ею и делать то, что мне захочется. С каждой такой мыслью я всё больше наполнялся уверенностью и «раздувался» от собственной значимости.

Пока не открыл рот Матвеич.

– Эй, летарик! Чёй-то ты раздухарился? Небось наконец-то решил, что ты в коме и всё вокруг твоя галлюцинация от наркоты? – сказав это, он вдруг громко и весело засмеялся. – Ну ты и фрукт. Не надейся. Хоть междорожье и находится вне физического мира, тем не менее, это не воображаемое место и не твоя галлюцинация. Всё здесь реально, хоть ты и не совсем пока принимаешь это. Так что не хорохорься, а то Исея опять может придушить, – и снова засмеялся.

Я сразу «сдулся», мой ум опять всполошился, и я не нашел ничего более умного, чем спросить, а откуда здесь электричество. Потому что мне всё не давало покоя то, что в тех двух комнатах, в которых я был, под потолком горели обычные лампы (правда, не похожие на современные). Хотя я нигде не увидел каких-либо проводов.

– Всё очень просто. Ваша нынешняя цивилизация полностью зависима от углеводородов. И поэтому вы получаете электроэнергию с большими затратами. Это произошло из-за того, что кащеи изменили не только климатическую составляющую планеты, а и электромагнитные законы. Раньше мы пользовались бесплатным атмосферным электричеством без всяких проводов. Кое-что мы смогли оставить без изменений в междорожье. И можем пользоваться здесь электричеством без всяких дополнительных агрегатов. Некоторые ваши ученые, правда, пытались вернуть наши технологии. Но это шло вразрез нынешней рыночной политикой, и поэтому им затыкают рты.

Эта информация как-то не затронула меня. Я всё ещё не до конца осознал, что это не сон. Такие рассказы периодически достигали моих ушей, и, в большинстве случаев, от меня вымогали денег на спонсирование того или иного проекта по изучению и разработке альтернативной энергии. И я, конечно же, отказывал, поскольку мой бизнес зависит от продажи нефти и мне невыгодны альтернативные источники.

Дверь опять открылась и вошла Исея. Откуда-то взялось ещё одно кресло, в которое она села. Я мог бы поклясться, что до этого момента никакого кресла не было. Но я не решился спросить, потому что всё ещё побаивался её присутствия. Тем более, что как только девушка села, она посмотрела на меня странным взглядом и я оглох.

Это было так, как будто меня резко поместили в герметичный пузырь. Я перестал слышать треск поленьев в камине, вместо этого ощущая своё дыхание и биение сердца. Я ошеломленно посмотрел на Матвеича, пытаясь возмутиться. На что он ответил успокаивающим жестом руки. Мол, спокойно, так надо, не дергайся. Я, честно говоря, уже подустал от этих фокусов, но мне ничего не оставалось, как смириться со своим положением невольного пленника.

Между Матвеичем и Исеей начался оживленный разговор, которого я не слышал. Но по выражению её лица я понимал, что она очень раздражена ситуацией и была недовольна моим присутствием. Матвеич же, со свойственным ему спокойствием, что-то отвечал ей, показывая на меня трубкой. Я, честно говоря, решил, что она хочет от меня избавиться физически. Как я понял, моё присутствие было для них не только нежелательным, а и опасным. И мне очень не хотелось умирать, тем более, что вся эта история, происходящая со мной, была не только чем-то новым, а и по ощущениям открывающей новую страницу моей всей жизни.

Я хотел вмешаться в их разговор, убедить их в том, что им ничего не грозит с моей стороны. Но я не только не слышал их, но и они меня не слышали. При этом они вновь обездвижили меня, и я не мог толком пошевелиться. Мне оставалось только молча и неподвижно наблюдать за тем, как решается моя дальнейшая судьба и жизнь.

Через какое-то время они всё же пришли к какому-то решению. И решение это, судя по тому, как немного расслабилась Исея, было в мою пользу. Она, взмахнув рукой, сняла с меня подавляющую сферу, и звуки опять вошли в мою жизнь.

– Ну что, летарик, небось в штаны наложил от страха за свою никчемную жизнь? – усмехаясь, обратился ко мне Матвеич. – Не бойся. Всё с тобой будет в порядке. Вернем мы тебя в твою обычную жизнь. Хотя сомневаюсь, что ты теперь сможешь жить как раньше. Одежда твоя готова, можешь одеться. Исея выведет тебя в твой мир.

Я от таких слов как-то растерялся. Несмотря на то, что меня до чертиков напугала вся эта история и мой ум требовал возвращения в свою нормальную жизнь, я был не готов к этому. Ведь я столкнулся с совершенно необычным миром. Я встретил людей, которые могли одним взглядом заставить человека испытывать страх и радость. Даже той крохотной информации, которой поделился со мной хозяин этого мира, какой бы она не выглядела безумной, хватило мне для того, чтобы понять, что мир, какой я знал, совершенно иной. И у меня закрадывалось где-то глубоко внутри сомнение, что мой мир – это сон, а реальность находится здесь.

В общем, я был не готов возвращаться. О чём и сказал Матвеичу.

Он, как обычно, усмехнулся и сказал:

– Я тебя понимаю. В своё время сам был таким. Но я не могу тебя долго держать здесь, поскольку твоё присутствие нарушает структуру междорожья. Ведь ты летарий, у тебя нет Живы, и тебе здесь не место.

– Но я так понимаю, что есть возможность обретения Живы? – с надеждой спросил я. – Если да – то я готов на всё, чтобы это получить.

Матвеич посмотрел на Исею, и та ответила ему глазами, как мне показалось, утвердительно.

– Чтобы обрести Живу – недостаточно твоего желания и нашего разрешения. Обретение летарием Живы – это сакральный процесс, в котором должно присутствовать три элемента.

Первый элемент – это открытый Источник, о котором я тебе рассказывал. Второй элемент – это Животвор. По-вашему, жрец или маг, который может провести этот ритуал. Третий же элемент может быть для тебя самым сложным и недостижимым. И если первые два от тебя не зависят, то третий – очень даже.

Я вопросительно посмотрел на него, ожидая продолжения.

Матвеич не торопясь вытряхнул пепел из трубки в камин. Достал новую порцию табака. Забил трубку, раскурил её, и продолжил, рассеяно наблюдая за причудливым танцем огня:

– На моём веку только два летария обрело Живу. И один покончил с собой, не выдержав испытаний. Второй ушел из вашего мира в междорожье, и живёт теперь только там, не желая возвращаться.