Принц Половины Осени

Я сглотнул, а Алекс, кажется, нашёл в словах О’Хары шутку: я слышал, как он издал звук похожий на смешок.

– А куда мы едем? Я уже переоделся, Вы обещали рассказать.

– Скотт, он всё правильно сделал? – О’Хара начал быстро что-то печатать.

– Да, сэр.

– Так, сейчас я договорюсь с доктором. Если ты здоров, в состоянии выполнить свою часть сделки, то я тебе всё расскажу. А без уверенности, что ты будешь нужен, я не могу посвятить тебя в подробности всего. – Он поднёс телефон к уху и продолжил, пока шли гудки. – Незачем тебе засорять мозг лишней информацией. Да, здравствуй Фиона. А чего голос такой грустный? – Он хищно и самодовольно улыбнулся. – Можешь не продолжать, мне всё равно. Я для вежливости спросил. Итак, у меня для тебя дело. – Он утомлённо, но зло выдохнул. – Мне нет разницы, где ты сейчас. Должна быть в клинике. У тебя ещё около получаса. Тогда беги. Да. До встречи.

Он нажал «отбой» и спрятал телефон во внутренний карман пиджака.

– Хорошо, что я приехал на пару часов раньше, чем было необходимо. – О’Хара поднял указательный палец. – А то плакали бы наши деньги. Как чувствовал, что с тобой могут быть проблемы.

Автомобиль был просторный, диван шёл по периметру, а на небольшой свободной площадке в центре пассажирской кабины стоял столик. На нём ровные стопки бумаг, ноутбук и какие-то папки. Риган продолжал работать даже в пути. Он сказал водителю, чтобы тот отдал мне пульт от радио. Сам же О’Хара воткнул беруши и начал что-то быстро печатать на клавиатуре ноутбука, оставив безопасность на своих охранников.

Я быстро освоился и выбрал станцию, которая мне больше понравилась, прибавил музыку. Потом Скотт предложил мне открыть окна, потому что он помнил, как мне хотелось увидеть улицу. Алекс сказал, что он ведёт себя как моя мамочка, и оба охранника рассмеялись. Я опустил стекло и жадно смотрел на всё, что мелькало за окном. Уже был пригород, кажется. Всё чаще проскальзывали домики. Старые, немного косые, но ужасно очаровательные. Все их шторки на окнах, свежие цветы. Под колёсами машины поднималась пыль, но она не поспевала за нами. Авто ехало очень быстро. И, наверное, я испытывал что-то отдаленно напоминающее счастье. Была музыка, был ветер и, пусть похожие друг на друга, но пейзажи. Появилась какая-то невесомая иллюзия свободы. Я был за периметром. Вокруг был простор большого мира, а не ограниченная площадь комнаты или главного зала.

В городе лил дождь. Я так был погружён в свои мысли, что совсем не заметил, как небольшие домики сменили высокие здания из бетона и стекла. Асфальт, тучи и приглушённые раскаты грома. Я выключил музыку, и вытащил руку в окно. Об кожу приятно разбивались холодные капельки, чтобы буквально коснуться того мира, который так долго был за стенами. Захотелось выйти из машины и подставить лицо под холодный дождь. Я слушал раскаты грома, шум косого дождя, звуки проезжающих машин. Видел людей на улицах. Разные. Все такие разные. Холодный воздух приятно заполнял лёгкие, принося с собой неуловимые нотки радости и нелепого умиротворения. Нелепого, потому что никто не должен чувствовать себя умиротворённо в машине с О’Харой. К тому же, с двумя охранниками по пути в неизвестность. Это уже клиническое.

О’Хара взглянул на часы, посмотрел в окно и сразу вытащил беруши, а потом гневно сверкнул глазами.

– Руку обратно засунь. Рукав намочил. – Риган вздохнул и обратился к охранникам. – Вы-то куда смотрели?

Ответа он не получил. О’Хара снова посмотрел на наручные часы, удостоверился, что время, данное некой Фионе подходило или уже подошло к концу. Автомобиль остановился около высокого белого здания. Я хотел уже пройти к выходу, но Скотт прижал меня локтём обратно к креслу. А Алекс на моё поведение снова фыркнул. Первым, оказалось, выходит водитель. Он открывает пассажирскую дверь, подаёт каждому охраннику зонт. Алекс и Скотт открывают большие черные зонтики, потом выходим я и Риган, а охрана держит по зонту над каждым из нас. О’Хара удостоверился, что с его пиджаком всё в порядке, потом поправил мой жилет и сказал немного закатать рукава. Сказал, что это смотрится ничуть не элегантно, но лучше пусть будет видна часть предплечья, чем мокрый рукав.

– Оголённую кожу можно списать на безвкусный, но всё-таки стиль, – пояснил он, когда мы поднимались по лестнице на высокое крыльцо. – А мокрые рукава так и останутся мокрыми рукавами. Чем бы ты их не намочил – это всегда неопрятность.

***

Фиона была молодой, если бы не её замученный вид, то можно было бы назвать её красивой. Она выглядела усталой, какой-то серой. Фиона быстро распрямила халат, когда увидела, как мы подходим. Натянула улыбку, но в глазах у неё отражалось странное отчаяние и волнение.

– Можешь не стараться. Мне не нужна фальшивая улыбка. – Отмахнулся Риган. – Нужно осмотреть тело на наличие серьёзных травм и всего прочего. И нужны срочные анализы на основные инфекции.

– Но я не болен, – я попытался его перебить, но он лишь скосил глаза и продолжил.

– Всякое бывает, инфекции ведь не всегда видны сразу, да? – О’Хара снова посмотрел на часы. – У нас есть полтора часа в запасе. Тридцать минут, из которых на дорогу и запас в минут десять. Фиона, у тебя почти час времени. За час ты всё успеешь?

– Думаю, да. – Без особого энтузиазма, но с очевидным опасением кивнула девушка. – У нас есть экспресс-тесты, они займут около получаса или сорока минут. Сначала сделаем их, а пока ждём результата, я проведу осмотр…

– Так действуй, а не распинайся, – с улыбкой перебил её О’Хара. Он всё-таки со всеми общался так, будто один понимает, что происходит, а его окружению, по его мнению, необходимо объяснять на пальцах прописные истины. – Итак, Скотт, ты опять останешься с мальчишкой. Мы с Алексом на первом этаже, так что не халтурь, Фиона, договорились?

Она быстро закивала, поджимая губы. А потом быстро провела меня по белым коридорам. Эхо от её туфелек расходилось по всему помещению. Она была очаровательной, казалась нежной, когда поправляла аккуратный халат на небольшой фигурке. Но это обманчиво. Просто так в должники к Ригану не попадают. Не знаю, что он там для неё сделал, но явно что-то не очень хорошее.

В процедурную мы почти влетели. Фиона лично брала кровь, слюну и другие жидкости, которые добывались не самым приятным путём. Потом она отправила меня в смотровой кабинет. Если точнее, то Скотт сказал закрыть меня в смотровой. Он лично сопроводил Фиону в лабораторию. Не знаю, почему он беспокоился за биологические жидкости. Может, просто хотел пофлиртовать с ней без лишних глаз, может, хотел угрожать. Черт его знает. Я улёгся на кушетку, согнул одну ногу, вторую положил на неё и убрал руки за голову.

Я понял, что мне не нравится запах больниц. Стерильный. Не оставляет следов. Это навевает какие-то странные ощущения и мысли о безликом и белом. Безликое пугает. Врачи тоже такие. Они все одинаковые, пахнут одинаково и одинаково не любят людей. Те, кто их любят, не смогли бы стать врачами, потому что вечное сострадание просто убило бы в них хорошего специалиста. Хороший специалист не должен знать жалости и сочувствия. О’Хара – хороший специалист.

Я поднёс одну руку к глазам. На коже всё ещё виднелся крохотный прокол, из которого недавно Фиона брала кровь. Я долго буравил его взглядом, что даже голова заболела, а потом перед глазами пронеслась рябь. В ушах зазвенело. Мир начал странно растворяться, а сила притяжения стала более ощутимой. В голове зазвенели какие-то голоса. Они шептали, кричали, смеялись. Все они были разные, все они бились о стенки черепа. Фразы становились всё громче, но я не мог разобрать ни одну из них. Они сплетались друг с другом в какой-то безумный клубок и быстро разлетались, исчезали; пока в голове резко не прояснилось. Когда перед глазами поплыли пятна, а под веками разлетелась режущая боль, звон в ушах заглушил всего один вопрос: