Больно не будет

А теперь из-за того, что эти фанатики полезли храбро её спасать, двоих из них убили. А виновата она. Нужно было сидеть дома и молчать в тряпочку. Соблюдать этот нелепый список запретов и условий. Возможно, тот бармен был в доле или как это называется, раз самолично принес ей отравленный коктейль.

Или препарат еще действовал, или мозг пытался защититься от стресса, но Варвара снова провалилась в сон, так и не поднявшись с кровати. Барон (так звали пса) остался лежать рядом, взяв на себя роль безмолвного доктора. Толку, правда, от него было мало. Зато тепло.

И когда она проснулась после более короткого сна, память напрочь отказывалась рисовать какие-то картинки. Всё, что Варя помнила теперь — это леденящую синеву глаз, которые прибили её к стене после того крика. А почему она кричала, почему ей овладела паника, что было «до», а главное, что произошло «после», теперь было запечатано где-то в потёмках памяти.

— Надо уезжать! Ты с ума сошел?! Опускаться до их уровня это последнее, в чем я тебя поддержу.

— Я не прошу твоей поддержки, я говорю тебе о своём решении!

За дверью слышались голоса отца и матери. Они громко спорили, будучи уверены в том, что дочь спит.

Голова уже не болела, тело было готово встать и пойти. Желание есть смешивалось с желанием снова уснуть, но для начала нужно было сходить в туалет. Только Варя не спешила покидать столь уютное место. Здесь она провела детство, и эта комната успокаивала. Единственным источником света была дверная щель, за которой проходила бурная дискуссия. Шторы заранее плотно закрыли, лишая возможности видеть луну.

Барон лениво потянулся, переваливаясь через хозяйку, и несколько раз смешно чихнул. Варя, уверенная сейчас лишь в отрицательных эмоциях, неожиданно для самой себя слабо улыбнулась. Она потрепала друга за загривок и опустила ноги на ковер, упираясь руками в матрас.

— Что у вас тут? — она, зевая, ворвалась в гостиную, и все присутствующие повернулись к ней. Родители сидели друг напротив друга на диванах, между ними на столе разложены какие-то документы. Старший брат стоял у окна, мучительно потирая висок, около него в отцовском кресле — дядя. Мамин брат-близнец. Военный в прошлом, начальник охраны этой семьи сейчас. Странная картина. Будто бы кто-то умер…

— Доченька… — выдохнула женщина, поднимаясь ей навстречу и крепко обнимая. Она находилась в другом городе, по рабочим делам когда все случилось. Но как только узнала о произошедшем, сразу же приехала. — Как ты? Как чувствуешь себя?

— Есть хочу, — сухо отозвалась Варя, обнимая её в ответ и косо глядя на дядю. — Что он здесь делает?

— Он будет сопровождать тебя, — голосом, не потерпящим возражения, ответил отец.

— Не нужно больше нянек.

— Хватит! — ладонь главы семейства после короткого полета приземлилась на стол. Всё лежащее на поверхности подлетело вверх, Лёша вздрогнул, отрывая руку от лица. — Не испытывай меня! О чем ты думала, когда поехала в этот клуб?! Ты хоть понимаешь, что произошло?

— Не помню ничего, — громкие звуки раздражали слух, и Варя мотнула головой.

— Варвара… — начала Ольга Михайловна, но дочь устремилась на кухню.

— Я в порядке, мам. Честно, — соврала она и одним взглядом позвала брата за собой. Он был единственным, с кем у Вари было желание говорить. Барон важно проследовал за ними, и мать закрыла лицо руками.

— Ну почему ты не послушал меня.? — она опустилась рядом с мужем, вытирая непрошеные слёзы.

— Я всё исправлю. И мне не играет роли, поддерживаешь ты меня в этом или нет. Всё пройдет. Это скоро закончится. Больше не будет никаких покушений, и всё вернется на круги своя, — Михаил Алексеевич сам не верил тому, что говорил, но звучало всё очень уверенно, без дрожи в голосе.

Брат и сестра прошли на кухню и молча расположились в разных углах. Варя выпила таблетку от головной боли, как говорится, на всякий пожарный, и отправила в микроволновку порцию макарон с сыром. Она опустилась напротив Алексея, пытаясь собрать волосы в приличный хвост.

— О чем они там?

— Папа заказал киллера на того, кто заказал киллера на тебя. Мама не одобряет, я, если честно, тоже. Равиль пока отмалчивается. Но ты же знаешь, он приветствует жестокость когда она «во благо», — сестра понимающе кивнула, переваривая услышанную информацию. — Мама хочет увезти нас. И я бы с радостью уехал, если бы не учеба. Я считаю, нам сейчас стоит держаться вместе. Но моего мнения никто не спрашивал.

Отец и не скрывал никогда того факта, что младшая дочь — его любимый ребёнок. Наверное поэтому его враги и нацелились именно на неё. Бунтарка, которая точно не останется сидеть дома не при каких обстоятельствах — не такая уж и сложная мишень.

— Отвезёшь меня домой? — никак не комментируя варианты, среди которых ей нужно было выбрать один. Либо уехать, либо поддержать идею с киллером, либо предложить держаться вместе. Варвара поставила перед собой тарелку и с жадность принялась за еду. В обычные дни она не ела после шести, но сейчас…

— Я говорю тебе об угрозах, которые ждут нас снаружи, а ты просишь меня выйти с тобой?

— Ты трус, — слишком грубо.

— Я не трус. Ты не слушаешь меня. Я…

— Так ты отвезешь меня или мне самой ехать? Я с лёгкостью обойду нашу охрану, но мне бы хотелось, чтобы ты поговорил с папой и решил это мирно. Ты так умеешь, я — нет.

— Ты хочешь, чтобы тебя снова покалечили?

— Детский сад… — зло выпалила Варя, отодвигая от себя полную тарелку. — Сама всё сделаю. Надоели ваши жалостливые взгляды, я такое терпеть не настроена. Меня не изнасиловали, не убили, даже царапинки нет. Сидите в этом замке с целой армией охраны, как будто ваши жизни так много стоят. Вы показали свою слабость, спасибо. Мой выход.

Девушка вернулась в комнату, только чтобы переодеться. Негодование сжигало её изнутри. Может, если бы Варя помнила подробности вчерашнего вечера, не горячилась бы так сейчас. Но решение отца она не приветствовала по всем параметрам. Движения девушки были резкими, сдавленными. Где-то в груди ныло. И ныло очень сильно. Она точно не сможет сейчас сидеть на одном месте и ждать у моря погоды. Уж лучше спрятаться в своей квартире. Там точно есть что-то очень вкусное, и она нуждается в рыжем комочке счастья.

— Хочешь — езжай, но тебя будет сопровождать Равиль, — предупредил отец, после долгих причитаний Ольги Михайловны.

— Да хоть Наполеон Соло, — возмутилась дочь, направляясь к выходу. — Я просто хочу домой. Мне нужно делать домашнее задание. Жизнь не остановилась. Пока ещё.

Последнее она выкрикнула уже с крыльца, выбегая навстречу прохладному, обжигающему лицо, ветру. Равиль молча проследовал за ней. Кажется, за весь вечер он и вовсе не проронил ни слова. Он и так был крайне неразговорчивым, при рождении красноречие полностью отдалось его сестре — маме Варвары. А в моменты стресса или когда на него ложилась ответственность за кого-то или за что-то, этот мужчина буквально проглатывал язык.

Варя расположилась на заднем сидении, прекрасно понимая, что её все равно пересади ли бы туда. Сколько же был не кормлен её рыжий хулиган, бедная кроха…

***

Каин сидел в своём минивэне, задумчиво глядя перед собой. Он то и дело доставал сигарету, выкуривая одну за другой. Тело постоянно просило воды, поэтому рядом лежало несколько бутылок не газированной. Сзади сидели трое крепких парней. Подмога, в которой киллер нуждался второй раз в жизни. Стыд от проваленного дела накрывал его с головой всякий раз, как об этом начинался разговор.

Он облажался, ошибся, потерпел полное фиаско. И это было знаком. Огромным предупреждающим знаком. Не нужно было отодвигать заслуженный отдых ради этого. Но теперь пути назад не было. Нужно было доделать начатое.

Как он доехал до дома в тот злополучный вечер, как поднялся в квартиру, он помнил смутно. В голове мелькали воспоминания о наполненной доверху ледяной ванне, о залитом кровью полу. Он еще даже не убрался там. Вторая пуля прошла по касательной, и живот не доставил много проблем. С его точки зрения, конечно. Будь на месте Каина кто-то другой, он совсем по-другому оценил бы ситуацию.