Второе рождение

— Что, милаха, пугаю? Не бойся — я током не бьюсь. Хочешь тату?

— Нет, не хочу. Я просто таких тут ещё не встречала.

— А что — часто тут бываешь?

— Я уже несколько месяцев тут.

— И с чем… Постой-ка… — вдруг вглядывается она, протягивая навстречу зататуированную руку. И вдруг у неё вырывается восторженный шепот — Ваау…

— Вы про блузку?

— Лопни моя батарейка. У тебя что — и обе руки и лицо целиком?

— А… Так заметно?

— Да нифига себе, я не сразу вдуплила. Как же ты летела, что после этого жива осталась?

— Я не летела… Я… горела.

— Лопни моя батарейка. Куколка, и докуда же ты такая куколка?

— А Вам не всё ли равно?

— Не — ну реально вообще круто выглядит. Когда ты так одета, издали не поймёшь, что с тобой что-то не так. А приглядишься — можно подумать, что вообще вся. Слышь, я не только тату набиваю. Могу тебе на край протеза рисунок хороший сделать. Будет украшать, а не портить. В натуре — тебе фри.

Это заставило отвернуться.

— У меня нет краёв.

— Чего?

— Я действительно — вся. Отстаньте от меня, пожалуйста.

— Что — реально вся? — не унимается татуировщица, идя следом. Уйти от неё не удаётся — она шагает быстрее.

— Куколка! Да это же вообще круто! У тебя что — полностью вся кожа силиконовая?!

Ничего не остаётся, как повернуться к ней и выпалить:

— Да! У меня всё! Совсем! Я вся сгорела! Только мозги остались! Что — круто?

— Лопни моя батарейка… Я Софья-Виктория, а тебя как звать?

Имя оказалось таким же необычным, как и внешность. Остановилась и представилась:

— Надежда. А Вы что — испанка? Почему такое имя?

— Мама хотела назвать Викой, а папа — Софьей. Оба жутко упёртые, так что записали двойное. Так ты — выходит — киборг?

Система дыхания не позволяет грустно вздохнуть, поэтому просто опустила голову и тихо ответила:

— Выходит — да.

— Ты чего нос вешаешь?! Это же нереально круто ваще! Ты сама даже не представляешь — насколько!

— И что в этом крутого?

— Да ты же можешь выглядеть — как на душу ляжет. Только бабла вкинуть. Приводы хочешь меняй — хочешь не меняй, а оболочку можно в любой хлам затюнинговать.

— Я не хочу быть хламом.

— Да хоть под золото!

— Мне больше нравится казаться живой.

— Сейчас нравится — потом вдруг передумаешь. Я по-твоему сразу себе такой видон закатала?

— Не знаю…

— А разве я не крута?

— Слишком… Вызывающе.

— Куколка, ты точно сказала! Вызывающе! Не хочешь вызывать — можно приводы затюнить. Знаешь — как прикольно качков троллить? У тебя на сколько батареи хватает?

— Ещё не знаю. Просто каждый вечер включаюсь на подзарядку. Генератор ни разу не включала.

— Ка… Какой ещё генератор?…

— Ну… Встроенный… — смутилась, прикладывая ладонь под грудью — там, где генератор.

— Чего?! Лопни моя батарейка! Ты что — под дальняки заточена?

— В каком смысле?

— А на кой дьявол иначе свой генератор? Я с тебя пищу и плачу. Да все протезники розетками обходятся. На чём он у тебя фырчит?

— Ну… Дима говорил, что на любом топливе.

— Димон? Кодер? Так ты его знаешь?

— Он меня включал и настраивал.

Софья-Виктория хватается обеими руками за голову.

— Пищу и плачу! Куколка, да круче тебя только горы, на которых никто не бывал!

* * *

Это странно. Встретить человека, который завидует твоему несчастью. За окном палаты снова вечер, кабель обычной китайской зарядки воткнут в розетку, а блочок — прилеплен к боку чуть выше пояса. Зарядка увесистая, зато бесконтактная, может работать даже сквозь тонкую одежду. Так что лёгкий халатик для неё не помеха. Пока идёт зарядка — можно спокойно спать, автоматика не даст батарее испортиться. Но пока сон не идёт. Правая рука лежит под головой, а левую захотелось разглядеть повнимательнее. Вблизи она всё-таки отличается от настоящей. Но гораздо больше она отличается от того, что сделала себе Софья-Виктория. Кажется — её батарейка чуть не лопнула от восторга, когда она увидела, что такое встроенный телефон. Вернее — она-то ничего и не увидела. Просто она назвала свой номер телефона, и тут же телефон у неё в руке зазвенел. Правда — сразу оказалось, что в пластину на её голове встроена не только подсветка, но и беспроводная гарнитура. Но когда она поняла, что голос слышит — а губы не шевелятся… Она всё-таки странная. Может быть — она ненормальная и всё-таки стоит её опасаться? Внешность не всегда бывает обманчива. С кем бы посоветоваться? Может быть — Дима? Раз она его знает, может быть — и он знает её? Даже не нужно шевелиться, чтобы проверить время, набрать его номер и услышать:

— Внимаю.

— Димочка, я тебе не помешала? — собственный голос слышно только благодаря выходу телефона, причём его голос слышно громче.

— Надя? Что случилось в ночь глухую?

— Случилась странная встреча. Сегодня я встретила одну пациентку клиники. И она показалась мне очень странной. Она тебя знает.

— Неудивительно. Меня тут каждая собака знает. Если, конечно, у этой собаки есть какой-нибудь бионический протез.

— А ты знаешь такую Софью-Викторию?

— О-о-о! Это местная достопримечательность. В её протез встроена машинка для четырёхцветной татуировки. Обычно иглы сняты и краска не заправлена. Так что случайно наколоть кому-нибудь она не может. Но выглядит устрашающе.

— Ты не знаешь — что с ней случилось?

— Врачебная тайна. Но вообще-то она — байкерша со стажем, так что можешь догадаться сама.

— Дим, а она точно не чокнутая?

— Опять же — врачебная тайна. Но вроде — нет. По крайней мере — никаких особых мер при общении с ней не требуется. А что? Она к тебе приставала с предложениями сделать наколку?

— Она мне позавидовала.

— А — ты про это… Есть у неё такой пунктик. Подозреваю — это она сама себя так утешает. Но может быть — ей и правда это нравится. Если натыкается на кого-нибудь из молодых пациентов — может начать расписывать, как это круто, и что можно сделать ещё круче. Что она себе сделала — ты сама видела. Но, знаешь — от этого её пунктика пользы больше, чем вреда. Многие после встречи с ней как-то оживают.

— Кажется — я тоже. Она меня развеселила. То есть сперва напугала своими приставаниями, а потом мне стало весело. Это правда, что я теперь могу стать, какой захочу?

— В принципе — да. Это может стоит немалых денег, но да — возможно. Внешность ведь тебе тоже выбирали из нескольких вариантов. И лица, и всю остальную мягкую оболочку делают на трёхмерном принтере под заказ. Примерно то же самое и с твёрдой оболочкой, только технология немного другая. Например — можно было сделать тебе поуже бёдра, но тогда пришлось бы для баланса увеличить талию и перекомпоновать батарею.

— Не надо, я уже привыкла к этому. А что ещё можно было бы изменить?

— Да в целом — всё. Но приходится балансировать. Можно поставить более мощные приводы — но тогда нужны более ёмкие батареи. Тогда для сохранения плавучести пришлось бы делать тебя более полной. Наоборот — для более стройной фигуры придётся экономить на весе всего. А значит — прощай, длительность автономной работы и спортивная форма. Можно поставить облегчённые приводы, но тогда у них будет маленький ресурс работы. Ты бы хотела сломаться где-нибудь в неподходящий момент?

— Нет-нет. Димочка, я ничего не хочу менять. Я в этом мало понимаю.

— Вот правильно. А некоторые не понимают — а лезут с советами и пожеланиями. Хуже того — начинают менять сами. Результат бывает унылый. Насколько я помню — Софья-Виктория тоже через это проходила. Правда — у неё только рука и накладка на голове, так что тут ничего страшного. Хуже, когда так экспериментируют с ногами.

— Димочка, спасибки. Ты мне всегда так хорошо всё объясняешь — даже такой дуре, как я, всё понятно. Да — Софья-Виктория называла меня куколкой. Я правда похожа на куколку?

— Честно?

— Да.

— На хорошенькую куколку точно похожа. Про тебя же ничего не было известно: мобильник расплавился, документов никаких. Возраст примерно определили, но вот выяснить, как ты выглядела, быстро не получалось. А оболочка была нужна побыстрее. Поэтому Михалыч настоял, чтобы ты была хорошенькая и с красивой фигуркой. Чтобы наверняка не хуже, чем было.