Товарищ Кощей

- Пообещал доложить. А для кое-кого это похуже смерти будет...

"От советского Информбюро! В ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое мая наши войска стремительным ударом проломили оборону противника на участке южнее города Изюм и..."

Поморщившись, майор отвернулся от висящей на стене хаты, в которой обосновались радисты группы, тарелки репродуктора. Времена, когда он безоговорочно верил всему, что говорят по радио и пишут в газетах, остались, казалось, в далёком прошлом. А потом ещё и с Кощеем познакомился, считавшим, что все бояны врут. А которые не врут, те либо привирают, либо недоговаривают. Либо то и другое сразу.

Что примечательно, князь их за это не презирал, считая полезными. А если кто страдает излишней доверчивостью, то это, мол, только его беда.

Сергей покосился на сидящего рядом напарника. Тот, как будто его ничего не касалось, прикрыл глаза и грелся на солнышке. А что ему? Попросили -- помог. Хотя, конечно, правильнее будет сказать -- сделал. Честнее. И награды не требует. Самое настоящее коммунистическое отношение, получается. Хотя и князь. А может, он всё же не настоящий князь? Может, в той секретной лаборатории ему как-то на голову подействовали, чтобы больше мог, а оно взяло и?..

Из открытого окна над головой послышалось: "Гусев! Зайди!" - и майор понял, что лично для него отдых закончился...

Наконец-то их вернули в, можно сказать, родные места. Под Москву. И как и раньше, по дороге к месту дислокации Командир, князь, Гусев и Пучков заехали в Столицу -- пришёл вызов начальства. Точнее, вызвали только Колычева, Кощея и Гусева, а вот Гека Командир прихватил с собой своей властью. Разместились, как и в прошлый раз, на квартире, кроме полковника (то есть, конечно же, старшего майора государственной безопасности), предпочёвшего гостиницу. И в Управление ещё в день прилёта отправился тоже один только Колычев, наказав остальным сидеть дома и ждать звонка.

Появился он на следующее утро. И, обрадовав всех известием, что по решению командования им троим -- то есть князю, Гусеву и Пучкову - предоставляется краткосрочный (трое суток) отпуск, порекомендовал заглянуть в финчасть за денежным довольствием. А заодно сообщил, что "товарищу Кощею" на время пребывания в Столице предоставляется автомобиль с водителем. И что лично он, старший майор госбезопасности Колычев, будет очень благодарен, если, отправляясь в Управление, они подвезут и его тоже.

Нет, что ни говори, а отпуск -- это хорошо. Можно запастись всякими полезными мелочами, вроде подворотничков, иголок и тому подобного. Причём набрать их не только для себя, но и для товарищей.

Можно сходить куда-нибудь. Например, в зоопарк, где медведица Зойка уже проснулась после зимней спячки. Вот ведь, казалось бы, зверюга дикая, а напарника запомнила и когда опять увидела, обрадовалась. И они с Кощеем снова о чём-то шушукались, удивляя не только работников зоопарка, наблюдавших со стороны, но и сестрёнок Гека. Девчушек взяли с собой, потому что сами они вряд ли смогли бы попасть туда до конца войны.

Можно зайти в какой-нибудь известный ресторан, оглядеть зал и...

Нет, не перебить половину сидящих там, хотя при одном только взгляде на эти рожи руки сами тянутся к оружию. И даже не уйти. А нахально усесться за столик в самой середине зала и, когда брезгливо кривящий губы при взгляде на застиранную Кощееву гимнастёрку (но при этом почему-то не замечающий ни знаков различия Гусева, ни его наград) официант начнёт бормотать, что столик якобы не обслуживается, положить на его середину (стола, понятное дело) табельный ТТ и посоветовать всё же его обслужить. Потом подождать, когда примчится вызванный ни капельки не испугавшимися работниками ресторана патруль и вдруг остановится, как будто врезавшись в стену, потому что неожиданно разглядит и твои знаки различия, и награды, и, наконец, полномочия (почти такие же, как у князя. И тоже выданные по Его приказу, но позже. После Крыма).

И уже через пятнадцать минут (центр города! Всё рядом!) из оцепленного ресторана начинают выводить вперемешку посетителей и работников. Их пока ещё не арестовывают. Нет. Их пока что задерживают для выяснения и проверки. И пока что самое большее, что им грозит, - это ночь в не слишком ком-фор-та-бельных условиях. И вы с напарником ждёте, когда выведут всех, то и дело ловя на себе заинтересованные взгляды бойцов. А потом, пожав руки старшему патруля и старшему наряда, вы неторопливо идёте гулять по вечернему городу, потому что у вас -- отпуск...

Но и это ещё не конец!

На следующее утро примчится бросивший свои наверняка важные дела Командир, посмотрит в твои честные, незамутнённые глаза и, тяжело вздохнув, попросит чаю. И они вшестером -- Командир, князь, ничего не понимающие Гек с сестричками и сам Серёга -- будут пить горячий, ароматный чай из тонких стаканов в серебряных подстаканниках, кто с сахаром, а кто с ирисками, и думать каждый о своём.

И только выпив полстакана, Иван Петрович вздохнёт:

- Ох, знали бы вы, какое... - тут он посмотрит на навостривших уши девчонок и поправится: - Какую кучу разворошили!

- Неужто каются?! - не поверит князь.

- Дождёшься от них! - фыркнет Командир и пояснит: - Хвастаются!..

А потом, допив чай и отказавшись от добавки, встанет и торжественным голосом сообщит:

- Товарищи командиры! - тут Гусев с Пучковым встанут и вытянутся по стойке "смирно". Потому что так положено. А Командир продолжит: - Княже! - и Кощей тоже встанет. - Командование благодарит вас за проделанную работу!

И Гусев с Пучковым (с ничего не понимающим Пучковым!) хором ответят:

- Служим Советскому Союзу!

А потом Командир скажет, что командование просит их прервать отпуск и отправиться к месту службы (пока город ещё цел). И если они согласны, то ровно в тринадцать часов придёт машина и отвезёт их на аэродром...

И хотя было немного жаль, но отпуск всё равно подходил к концу, так что все согласились, и только когда самолёт уже отрывался от земли, Гусев понял, чего они не сделали -- они так и не купили слоников...

На всём протяжении Советско-Германского фронта, от северных льдов и до почти уже тёплой воды Чёрного моря, царило затишье. Ну, точнее, почти затишье и почти на всей. Ни у одной, ни у другой стороны сил для крупномасштабных наступательных операций не хватало, вот и сидели каждая на своих позициях, делая противнику мелкие пакости. А заодно, чтобы время не пропадало совсем уж даром, решали поднакопившиеся внутренние проблемы.

Там -- Великий Фюрер (сиречь вождь) Всея Германской Нации тряс своих генералов и фельдмаршалов, пытаясь добиться внятного объяснения, как... КАК какие-то дикие варвары смогли противостоять потомкам Самого Зигфрида! И не только противостоять, но и несколько раз очень чувствительно настучать по голове.

Здесь...

Здесь поначалу было тихо и благочинно. Внешне. И так бы оно и забылось, но нашлись недоумки (кто именно, Командир не сказал), которые объявили Харьковскую операцию успешной (правда, переименовав её в Барвенковскую) и потребовали награждения "победителей".

И грянул гром!..

Досталось если не всем, то почти всем. Сторонникам операции -- за то, что прожужжали Ему все уши, доказывая её необходимость. Противникам -- за то, что протестовали слишком вяло. Даже Лаврентий Палычу, предоставившему большую часть сведений, на основании которых Он сейчас и "раздавал подарки" - за то, что не выявил своевременно замаскировавшихся и окопавшихся врагов народа, просочившихся аж в Политбюро. Но, правда, не сильно. В смысле, Любимому Наркому влетело несильно. А вот Тимошенко прямо из Его кабинета увезли в госпиталь с сердечным приступом.

А уж когда Ему доложили о выходке князя с Гусевым и о том, что наговорили некоторые задержанные...

В общем, не нужно быть гением математики, чтобы сложить два и два. То есть странную разговорчивость одного московского чиновника, одного Члена Военного совета фронта и нескольких... преступных элементов. И потому лучше бы (по мнению Наркома) кое-кому пересидеть, пока буря хоть немного не утихнет, где-нибудь поближе к фронту. А ещё лучше -- за ним. Но это вряд ли, потому что майору государственной безопасности Гусеву пора начинать оправдывать своё высокое звание. То есть на время отсутствия Командира на Сергея возлагается руководство группой. Что же касается князя... Он, Колычев, прекрасно осознаёт, что не может приказывать союзнику, и потому просит посидеть пока спокойно. Ну там с обстановкой ознакомиться, планы какие-никакие наметить...