Страница 6 из 8
Так пролежала некоторое время. Но это не помогло, а, наверное, наоборот, усугубило. Я поняла, хочу того или нет, чтобы избавиться от этой каши в голове, придется вставать. Я прикрыла глаза. Стало легче, как будто некоторые из них потерялись, испугались темноты, но появились новые. Стало легко. Какая-то мысль, почему-то мне показалось, что она розовая, как шелковая лента проскользнула вдалеке. Ее яркий цвет сразу привлек меня, и все остальные мысли просто-напросто перестали существовать. Я не могла сказать, о чем эта мысль, она просто была и все. Чувствовала ее настроение, ее тепло. Но о чем она, так и не знала. Лента еще несколько раз скользнула и пропала. Мне стало даже обидно, что вот так и все, нет ее. Я открыла глаза, снова закрыла, но розовая мысль больше не появлялась, зато она меня успокоила.
День был как день. Наверное, он мало чем был похож на остальные. Мы часто делаем одно и то же, это и есть работа. Иногда что-то меняется, и приток новых идей дает тебе огромную энергию, и все вокруг меняется. Уже не так скучна работа, и все выглядит по-иному, есть смысл и цель. Но после и это меняется, и ты снова ждешь очередной идеи, чтобы ее воплотить в жизнь, и все начинается сначала.
В пятницу намечалась корпоративная вечеринка. Сперва к ним не могла привыкнуть. Порой они напоминали мне собрания с бокалом шампанского, а после начала чувствовать прелесть в этом. Что можно сказать на вечеринке, не скажешь в рабочей обстановке. После таких вечеров сотрудники становились мягче, особенно легче входить в коллектив новичку, именно им тогда я и была. Всего боялась, людей, их взглядов, их должностей. Но мой начальник, Олег Васильевич, лет за пятьдесят, толстый мужчина, но живой, ломал мои стереотипы представления как о начальстве, так и о самой компании. После первого же вечера я подружилась практически со всеми. Кроме Ирины Петровны, очень полной и потной женщины из планового отдела разработок и Ирины… отчество так и не запомнила. Странное оно у нее, по-моему, татарское. Она не худая, но горбится и поэтому напоминает молодую старушку. Вот с ними у меня ничего не получилось. Они смотрели на меня как на врага. И порой казалось, что если бы рядом никого не было, то они меня бы укусили. Вечеринка – это прекрасно, и даже маленькая цель.
Я шла домой и нюхала холодный воздух. Он совсем не похож на летний, несмотря на то, что кругом много машин, гари не чувствовалось, она замерзала. Совсем по-иному пахнут духи на морозе. Они становились звонкими. Кто этого не понимает, то так брызгался… На улице это воспринималось как тонкий и нежный аромат, но стоило их обладателям зайти в помещение… Аромат начинал таять и превращаться в настоящую газовую атаку. Вот именно так и душилась Ирина без отчества.
В общем, день был прекрасным. Вечером я с Верой, моей однокурсницей, и ее мужем Игорем сходили в кино на фильм «Гладиатор». Давно на него хотела сходить, но одна боялась, рассказывали, что много крови, а я боюсь ее. Игорь как маленький мальчишка после фильма пересказывал его, добавляя в сюжет свои реплики вроде: «А он после его… ну и что, надо было… и тогда… Нет, он был неправ, вот если бы… и бух…». Смешно было его слушать, а мне было грустно. Вера пыталась узнать мое мнение о фильме, но я молчала, не могла ничего пока сказать, слишком много «но».
Пришла домой уже поздно. Посмотрела на часы и ахнула: почти двенадцать ночи, а я даже не успела почитать. Посмотрела на книжку, что оставила прямо на подушке. Но делать было нечего, завтра рано вставать и много дел, а пара страниц, что я прочитаю, только растравят мое любопытство. Поэтому убрала ее подальше, чтобы она меня не дразнила.
Рыбки уже давно спали. И спят ли они вообще, даже не знаю. Кажется, всегда плавают. Вот и сейчас, когда включила слабый свет, они как тени заскользили среди растений. Я любила пить кофе и неважно когда. После него прекрасно засыпаю. Вскипятила чайник, налила кофе, взяла чашечку и пошла в постель.
Утро было такое же черное, как и вчерашнее. Мысли так же путались, как будто их спугнули, и они сейчас метались, ища выход. Но сегодня на улице было теплее, и поэтому я отбросила в сторону одеяло. Легкая прохлада коснулась меня. Руки дернулись к одеялу, чтобы укрыть себя, но я сознательно задержала их. По телу шли мурашки. Они щекотали. Хотелось свернуться, или хотя бы просто пошевелиться, но я терпела, в этом была своя прелесть. Выждав минуту, все же набросила на себя еще теплое одеяло. Можно ли вообще описать эти чувства, когда я укрылась. Легла на бок и, прижав ладошки к щеке, закрыла глаза. Было так приятно, что решила еще пару минут полежать.
Почему-то мыслей не было. Они испарились или испугались этой прохлады, но в голове было чисто. Мне не хотелось ни о чем думать, хотелось просто полежать. И тут я снова увидела ту самую яркую розовую ленту. В темноте она была одна. И именно потому, что была одна, она так ярко светилась. Постаралась присмотреться к ней. Она была далеко и казалась чужой, но в то же время казалось, что я ее очень хорошо знаю. Чувствовала ее настроение, ее тепло. В груди как-то все заныло. Были знакомые чувства, но какие, не могла припомнить их, но очень знакомые. Лента кружилась как в каком-то танце. Она делала круги, рисовала спирали. То ускоряла свой бег, то как в замедленной съемке повисала в пространстве.
Лента так же внезапно пропала, как и появилась. И все… Стало очень темно, даже казалось, что пропал звук, только звон в ушах выдавал себя, а больше ничего не было. Лежала с закрытыми глазами и пыталась думать, но ничего не получалось. Я как маленький котенок, который только что игрался с бантиком, и вдруг его убрали, озиралась по сторонам, ища розовую ленту, но ее нигде не было. Прижала руку к груди, стараясь сохранить то чувство, что возникло минуту назад. Мне не хотелось открывать глаза, я и так все видела. Горячая ладонь лежала на груди. Она жгла меня. С трудом начала приходить в себя и осознавать, до какой степени горячая ладонь. Она не просто была горячей, она обжигала. Стоило мне подумать об этом, как инстинктивно приподняла руку, как будто она действительно меня обожгла. Я открыла глаза и с недоумением посмотрела на ладонь. Потрогала ее. Ладонь как ладонь, ну может чуть теплее чем обычно.
На следующее утро все повторилось и на следующее опять. Я начала привыкать к розовой ленте. Но она меня не подпускала близко, как будто боялась. Стоило мне присмотреться к ней, как она тут же удалялась, все так же плавно извиваясь в пространстве. Лента интриговала, но большей частью не она, а то чувство, что создавала во мне, когда появлялась. И чем ближе она была, тем эти чувства были сильнее. Они были очень знакомы, но я так и не могла разобрать, что это за чувства. Лишь только в субботу, после той самой вечеринки, лежала утром, знала, что спешить некуда, но проснулась по привычке. Я уже не дремала, но и не проснулась, находилась в каком-то состоянии между сном и реальностью. Мой мозг работал отчетливо, он мыслил и рассуждал, как будто разговаривала сама с собой.
Лента выскользнула из ниоткуда так близко, что я даже испугалась. Она оказалась очень широкой. Я смогла рассмотреть на ней клеточки ткани, но в движении они сливались и казалось, что она не просто переливается, а еще и отражает меня. Себя я в ней не видела, лишь только какую-то смутную фигуру. Но в ней я узнала себя, прическу, осанку и даже цвет волос.
Я не знаю, спала ли я в этот момент. Наверное, да, поскольку мои мысли работали с такой скоростью, что описать их не могу, слишком было много всего. Что такое сон и реальность? Говорят, что сон – это продолжение реальности, то, о чем ты думал, имеет продолжение в наших снах. Не знаю, так ли это. Возможно. Но почему-то очень часто во сне происходит то, о чем ты и не думал. Оно само происходит, то ты героиня, то банкирша. Какое отношение я имею к банку? Не люблю этот вид бизнеса. А иногда я становлюсь в виде простой женщины, которая что-то делает, какие-то чертежи, а после убегает, мчится на машине, что это? Как бы я ни пыталась, но ответа на свои сны не могла найти. Даже порой было обидно.