Страница 14 из 16
Люди отвечали признательностью и с радостью отзывались на просьбы, поддерживали каждое его начинание, работали на совесть, ведь Василий Петрович сам являл пример такой работы. Портрет начальника лаборатории не сходил с Доски почета комбината. Были у Василия Петровича и звание «Ударника 9-й пятилетки» с нагрудным знаком, и юбилейная медаль «40 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».
Работа в лаборатории и ответственная, и опасная: лаборанты имеют дело с концентрированными кислотами, электричеством, нагревательными приборами, работающими при температуре свыше 1000 °C. Ожоги и отравления могут случиться в любую минуту из-за малейшей неосторожности молодых и даже опытных химиков. Особой предусмотрительности требовала, например, разгрузка машин, завозивших кислоту в 20-литровых бутылях, забранных в деревянные решетки. Раза два в месяц по двадцать таких бутылей нужно было принять, перегрузить на тележку и доставить на лифте до камеры хранения кислот. Пока Василий Петрович руководил лабораторией, ни одна машина не разгружалась без его контроля.
Но опасные ситуации все-таки были. Однажды утром в «кислотной» комнате женщина-препаратор разливала серную кислоту. Неожиданно бутыль самопроизвольно раскололась, а кислота пролилась ей на ноги. Подоспевшие к ней девушки-лаборантки приняли меры. Рядом, в дистилляторной, стояли большие емкости (чаны) с дистиллированной водой. Лаборантки помогли пострадавшей опустить ноги в чан, куда предварительно высыпали марганцовокислый калий. А когда она, некоторое время подержав ноги в марганцовке, вынула их из чана, то на голенях и коленях у нее висели, как всем показалось, куски кожи…
Женщину отправили домой на дежурной машине комбината. Под ответственность Василия Петровича было решено не сообщать в отдел техники безопасности. К счастью, на радость всем, пострадавшая на следующий же день вышла на работу как ни в чем не бывало. «Кусками кожи» оказались капроновые чулки.
Можно сказать, что все обошлось. Но в семье Пантюховых этот случай глубоко переживали, и он дал близким людям прочувствовать то состояние внутреннего напряжения, в котором был постоянно Василий Петрович. В должности начальника химических лабораторий он работал почти 20 лет и все эти годы нес на себе груз ответственности за жизни и здоровье людей. «Техника безопасности прежде всего» – три поколения семьи Пантюховых помнят эти его выстраданные слова.
Люба Ляшенко, инженер-химик, вспоминает своего руководителя:
«При первой встрече с Василием Петровичем у меня сложилось впечатление, что он очень строгий и серьезный начальник. И это действительно было так, когда дело касалось работы и нас, молодых специалистов. С каждым новым сотрудником лаборатории Василий Петрович лично беседовал, интересовался, чем человек живет, какие у него проблемы, и всегда старался помочь. Многим лаборантам, выпускникам техникумов, Василий Петрович советовал продолжить образование в вузе. Он умел так повести беседу и найти такие убедительные слова, что многие, я в том числе, поступали учиться и без отрыва от производства получали высшее образование. У Василия Петровича были прекрасные организаторские способности, и, куда бы он ни отправлял своих сотрудников: в командировку, на отбор проб в подразделения комбината, на сельскохозяйственные работы в колхоз, – всегда интересовался, в каких условиях они будут жить и работать. Безопасность труда и забота о человеке у него всегда были на первом месте.
Несмотря на большую занятость, Василий Петрович находил время зайти в общежитие к своим работникам, поинтересоваться, как они живут, есть ли у них условия для занятий: «Девчата, не холодно в комнатах? Зима нынче суровая. Заклеили окна?» – таким теплом и заботой веяло от этих слов. И как же важно было это для нас, молодых девчонок, живущих далеко от родителей!»
Первая совместная молитва и первые иконы
Впервые Василий Петрович помолился об исцелении в обстоятельствах крайне бедственных – у постели умирающей матери. Старшая дочь Надежда забрала Анисью Киреевну к себе в Харьковскую область. Приехав к матери, Василий Петрович увидел такую картину: Анисья Киреевна лежит в постели почти бездыханная, ее зять еле передвигается по дому на костылях – сломал ногу, а у Надежды, родной сестры Василия Петровича, отнялись руки, даже буханку хлеба она поднять не в состоянии. Если бы мать тогда умерла, то некому было бы даже похлопотать о похоронах. Ведь Василий Петрович не сумел бы позвать на подмогу никого из соседей в глухой деревне, из-за своего недуга он не мог передвигаться по непролазной грязи. И он решил просить Божией помощи. Присев рядышком и обняв за плечи сестру, он начал молиться. Молился про себя и вслух. Брат и сестра, обнявшись, засиделись за полночь. А наутро Надежда, удивленная и обрадованная, обратилась к Василию: «Кто ты, братик? Врач? Ручки-то мои не болят!» Исцеление сестры Василий Петрович ощутил как Божие благословение и Божию помощь. Так началось его новое служение людям и Богу.
Икон и духовной литературы в то время практически не было, и Василий Петрович с женой покупали календари с изображениями храмов, а кто-то из знакомых, таких же верующих людей, брался оформлять их под стекло, в киоты с красивым (в украинской традиции) орнаментальным тиснением по медной фольге.
Позднее Вячеслав Агарков, один из ближайших друзей и первых духовных чад Василия Петровича, подарил им календарь с церковными праздниками. С этим подарком Пантюховы «разбогатели»: из страниц календаря сделали несколько икон и с помощью другого близкого друга Владимира Николаевича Голуба изготовили оклады.
После перепланировки в их квартире появилась маленькая молитвенная комната, где на одной из стен, обшитой доской по образцу избы в брянской деревне, разместили праздничные иконы.
Матушка Феофила не припомнит, откуда к ним пришла старинная икона Пресвятой Троицы: «Образ всем очень нравился, но Василий Петрович сказал, что это храмовая икона, и когда в Комсомольске открылся первый приход, то они эту икону отдали в храм».
Памятную икону Василию Петровичу подарила Людмила Александровна Михайлова из Винницы в благодарность за исцеление. Случилось так, что она, довольно молодая женщина, оказалась на операционном столе. В ходе операции сердце Люды остановилось, жизнь ее висела на волоске. Кто-то из близких в Виннице настолько переживал за нее, что в самый критический момент позвонил Василию Петровичу. Незнакомый тревожный голос сообщил: «Раба Божия Людмила умирает на операционном столе». Василий Петрович тут же принялся за молитву, и сердце Людмилы, слава Богу, вновь забилось. Хирурги в клинике Винницы, вздохнув с облегчением, не стали продолжать операцию, зашили рану. А когда Людмила пришла в сознание, то рассказала, что в тот момент, когда ее сердце перестало биться, она увидела свое тело «сверху» и вокруг – растерявшихся медиков. Люда в точности описала им, кто из них как себя вел. Все были потрясены ее рассказом.
Узнав, что Людмиле так и не удалили камни в почках, Василий Петрович стал молиться об ее исцелении. Камни растворились, и женщина почувствовала себя здоровой. Конечно, она захотела поблагодарить человеком, который молился за нее и в самых критических условиях спас ей жизнь. Она попросила разрешения приехать к нему в Комсомольск. Людмила заказала иконописцу тройной складень с иконами Спасителя, Царицы Небесной и Николая Угодника как походный иконостас, чтобы Василий Петрович всегда мог брать его в дорогу.
Так завершилась эта история. Осталось неясным, кто же звонил Василию Петровичу в момент клинической смерти Людмилы. Но главное – звонок раздался в нужный момент, и жизнь женщины была спасена.
Свято-Вознесенский храм в Павлыше
Василий Петрович чувствовал каждого человека и знал, какими заболеваниями тот страдает и как относится в вере, с какими вопросами идет к нему. Один человек рассказывал, что приехал из чистого любопытства, только познакомиться. И вдруг в разговоре Василий Петрович спрашивает: «А ты скажи, у тебя давно спина болит?» И откуда он знал? А у человека действительно – несколько позвоночных грыж. После первой же беседы в молитвенной комнатке все боли ушли, но через несколько дней появились снова. Василий Петрович сам позвонил ему: «Спина болит?» – «Да, болит». – «Ну, я еще помолюсь». Еще раз помолился – и все прошло, и до сих пор человек жив-здоров.