Повелитель майя

– Капитан, есть идеи, что это за место?

– Нет. Эти земли не указаны ни на одной из известных мне карт. После кораблекрушения, случившегося к югу от Ямайки, мы дрейфовали главным образом на запад, так что теперь находимся далеко на север от Дарьена. Возможно, мы открыли какую-то новую землю и тем еще больше приумножили славу Испании, – сказал он с едва заметной иронией. – Вообще-то, – продолжил капитан, – если мы сумели добраться до этого места живыми, то вслед за нами сюда наверняка доберутся и другие. Когда мы находились под командованием Бальбоа, ситуация несколько раз была весьма критичной, но…

– Да, я знаю. Посмотрим, что будет дальше, – произнес Гонсало.

– Нам надо быть осторожными, – сказал Диего; от его офицерской рубашки из тонкой ткани остались лишь лохмотья. – Сеньор, если на этом острове есть индейцы или кто-нибудь еще, мы не сможем с ними сразиться.

Слегка приподняв бровь, Вальдивия посмотрел на Диего, а затем окинул взглядом береговую линию.

– Да, – сказал он коротко.

Как и остальные, ступившие на этот берег, Вальдивия знал: отношения между испанцами и туземцами отнюдь не были мирными. Превосходство испанцев обеспечивалось мощными арбалетами, аркебузами и стальными мечами, а у их маленькой невооруженной группы подобных преимуществ не было.

Наконец шлюпка причалила к усыпанному известняком песчаному пляжу. Берег был довольно крутым и узким, поскольку вел к известняковым холмам, которые в некоторых местах были покрыты лиственной растительностью высотой всего в несколько дюймов. В дюжине ярдов от берега начинались темные густые заросли. Песчаный пляж был узким, на север и юг, сколько хватало глаз, – эдакая узенькая граница между морем и неровным берегом. Сам лес был не таким высоким и густым, как в Дарьене, но деревья росли довольно близко друг к другу, и под освещенной ярким солнцем верхней границей лесного полога виднелись листья пальм.

У большинства деревьев были маленькие зеленые или серо-зеленые листья. У многих стволы были тонкими и светлыми, однако кора самых толстых из них была красноватой. Под ними вдоль всей береговой линии росли похожие на папоротник кусты вперемежку с низенькими пальмами. С деревьев повыше свисали лианы. Их побеги слегка покачивались на ветру. Кроме шума прибоя, почти никаких звуков слышно не было: ступившие на берег испанцы смогли различить лишь крики птиц и в глубине леса что-то похожее на трескотню обезьян.

Из тринадцати выживших по меньшей мере трое – включая Риту – были, как показалось Вальдивии, на грани смерти от изнеможения. Остальные стояли на берегу, вопросительно глядя на своего командира в ожидании указаний. Дав Эронимо возможность прочесть благодарственную молитву (что тот и сделал, сбиваясь и с трудом произнося слова), капитан с рассеянным видом потер повязку на руке. Затем он заговорил – тихо, но решительно:

– Как все вы понимаете, первое, что мы должны сделать, – это найти источник питьевой воды. Однако на это может уйти некоторое время. Поэтому давайте начнем с поиска фруктов, кокосов, гуайявы, чего угодно… – Он жестом указал на трех мужчин: – Пабло, Хуан, Алонсо, двигайтесь сначала на юг, а затем…

Боцман Рамиро, который, несмотря на небольшой рост, был не робкого десятка, не дожидаясь указаний, поковылял в сторону джунглей. Однако вскоре он с ужасом вскрикнул, и этот крик заставил всех обернуться к прогалине в стене леса.

Оттуда появилась небольшая группа идущих друг за другом людей. Но что это были за люди! Когда они вышли на пляж, испанцы разом замолчали, таращась на странную процессию. Коренастые воины были пониже европейцев, но явно обладали большой физической силой. Из одежды на них были лишь небольшие куски материи, обмотанные несколькими слоями вокруг талии и между ног. Обнаженная медная кожа сияла на солнце. Воины шли по пляжу, выстроившись в шеренгу.

Тела некоторых из них были покрыты затейливыми татуировками. У других были увесистые украшения в ушах и носу. Уши у кое-кого из туземцев были так сильно исколоты и изрезаны, что умышленно нанесенные раны образовывали замысловатые узоры. Носы были крючковатыми, деформированные лбы – скошенными. Некоторые туземцы раскрасили лица в черный и красный цвета. Они держали в руках деревянные копья, луки и стрелы – или же деревянные мечи с прикрепленными к ним с двух сторон острыми камнями.

Последний вышедший из леса заставил Риту – и даже нескольких солдат – ахнуть. Он был намного выше остальных. Его лицо прикрывала жуткого вида резная деревянная маска, чем-то похожая на разъяренную звериную морду. Внизу и по бокам маска была украшена яркими перьями и ракушками. Затейливая накидка из перьев свисала с плеч туземца до самых лодыжек, а вокруг талии была намотана пятнистая шкура ягуара. Когда человек подошел поближе, застывшие на месте испанцы увидели, что нос и уши у него тоже проколоты. В них виднелись драгоценные украшения. Поравнявшись с испанцами, туземец приоткрыл толстогубый рот. При этом обнажились передние зубы. Они были инкрустированы цветными камнями и заточены, из-за чего напоминали звериные клыки.

Вальдивия сделал несколько шагов вперед и развел руки в стороны, надеясь, что этот жест будет воспринят туземцами как дружественный.

– Мы – испанцы из Дарьена, – медленно произнес он. – Это к югу отсюда. Мы потерпели кораблекрушение.

На лице под огромной резной маской появилась едва заметная улыбка. Туземец небрежно обернулся назад, к двум своим спутникам, которые вместо оружия несли в руках большие глиняные сосуды и головы у которых – в отличие от голов воинов – были полностью обриты. Эта парочка тут же поспешно бросилась вперед и с боязливым видом присела на корточки у ног своего предводителя. Тот указал на испанцев. Когда два туземца с обритыми головами выступили вперед, Гонсало и несколько других испанцев пошли им навстречу, однако Вальдивия жестом остановил их и принялся ждать.

Один из бритоголовых туземцев взял высушенную тыкву, которая висела на веревке, обмотанной вокруг талии, и погрузил ее в глиняный сосуд. Затем протянул высушенную тыкву Вальдивии. Тот, опустив взгляд и увидев, что в ней вода, улыбнулся и кивнул предводителю туземцев в знак благодарности. Капитан ограничился лишь несколькими глотками, чтобы не заболеть и соблюсти свое достоинство. Обернувшись, он передал сосуд стоявшему позади него Диего. Тот, последовав примеру Вальдивии, сделал несколько глотков и передал сосуд дальше. Прохладная жидкость потекла по потрескавшимся губам в пересохшие рты.

Когда сосуд передали Эронимо, он первым делом стал поить своих товарищей, которые от истощения уже не могли стоять на ногах и потому сидели на земле. Когда священник помогал им пить, на его глазах выступили слезы радости, и он мысленно поблагодарил Господа за милосердие и мудрость. Бог сохранил ему жизнь – как полагал Эронимо, для того, чтобы он продолжал служить Ему среди дикарей. Поднеся наконец сосуд к своим губам и взглянув при этом в белое тропическое небо, священник почувствовал, что в его пересохший рот медленно течет не просто прохладная жидкость. Он ощущал, как по всему его телу разливается благодать.

Предводитель индейцев наблюдал за этой сценой с равнодушным видом. Когда все испанцы утолили жажду, он жестом велел им идти следом за ним в лес. Вальдивия в ответ поднял руку и показал на тех, кто сидел на песке. Предводитель индейцев издал несколько гортанных звуков. Некоторые из его спутников тут же подошли к сидевшим, обхватили руками их туловища и попытались помочь им подняться. Однако Вальдивия снова стал возражать, объясняя и словами, и жестами, что следует оставить этих людей здесь и дать им возможность отдохнуть. На его лице появилась озабоченность, а на лице предводителя индейцев – сначала вопрос, а затем насмешка. Он тихо произнес лишь одно слово: «Ко-отен», после чего отвернулся. Его спутники стали увлекать за собой изможденных испанцев – кого несли, кого просто тащили. Какие бы мысли ни пришли при этом в голову Вальдивии, он ничего не сказал и пошел следом за остальными.