Страница 12 из 31
Герон смотрел на меня широко раскрытыми (вероятно, от восхищения) глазами. Но тут, как на грех, вмешалась Единичка (вечно она вмешивается, когда ее не просят!).
- По-вашему, выходит: если возвести 8 в третью степень, получится подкоренное число 152? - спросила она.
- Конечно, - подтвердил я.
- Ничего подобного! - торжествующе выпалила Единичка. - Восемь в кубе это 512, а вовсе не 152.
Но меня не так-то легко сбить с толку!
- Ну и что же? - возразил я. - Ведь 152 и 512 состоят из одних и тех же цифр: 1, 2 и 5. А всякий ребенок знает, что от перемены мест слагаемых сумма не меняется.
Я вышел из зала под громкий смех и аплодисменты собравшихся и отправился немного отдохнуть, что было совершенно своевременно, потому что, признаться, торжества меня несколько утомили.
Кроме того, надо было подумать, как выбраться из этой Альфабетагаммы...
ЧЕТВЕРТОЕ ЗАСЕДАНИЕ КРМ,
которое происходило у меня дома, началось с того, что Нулик прибежал возбужденный и расстроенный. Его оскорбили!
- Понимаете, гуляем мы это с Пончиком и мирно беседуем. А какой-то тип поглядел на нас, засмеялся и сказал... Я даже не могу выговорить, что он сказал. Пришлось потребовать, чтобы он записал свои слова на бумажке. Вот!
Нулик протянул мятый обрывок бумаги, и Сева прочитал: "Эх вы, перипатетики!"
- Неслыханно! За такие слова в прежние времена на дуэль вызывали!
- Почему в прежние? - Нулик схватился за воображаемую шпагу. - Я и сейчас вызову! Только... что это все-таки значит?
- Не сбивайте с толку президента, - улыбнулся я. - Никто его не оскорблял, скорее наоборот... Перипатетиками в Древней Греции называли философов из школы Аристотеля.
- Ого!
Нулик прямо-таки раздулся от гордости и потребовал обстоятельного рассказа.
- Аристотель - один из самых разносторонних ученых древнего мира, - сказал я. - Его интересовали буквально все отрасли знаний. Так что рассказать о нем обстоятельно я вряд ли смогу. Да и надо ли это сейчас? Пожалуй, на первых порах хватит с тебя и того, что труды Аристотеля и философские его взгляды оказали огромное влияние и на отдельных ученых, и на науку в целом - не только в древние времена, но и в последующие века.
К сожалению, влияние это было не всегда благотворным, хотя и не по вине Аристотеля. Так уж случилось, что учение этого замечательного мыслителя было извращено его многочисленными последователями, которые словно нарочно не замечали в нем подлинно ценного и плодотворного, зато возводили в нерушимое правило заблуждения своего учителя.
Церкви, например, было на руку неверное представление Аристотеля о строении Вселенной, и потому всякую критику взглядов Аристотеля она объявляла ересью. Разумеется, это не могло остановить развитие научной мысли, но основательно тормозило ее. Ученые, которые дерзнули открыто опровергнуть Аристотеля и высказать противоположные взгляды обустройстве мира, становились настоящими мучениками. Им оставалось либо публично отречься от своих взглядов, как это было с Галилеем, либо погибнуть на костре, как Джордано Бруно...
И все же Аристотель был одним из самых великих мыслителей древности. Не случайно царь Македонии Филипп поручил ему воспитание своего сына и престолонаследника Александра.
- Александра Филипповича, стало быть, - уточнил Нулик.
Все засмеялись.
- Совершенно верно, - подтвердил я, - хотя он как-то больше известен под именем Александра Македонского. Не думаю, чтобы уроки Аристотеля смягчили сердце этого жестокого завоевателя, сделали его человечнее. Но они заставили его понять и оценить значение науки.
Конечно, наука интересовала Александра прежде всего в военных целях. Она давала ему огромное преимущество перед многочисленными врагами. Но, как всякий властолюбец, Александр был тщеславен. Ему мало было славы великого завоевателя, покорителя многих и многих народов, он хотел, чтобы его считали умным, образованным человеком, покровителем ученых.
Это и было одной из причин, по которой Александр Македонский основал город Александрию. Город, который стал не только центром огромного, подчиненного Александру государства, но и центром всей мировой науки того времени. Здесь работали такие выдающиеся ученые, как Эвклид, Эратосфен, Аполлоний... С Александрией связана деятельность Архимеда... Здесь возникло величайшее собрание книг, знаменитая Александрийская библиотека... Недаром время расцвета Александрии называют александрийской эпохой в науке...
Вернемся, однако, к Аристотелю. К тому времени, как царь царей Александр основал Александрию, царь ученых Аристотель, в свою очередь, основал в Афинах собственную школу. Школа эта помещалась в великолепном саду, называвшемся Ликеем, по-нашему Лицеем.
- Интересно, - задумчиво сказал Сева. - Лицеем называлась и та школа, в которой учился Пушкин. А ведь это было не в Греции и не в IV веке до нашей эры.
- Вот тебе прекрасный пример того, как глубоко вкоренилось в сознание людей уважение к имени Аристотеля, как велик был его авторитет. По давней традиции в Европе до сих пор многие учебные заведения называются лицеями. Вот и русский царь Александр I, задумав основать школу для дворянских детей, тоже последовал этой традиции.
- Да, но при чем здесь все-таки эти... - Нулик заглянул в бумажку, пери... пате... тики?
- Как раз об этом я и хочу сказать. Дело в том, что Аристотель проводил научные беседы со своими учениками не иначе, как прогуливаясь по ликейскому парку. Оттого этих философов прозвали "прогуливающимися", а по-гречески перипатетиками.
Сообщение мое вызвало настоящую сенсацию.
- Теперь я знаю, что нам делать! - в восторге закричал Нулик. - Мы должны стать перитопетиками. Будем топать, то есть я хотел сказать - прогуливаться, и обсуждать ошибки Магистра. Вот только Лицея у нас нет...
- Велика беда! - возразил Сева. - А зоопарк на что?
На этом заседание было срочно прервано и возобновилось уже в зоопарке.
Всем ли это пошло на пользу? Думаю, что не всем. Нулик, например, впервые увидев такое скопище живности, останавливался возле каждой клетки. Так что обсуждение на первых порах проходило довольно неорганизованно. Несмотря на это, в ошибках Магистра мы все же разобрались.