На чердаке

Серафим сунул руку в мешочек и осыпал Костика пушистыми хлопьями нежного золотисто-персикового оттенка.

— Действительно удивили, — пораженно признал Костик. — В чем подвох?

— Залезь на буфет, — предложил Серафим.

— А, то есть это только прелюдия была? Ну, можно и на буфет, — вздохнул Костик. — Лишь бы вы были довольны.

Он подошел к буфету, задрал голову и сообщил:

— Там же карлики. Я — их обед, да? А хлопья — приправа, чтобы вкуснее было.

— Лезь уже.

— Ну, вы хоть жаб и Пафнутия не обижайте, когда я умру, ладно?

Костик примерился, подпрыгнул было и растерянно оглянулся на Серафима:

— Что-то не получается.

— Тогда на стол встань.

Костик послушался, подошел к столу — и застыл.

— Издеваетесь?

— Воспитываю.

========== Необыкновенные жабы и подрезанные крылья ==========

— И надолго это? — спросил Костик, наматывая круги вокруг стола и пытаясь обмануть заклятие резкими выпадами и обманными маневрами.

— Хотелось бы, чтобы навсегда, — ответил Серафим. — Кстати, ты был прав, ты хорошо на меня влияешь. Вдохновение — это здорово, я теперь даже понимаю, что ты чувствовал, выпуская карликов.

— Ну, я вас поздравляю, конечно, но расколдуйте меня уже, а?

— А не обойдешься? — Серафим потянулся, закинул руки за голову и поудобнее устроился в кресле, наблюдая за мучениями Костика. — Наконец-то ты при деле, сосредоточен и замотивирован, как любит выражаться Симеон Андреевич. Давно надо было это сделать.

— То есть не расколдуете? — прищурился Костик, оставив свои тщетные попытки.

— Сегодня — нет.

— А завтра?

— Посмотрим. Я же говорю, так мне больше нравится.

Костик деловито огляделся, распахнул нижние дверцы буфета.

— Вы не подскажете, где у нас спички?

— Ты вообще-то обещал меня не поджигать, — напомнил Серафим.

— А вы обещали меня не обижать.

— Во-первых, ни разу не обещал. Обещал не препарировать Феогноста. Во-вторых, где я тебя обидел-то? Подумаешь, крылья подрезал… Не навсегда же.

— Точно не навсегда? — обеспокоенно спросил Костик.

Серафиму вдруг стало очень стыдно, и он сердито отвернулся. Вечно этот Костик выводит из равновесия.

Но Костик уже смахнул с себя всякую серьезность и весело заявил:

— Зато теперь вам совершенно не будет передышек, раз я не смогу залезать на шкаф.

— Уж как-нибудь потерплю. Сбегай к Аграфене Филипповне за молоком для жаб.

— Они пьют молоко? — с сомнением спросил Костик.

— Молоко и кисель. Это же не совсем обычные жабы…

— Правда? — восхищенно спросил Костик. — А что они умеют?

— Они умеют пить молоко и кисель, — терпеливо повторил Серафим.

— И всё?

— И зарождаться в еде при произнесении заклятия, но это одноразовый талант.

— Ну, я их всё равно люблю, — сказал Костик, выскакивая из времянки.

Серафим наблюдал в открытую дверь, как он пытается перемахнуть через забор и расстроенно тащится к калитке. Ничего, пускай. Ему полезно.

— Пришлось стоять и орать в окошко, чтобы хозяйка вышла, — сообщил Костик, когда вернулся. — Там у нее крыльцо, вы замечали? И я на него подняться не могу.

— Но молоко всё же добыл, — заметил Серафим.

— С большим трудом, — ответил Костик, разливая молоко по блюдечкам.

— Ничего, труд тебе не повредит.

— Лягу спать, раз вы такой, — надулся Костик. — Разбудите, когда надумаете меня амнистировать.

— Через месяц? — спросил Серафим.

Костик сердито промаршировал к кровати, а Серафим подобрал с пола ближайшую жабу и заглянул ей в глаза.

— Это у нас кто, Жозефина? — спросил он.

— Нет, Жозефина правее. Это Агнесса.

— Действительно.

Серафим перевел взгляд с одной жабы на другую, пытаясь углядеть хоть какое-то отличие.

— А третья?

— Далия, — ответил Костик. — У меня тут небольшая проблема.

Серафим обернулся и закусил губу, чтобы сохранить серьезный вид.

— Очень смешно, — сердито сказал Костик.

Он сидел на кровати и тщетно пытался улечься: ноги отказывались отлипать от пола.

— Мне теперь спать на коврике под дверью?

— Ну, вообще-то можно схитрить, — сказал Серафим, подхватив Костика на руки и бросив на кровать. — Спи.

Костик тут же соскочил на пол, сгреб в охапку одеяло и подушку и нырнул с ними под кровать.

— Это как понимать? — спросил Серафим.

— Акция протеста, — пояснил Костик, высунувшись из-под кровати, чтобы забрать оставшегося на второй подушке Пафнутия. — Пока я не в состоянии самостоятельно лечь в кровать, буду спать под кроватью. Привыкаю к бескрылой жизни. Передайте жаб, пожалуйста.

========== Жизнь в оковах ==========

— Это уже совсем варварство, — заявил Костик, задрав голову. — То есть на чердак мне тоже нельзя?

— Выходит, что нет.

— И что мне теперь делать?

— Возьми выходной, гуляй, дыши воздухом, — предложил Серафим. — Можешь домой сходить.

— К Симеону Андреевичу во двор, хотите сказать? Я и в дом-то не войду, там крыльцо…

— Ну, здесь побудь.

— В доме?

— Например. Или во дворе. Или во времянке. Или к хозяйке поприставай.

— Это тоже будет во дворе, — мрачно откликнулся Костик. — У нее крыльцо, забыли?

— Какой-то ты сегодня скучный.

— Бескрылый.

Серафим отмахнулся и полез наверх.

— Пафнутия хоть возьмите, а то Федот заскучает совсем, — сказал Костик, протягивая Серафиму пересмешника.

— Кстати, Феогност сегодня птица вольная, — заметил Серафим. — Пока тебя на чердаке нет, он может и не томиться в шкафу.

— Хоть кому-то радость, — проворчал Костик и развернулся к двери.

Серафим занялся было каталогизацией солнечных кристаллов, но поработать спокойно ему было не суждено.

— Эй, ваше величество! — позвал снизу Костик. — Вы там не уснули еще?

— Чего тебе, чудовище?

— Нам ключи от сундука с книгами очень нужны?

— Ты просто так спрашиваешь? — осторожно уточнил Серафим.

— В связи с одним происшествием.

Серафим поспешно спустился и уже внизу спросил:

— Где ключи?

— Ну, вообще-то всего лишь на груше. Я бы вас и не беспокоил из-за такой ерунды, если бы кто-то не отобрал у меня возможность воспарять над землей хоть на пару сантиметров. Вы сами виноваты.

— И что ключи от сундука делают на груше? — простонал Серафим.

— Застряли, — пояснил Костик. — Пойдемте, покажу.

Ключи действительно свисали с ветки, хотя Серафиму и пришлось долго вглядываться в густую листву, чтобы их разглядеть.

— То есть я теперь должен лезть на дерево, — мрачно сказал он.

— Если не хотите, то я сам, — щедро предложил Костик. — Только снимите с меня ваше проклятие. Ну, или пусть висят…

Серафим бессильно взвыл, потом подошел к груше и примерился. Подпрыгнул, неловко ухватился за нижнюю ветку, подтянулся, пожалел, что никогда не занимался спортом, покачался на вытянутых руках, кое-как закинул было ногу на ветку, но снова бессильно повис.

— Вы похожи на очень длинную макаронину, — любезно сообщил Костик.

— Не обзывайся, — прохрипел Серафим.

— Это не обзывательство, а наблюдение.

— Тогда не наблюдай!

— Слушаюсь, ваше величество.

Костик с преувеличенно вежливым поклоном отвернулся. Серафим нечеловеческим усилием подтянулся, перегруппировался — и оседлал ветку.

— Куда дальше-то лезть? — спросил он, задирая голову и щурясь в поисках ключей.

— Не могу знать, ваше величество, мне приказано не наблюдать, — безмятежно ответил Костик, жонглируя камешками.

Серафим сорвал с ближайшей ветки грушу и метнул в него, промазав почти на метр.

— Это мне? Спасибо! — Костик бросил камешки, подобрал грушу, вытер ее о штаны и надкусил. — Фу, червивая…

— Где ключи? — завопил Серафим.

— На груше, я же говорил.

— А конкретнее?

— Вот на этой груше, — уточнил Костик, всё еще не оборачиваясь и тыча пальцем в дерево.

— Зараза бессердечная! — всплеснул руками Серафим и поспешно ухватился за ветку. — Показывай точнее.