Страница 8 из 9
В современной России наблюдаются сходные квазисталинские развороты к имперским традициям. При Ельцине и Путине в российскую символику вернулись: императорский герб – двуглавый орел, трехцветный флаг – царское подражание французскому флагу: бело-красно-синему триколору, и подредактированный советский гимн авторства Сергея Михалкова и Габриэля Эль-Регистана.
Сталин, как иррациональная личность, строил свои планы и принимал решения не по какому-то четкому алгоритму, а в основном, исходя из своих текущих желаний и ощущений, которые старался облечь в логическую форму. Если анализировать поведение Сталина с позиции современных подходов в менеджменте – системного, процессного и ситуативного – именно последний, ситуативный подход был для него наиболее органичен. Поэтому, никто из его окружения, даже имевших солидный совместный опыт общения и работы со Сталиным – такие, как Молотов или Ворошилов, не могли предугадать, что может выкинуть вождь в очередной раз. Примерами абсолютной непредсказуемости его поведения были случаи, когда людей, арестованных по его приказу, после пыток и тяжёлых обвинений и отсидок в лагерях снова освобождали, а через несколько месяцев (или лет) они снова назначались на высокие посты, и притом без всяких объяснений.
Главное, в чем он был последователен, та это в сохранении и поддержке постоянной атмосферы страха как наиболее эффективного средства воздействия на людей.
Интуитивный или ощущающий?
В своей книге «Психологические типы» Карл Юнг отнес интуицию и ощущение к иррациональным психологическим функциям, а логику (мышление) и чувствование (эмоции) к рациональным. Возникает вопрос: почему? Интуиция связана с образным мышлением, а образ невозможно формализовать и привести в систему. Интуитивный человек не утруждает себя логической аргументацией и фактами. Он говорит «я так вижу» и отстаивает свое право на это личное видение людей, вещей и событий. Он не вдается в детали, а воспринимает и оценивает объект как целостный образ.
Интуитивная личность частенько оторвана от реалий, поскольку склонна погружаться в мир своих фантазий и представлений, предпочитая их суровой правде жизни и бытовой прозе. Вместе с тем, именно интуитивные люди двигают прогресс, поскольку они выдают новые идеи во всех сферах человеческой деятельности. В этом смысле их можно назвать наиболее подходящим словом «творцы». Естественно, творческий потенциал интуитивного человека зависит от массы других факторов, поэтому не каждого интуита можно считать творческой личностью. Генетика, воспитание, личная предрасположенность, обучение и труд являются дополнительными компонентами к интуиции, чтобы на выходе получить творческий продукт в виде идеи или проекта, либо готового продукта.
Ощущающие типы личности, мыслящие более реалистично, слишком зациклены на бытовых мелочах и склонны погрязать в рутинных делах. Они скептичны по отношению к новым методам и подходам, предпочитают опираться на имеющийся опыт и устоявшиеся стереотипы – личные, групповые или общественные. Консервативное мышление и сложившиеся привычки не позволят им легко находить альтернативные решения и чувствовать отдаленную перспективу. Они ощущают себя уверенно и комфортно в позиции «здесь и теперь». Это хорошие тактики, но неважные стратеги. К сильным сторонам ощущающих личностей можно отнести хозяйственность, практичность, умение работать с материальными ресурсами и организовывать быт. У них обостренное чувство самосохранения и умение ориентироваться в физическом мире, поэтому они хорошо адаптируются в сложных условиях – как природных, так и социальных.
У Сталина было обостренное чувство самосохранения на физическом уровне. Никита Хрущев в своих мемуарах вспоминает, что на общих застольях Сталин, находясь за столом, не ел и не пил, пока кто-либо другой не попробует из этого блюда или из этой бутылки. Возвращаясь из Кремля на дачу, Сталин сам определял маршрут движения и мог по ходу его менять, петляя по Москве. Он постоянно боялся покушения на свою жизнь и лично выбирал себе поваров и отслуживающий персонал.
Если оценивать Сталина по названным критериям, он является ощущающей личностью. У нас мало фактов для оценки проявления названных качеств в его детские и юношеские годы. Можно примером личного творчества назвать, например, 6 стихов 16-летнего семинариста Иосифа Джугашвили, опубликованные в тифлисских газетах «Иверия» и «Квали» в 1895–1896 годах на грузинском языке. Это обычные стихи с романтическим оттенком, без претензий на гениальность или талант, которые пишет большинство подростков в поиске своих способностей или качестве сублимации активного гормонального фона. Поэтому, они не могут быть четким индикатором интуитивного или ощущающего типа.
Немного больше информации имеется о поведенческих особенностях начинающего революционера Иосифа Джугашвили. В этой деятельности было несколько составляющих. Будущий вождь выступал в нескольких ролях: пропагандиста, организатора митингов, эксов и рэкетира, занимающегося отжимом денег у богатеньких нефтепромышленников и купцов. В ситуациях, чреватых прямыми столкновениями с полицией, солдатами и казаками, Джугашвили старался себя беречь, не подставляясь под пули и сабли. Он выступал преимущественно в роли организатора и плановика, находя нужных исполнителей и будущих жертв терактов и ограблений. Одним из таких исполнителей был друг его детства Симон Тер-Петросян, более известный под кличкой Камо, личность с неуравновешенной психикой, помесь талантливого актера и отпетого головореза. Кроме добычи денег, боевики Джугашвили грабили оружейные арсеналы, устраивали побеги товарищам, занимались ликвидацией стукачей, агентов охранки и наиболее рьяных полицейских начальников.
Агитационно-пропагандистская работа была неотъемлемой частью работы российского революционера. Выступление на публике не было сильной стороной Джугашвили. Он говорил скучно, монотонно, заученными фразами, заимствованными из прочитанных работ теоретиков марксизма. К тому же, у него был глуховатый безэмоциональный голос и сильный грузинский акцент, что для оратора и трибуна было большим минусом. Творческие интуитивные личности, не имея ораторских данных, по крайней мере, стараются вносить в свою речь какие-то «изюминки» в виде интересных фактов, занимательных историй и сравнений, насыщать свою речь юмором или сарказмом. Они являются часто мастерами импровизации. Ничего этого в лексиконе Иосифа Джугашвили не было. Будучи ощущающей личностью по восприятию, он осознал свою бесталанность в разговорном жанре и больше тяготел к прикладной деятельности. В душе он, наверное, завидовал людям, которые умели словами «заводить» толпу (как Ленин, Троцкий, Зиновьев).
Современники отмечали тот факт, что его молчание, немногословность и взгляд действовали на присутствующих подчас не менее впечатляюще, чем самая яркая эмоция. Только действие это было не мобилизующее, а скорее гипнотическое, лишающее его собеседников или слушателей собственной воли и подчиняющее воле вождя. Этот феномен отмечал даже Уинстон Черчилль, не питавший особых симпатий к сталинскому режиму и коммунистической идеологии: «… Когда в комнату вошел Сталин, я инстинктивно встал. Более того, я увидел, что и Рузвельт в своем инвалидном кресле пытается встать».
Его участие в съездах РСДРП было преимущественно пассивным, к тому же у него была репутация грубияна и криминальной личности. Многие участники этих съездов знали его как товарища Кобу (имя грузинского литературного разбойника, взятого будущим Сталиным в качестве партийной клички), пополняющего большевистскую кассу и вызывающего определенную брезгливость у противников «грязных денег». Негативный опыт общения с отдельными, более авторитетными и яркими депутатами, такими как Троцкий (Бронштейн) и Мартов (Цедербаум) зародил в нем вирус антисемитизма вместе с презрением к интеллигентам, хотя в самой Грузии, в отличие от России, это явление практически отсутствовало, и еврейские погромы, характерные для южных губерний, на Кавказе не происходили. Ему ментально был ближе Ленин с его агрессивной риторикой, считавший интеллигенцию не мозгом, а «говном нации», как он высказался в письме Горькому в 1919 году.