Страница 61 из 90
В общем, насколько понял Гусев, очень внимательно смотревший и слушавший, вопрос с выводом войск из котла всё ещё остаётся нерешённым. И следующие слова Командира это подтвердили:
- Княже, а ты можешь сделать такой же проход, как тогда, под Минском?
- Полторы тысячи шагов в ширину и три тысячи шагов в длину? - хмыкнул Кощей и уточнил:
- Моих.
Колычев, в который раз уже обманутый в своих ожиданиях, всё же спросил на всякий случай:
- А больше совсем никак?
Как Гусев успел заметить, лицо напарника становиться каменным либо в присутствии чужих, когда Кощей не хочет, чтобы кто-то догадался о том, что он думает или чувствует, либо когда задумывается. Глубоко. А поскольку сейчас здесь чужих не было, значит, Кощей, как он однажды объяснил, перебирает возможности. И, опять же, если Гусев всё правильно понимает -- ищет, что предложить вместо создания прохода. Сергей и сам, чтобы не терять зря время, принялся прикидывать, что можно сделать.
Возможностей этих, по его мнению, было всего две. Первая -- они с князем с наступлением темноты выходят на позиции противника и начинают всех резать. Вторая -- князь это делает один, без напарника. В первом случае повышалась, гм, скажем, производительность труда. Во втором -- Кощей получал свободу манёвра. То есть мог в любой момент взять и уйти на Кромку. И как ни крути, как ни обидно, более выгодным получался именно второй вариант. Потому что насколько больше они уложат гансов вдвоём -- это ещё вопрос. А вот потеря такого специалиста, как князь...
Признаваться в собственной... малополезности, да? Пусть даже самому себе, было... неприятно. Но Сергея всю жизнь учили смотреть правде в глаза, да он и сам прекрасно понимал опасность переоценки своих сил, поэтому... Поэтому только и оставалось, что сидеть да вздыхать...
Однако долго жалеть себя не получилось. Напарник, явно что-то придумавший, первым делом поинтересовался, не надумал ли чего Гусев, и пришлось срочно встряхиваться, принимать бравый вид и быстро и чётко, как и подобает красному командиру ("Ага! И гордо!"), излагать... надуманное. При этом от князя веяло только вниманием, а вот от Командира смесью разочарования и почему-то гордости.
Ну, разочарование -- понятно. Потому что Сергей не придумал способа решить дело разом. А гордость?.. Но об этом можно было подумать потом, а пока майор чётко закончил доклад, уточнив под конец, что это если не будет шариков.
Шариков не было. Командир сказал об этом сразу же, как только Гусев умолк. И что слоников тоже нет. Кроме -- он достал из нагрудного кармана и торжественно поставил, можно даже сказать, водрузил фигурку на середину стола -- одного. Да и того нашли случайно. Видно, потерял кто-то.
Осторожно взяв слоника, Кощей повертел его в руках и со вздохом ("С тяжёлым!") убрал за пазуху - для чего-нибудь серьёзного этого явно было мало. Потом посмотрел на Командира и спросил:
- Колычев, а если мы сделаем так?..
Идея князя состояла в том, чтобы не протыкать в боевых порядках противника сквозной проход, а сделать выемку. Ночью. В темноте. И ввести в неё "пешцев", чтобы те заняли позиции на флангах. Для начала. А утром, как рассветёт...
Не договорив, князь поднял глаза от карты, по которой водил пальцем, объясняя замысел, и посмотрел на полковника. Тот какое-то время что-то прикидывал в уме, потом спросил:
- На те же самые полторы тысячи твоих шагов в ширину и три тысячи в глубину?
- Так, - кивнул Кощей.
- А... в каком месте?
- А где скажешь, - хмыкнул князь.
Задав ещё пару уточняющих вопросов, командир отпустил напарников отдыхать, а сам быстро собрался и уехал. Как понял Сергей, предлагать воеводам возможность выбраться из той задницы, в которую они влезли...
Устроившись на завалинке с кружкой того самого чая, заваренного лично старшиной Нечипоренко, Гусев перебирал в уме детали последнего выхода в поисках ошибок и недочётов. Ну, то есть теперь перебирал. А до этого предавался -- стыдно сказать! - пустым рассуждениям о том, что баня, пусть и не настоящая, намного лучше, чем такое достижение человеческого разума, как ванна. Потому что баня, хоть и собранная из палаток и железной печурки, здесь, можно сказать, под боком. Да. А ванна -- она где-то там. Ну и толку с неё, получается? А?.. Вот то-то!..
Скорее по привычке, чем по необходимости, проверив ещё раз все обстоятельства и действия и не обнаружив ошибок, Сергей улыбнулся и, открыв глаза, посмотрел на сидевшего справа напарника. Тот почувствовал взгляд и, не поворачивая головы, ехидно поинтересовался:
- Гусев, а ты отчёт написал?
Майор, собравшийся отхлебнуть чайку, так и застыл с поднесённой ко рту кружкой. Однако быстро пришёл в себя и, всё же сделав глоток, не менее ехидно сообщил:
- А я не знаю, что писать! - и довольно ухмыльнулся во все свои тридцать-сколько-там зуба, когда Кощей с удивлением посмотрел на него. - Нет, серьёзно! - Сергей сделал ещё глоток и поставил кружку рядом с собой. Чай всем был хорош, но только несладкий. И даже мёд уже кончился. Правда, у напарника наверняка шоколадка заначена, но просить не хотелось. Сам князь шоколад не ел -- он вообще к лакомствам, не считая мёда, был равнодушен -- а вот окружающих женщин угощал. Причём не тех, что при штабах задами крутили да сиськами трясли, а которые вроде зенитчиц. Ну, или санинструкторш. И, наверное, детей бы тоже угощал, но они просто пока не встречались...
- Ну, значит, сейчас узнаешь, - хмыкнул Кощей, отворачиваясь и прикрывая глаза.
Гусев насторожился. Вроде бы мотор гудел. Или показалось? Хотя нет, точно мотор. Причём приближается. Интересно, как напарник ухитрился определить, что это именно Командир едет? По звуку? А если Командир, то?..
Сергей оглядел себя: после помывки он так и не удосужился одеться, ходил в кальсонах и нижней рубахе, босиком. Правда, в фуражке, но...
Но с другой стороны -- была команда отдыхать! Которую майор Гусев, будучи дисциплинированным сотрудником государственной безопасности, выполняет... э-э-э... тщательно и со всем старанием? Нет?
Мотор загудел тише, потом опять набрал обороты и стал удаляться, а через полминуты из-за угла показался и Командир. Махнул рукой попытавшемуся встать Гусеву -- сиди, мол, - и сам, подойдя, опустился на завалинку рядом с князем.
Сергей "принюхался": от любимого начальства тянуло усталостью, удовлетворением, раздражением (несильным) и желанием посидеть спокойно, чтобы не трогали. Получалось, что предложение князя Иван Петрович всё же протолкнул. Хотя и не без боя. То есть у них с Кощеем сегодня и завтра, а может, и послезавтра тоже, если ничего не случится, будет отдых. Потому что раньше войска подготовиться не успеют...
После обеда Командир опять собрал Кощея с Гусевым на... "военный совет", на котором объявил, что командование Южного фронта приняло решение нанести отсекающий удар по южному клину противника. При этом он так выразительно посмотрел на князя, что находись в "кабинете" кто посторонний, он бы без всяких подсказок понял, кому принадлежит идея этой операции. Затем Командир указал на карте три предполагаемых участка, на которых удары, по мнению командования фронтом, окажутся наиболее действенными, и предложил высказываться.
Некоторое время Кощей с Серёгой чуть ли не стукались головами, опять изучая обстановку, но теперь с учётом пожеланий армейцев, потом князь на двух из указанных Командиром участков нарисовал карандашом по прямоугольничку размерами полторы на три тысячи его шагов. После чего посмотрел на полковника. Командир кивнул и начал аккуратно сворачивать карту. В это время Кощей, отошедший к окну, чтобы не мешать, вдруг спросил:
- Сильно упирались?
- Да уж! - хмыкнул Командир, и от него вдруг потянуло злым весельем.
Князь, наверняка тоже это почувствовав, прищурился:
- Неужто прибил кого?
Полковник, как раз в этот момент застёгивавший планшет, остановился, некоторое время смотрел прямо перед собой, видя что-то ведомое только ему, потом тряхнул головой, отгоняя наваждение и вздохнул: