Дорогая эрцеллет, успокойся!

– Мне тяжело верить вам.

– Они не лгут, Уайт-принц, – проронил Брайан и больше ничего не сказал. Наследник престола долго удерживал свой взгляд на губернаторе того города, в коем предстояло развернуться бунту, но тоже так ничего и не сказал.

Сомнительно, что бы Брайан мог остановить восстание одной молитвой – он не всесилен. Но даже в противном случае почти святой не стал бы вмешиваться, ибо наверняка уже надёжно попал под влияние Сапфира, а тот желал с помощью восстания упечь хоть кого-то из перевёртышей в Абверфор.

– И всё же… – не отставал Макферст. – Есть ли способ доказать вашу правоту?

– Да, есть. Однако в процессе доказательства есть риск написать учебник, – усмехнулся Мэйн. – В двух словах не объяснишь, а потому стоит просто поверить нашему опыту…

– …И следующее восстание произойдёт не скоро, – дополнил фразу Мэйна Сапфир.

Последние слова волшебным образом успокоили Уайт-принца.

Алекс усадил жену рядом с собой на диван и ощутил, как холодеют её пальцы в его ладони. Собой эрцеллет тоже править умела преотлично – со стороны выглядела уравновешенно и спокойно, разве только алые искры где-то в глубине глаз говорили о том, что она сдерживает гнев и ещё какое-то чувство, которое Алекс не смог сразу распознать. Мэйн и Сапфир только что высказывались именно так, как она говорила, ей не нравится – так, будто эти древнейшие истинно всемогущие бессердечные ублюдки, для которых вся империя лишь арена для продолжающейся скрытой войны с перевёртышами. Да, не повезло жене с семейкой. Даже почти святой Брайан в очередной раз отступил от собственных принципов и, свободно допуская будущие жертвы, страдающим нисколько не выглядит. Надо как-то объяснить всё это.

– Итак, получается, перевёртыши решили, что можно воспользоваться погромами квартерианцев и вылить их недовольство властью в восстание? – спросил Алекс громко.

– Именно так, Санктуарий, – отвечали ему принцы, не понимая, почему он прикидывается ещё большим дураком, чем обычно. Понимание мелькнуло в глазах только некоторых из присутствующих.

– Но, может быть, хоть кто-нибудь проговорился о настоящих целях Чёрного Блока? – продолжал Алекс. Это небольшое представление предназначалось для Брианы. Ей, судя по нарождающейся дрожи в плечах и напряжению во взгляде, просто необходимо знать, что древнейшие вовсе не такие, какими кажутся. Что у них есть более чем серьёзные причины допускать кошмар восстания.

– Если только очень завуалированно, – наконец отозвался Сильвертон, смерив Алекса далеко не восхищённым взглядом. – И не всегда можно понять, к чему всё это имеет отношение, однако один манифестант, по виду далеко не эскорт, заявил на собрании единомышленников, что императору следовало бы увеличить дотации на кровь. Я к тебе, Брайан, обращаюсь. Твоя жена тоже замешана.

– Предположим, не моя жена, а клан Дан-на-Хэйвин, – нахмурился губернатор, женатый на единственной эскортесс, имеющей право находиться на территории Ньона, к тому же управляющей распределением выделенных доз для главных кровопийц империи – эскортов.

– Вероятно, – кивнул Сильвертон, так же нахмурившись, – действительно Дан-на-Хэйвин. Разрозненные детали в заявлениях погромщиков указывают на желание Игрейны разбогатеть. И сделать это за счёт поддержки государством её клана, единственного и последнего из самых древних кланов людей за исключением, соответственно, семьи Бесцейна, – герцог постарался согнуть корпус, изобразив поклон наследнику престола. – А так же за счёт прочих прибавок, которые, кому бы ни предназначались, всё равно пройдут через руки Дан-на-Хэйвин и других принцев-перевёртышей.

– А что же простые перевёртыши? – заговорила Бриана, дав понять Алексу, что он не зря только что изображал идиота и что всё обсуждаемое её действительно волнует. – Им просто не хватает работы! Почему обязательно допускать восстание, чтобы умерить их пыл, вместо того, чтобы помочь и дать им, наконец, работу?

– Прекрасный вопрос, эрцеллет. Не в бровь, а в глаз, как говорил мой дедушка, – улыбнулся наследный принц. Он оглянулся, обвёл взглядом присутствующих: – Ну, что скажете на это, древнейшие? Страдания простых перевёртышей не важнее ли цели прижать одного из членов Чёрного блока?

– Вот в этом конкретном случае – ничуть не важнее, – как всегда строго ответил Сильвертон. – Сами бунтовщики либо квартерианцы, которым не важно во имя чего, и как, главное вносить беспорядок, либо так и не сумевшие устроится, присягнувшие в 24-м году перевёртыши извне, либо изгнанные Хантом офицеры Шона Грэма, которые считают недостойным своих персон работать подобно всем остальным свободным перевёртышам. Первых и последних, кстати, больше, чем тех, кто в течение почти 10-и лет не смог адаптироваться к жизни в империи.

– То есть, пусть все эти, грубо говоря, неудачники, будут уничтожены во время подавления восстания, только потому, что, по вашему мнению, они… лишние? – вот теперь Бриана была возмущена так, что перестала скрывать это. Её холодная ярость поразила принцев, и те смотрели на неё, поднимающуюся с места, замерев, как испуганные дети.

Бриана всё же просто покинула собрание.

– Даже нос никому не сломала… – с делано-несчастным видом проговорил Алекс. – Вот почему, когда я не прав, моё лицо обязано пострадать? Вам всем повезло, господа, знаете ли.

– Ты вечно перед ней один стоишь, виноватый, а нас тут, виноватых, много, – чуть невнятно объяснил Сапфир, – она не знала, кого выбрать для расправы, а так бы точно врезала, клянусь.

– Виноватых? Значит восстание нужно для того, чтобы под его прикрытием избавиться от лишних перевёртышей? Смелая эрцеллет права, выходит? – вопрошал Уайт-принц. – Это подпадает под нарушение канонов о видах. Каждый из присутствующих будет вызван в Цитадель для разговора. В том случае, если увижу в ком-то стремление хотя бы к частичному геноциду перевёртышей – проведёте зиму в Абверфоре!

– Проблема, – вздохнул принц Лайт.

– Почему ты не предвидел этого, Сапфир? – обратились принцы к ясновидящему.

– Это всё Алекс, – пожал плечами старший из Сильверстоунов. – Не разберу я, коварен он, влюблён в жену или просто дурак. Скорее всё вместе.

– Влюблённый коварный дурак? – Алекс изобразил шок и поднялся с места: – Какой ужас! Однако мне, чую, следует найти объект моей любви.

– Рискуешь получить по носу за всех нас, – предупредил Сапфир и широко улыбнулся: – А, впрочем, иди, найди её. Это ведь твой долг, не так ли?

Алекс серьёзно призадумался, но всё-таки пошёл искать возлюбленную. Скорее всего, она отправилась спать к себе в комнату – уже достаточно поздно.

Всё пошло не так, как он задумывал. Нужно было обратить её внимание на Элайна и двойняшек, а не пытаться оправдать древнейших (и себя самого) в её глазах.

Проходя по коридору мимо Сапфирты, Алекс готовил себя к мысли, что в этот раз от гнева Брианы рухнут стены и крыша дворца. Но вовремя очнулся и обернулся к старшей дочери:

– Куда пошла твоя мать?

– Понятия не имею. Она выглядела…

– …Очень злой?..

– Будто не в себе, – вдохновлённо выпалила Сапфирта. Она тоже выглядела слишком возбуждённой для позднего вечера. Странно. И в то же время ничего странного, учитывая, что они сейчас находятся в двух комнатах от места, в котором обсуждался скрытый геноцид вида Сапфирты. Наверняка подслушивала. Любознательная, она с детства любила присутствовать на обсуждениях дел принсипата и не терпела тайн.

Пришлось изменить планы:

– Сапфирта, пойдём-ка со мной, – Алекс подал ей руку. Наверное, всю жизнь придётся обращаться с ней, как с маленькой девочкой, чтобы никто никогда не представил себе ничего лишнего. Перевёртыши такие воображалы!..

– Ты собираешься со мной поговорить? О чём?

– О том, что ты услышала.

– О чём конкретно?

– О том, что так расстроило твою маму.

Сапфирта не отозвалась. Она позволила увести себя в кабинет и выслушала всё, что Алекс сказал ей о намечающемся восстании и о том, что допущение его ни в коей мере не планируется использовать для уничтожения части перевёртышей. Хорошо, что девочка-перевёртыш не видит лжи – Алекс и сам не был до конца уверен в том, что подавление восстания не обернётся кровавым сражением над крышами Ньона и город не зальёт дождём из чёрной крови.