Фарфоровый бес

Если Валериан и не распознал деталей, то сам Платоша прекрасно понял все. Вот она – тайная расплата Потемкиных и дружных с ними Орловых за убийство светлейшего. Они хотят расправиться с ним, как когда-то расправились с несчастным князем Святозаровым, несостоявшимся мужем княгини Лизы. Они хотят убить его тихо, без ведома императора. Нагрянуть в его дом, связать и утопить в озере. Кто его защитит, кто хватится? Ну, помер бывший фаворит императрицы и помер себе, пусть покоится с миром, под землей. Или под водой. Все концы спрятаны. Кто убил, когда убил – и интересоваться некому. Да и кто посмеет? Да, не напрасно он испугался, когда Александр взошел на трон. Потемкина ничего не забыла, ей наверняка известно, в каком имении он теперь проживает, и она вполне может расправиться с ним, используя старую, надежную орловскую и потемкинскую силу – гвардию. Это там, в гвардейской казарме, из которой вышел и он сам, всегда находятся молодцы, чтобы кого-то свергнуть с престола, кого-то посадить на престол, кого-то незаметно убрать с дороги, а кого-то возвеличить. Он и сам действовал таким же образом, выступая ловцом, а теперь пришла его очередь сделаться жертвой.

Осознав все, Платоша пришел в отчаяние. Его жалкое положение усугубила внезапная, необъяснимая болезнь, которая почти на полгода приковала бывшего фаворита к кровати и покрыла незаживающими гнойными язвами его красивое лицо, которым он так гордился. Платоша стал бояться солнечного света, он стремился в холод, его постоянно преследовал жар. Теперь бывший любимчик царицы Като не выходил из темного, нетопленого помещения, на улицу не появлялся, а если доводилось разъезжать по неотложным делам, появлялся только в полотняной маске с прорезями для глаз.

Увидев после болезни свое отражение в зеркале, он в ярости разбил его, а потом повелел убрать все зеркала из дома. Он не сомневался, кто навел на него порчу, и проклинал Потемкину в припадках, граничивших с безумием. Тем временем болезнь бывшего фаворита принесла неожиданные осложнения. Платоше стали являться видения. Бессонными ночами перед ним вставали образы императрицы и светлейшего. Они держались за руки и осуждающе качали головами. Он слышал их голоса, тихие, сухие, потрескивавшие, словно шелест осенней листвы под ногами: «Ай-ай-ай, Платоша, ай-ай-ай, капризуля, за что ты так с нами обошелся, а?»

Видения преследовали Зубова, доводя его до сумасшествия. Он метался в бреду. Вытаращив невидящие, гноящиеся глаза, бросался в припадке с лестницы, пытался избавиться от плывущих за ним теней, бросая в них стульями, письменными приборами, всем, что под руку попадется. Экономка Зубова, бывшая его любовницей, разыскала в окрестных деревнях старца-ведуна, лечившего колдовскими травами, и привела его к хозяину. Тот наложил опальному фавориту припарки, делал наговоры, посыпал болезного золой. Лечение помогло, раны на лице зажили, оставив, правда, заметные шрамы, глаза стали видеть, видения отступили.

Зато усилился страх. Теперь уже не Като и князь Потемкин, гвардиолусы в мундирах времен Екатерины являлись несчастному Платоше и забрасывали над его головой веревку. Он просыпался с криком, в ужасе и дрожи. Безотчетный, панический страх захватил все существо Зубова и в конце концов согнал его с насиженного места. Покинув хозяйство и экономку заодно, бывший всесильный любимчик бросился в бега, меняя одну усадьбу на другую, пока не очутился на пустынном берегу моря, в давно заброшенном доме, хозяева которого умерли.

Этот дом приглянулся Платоше тем, что вокруг него не было никакой растительности – только море с одной стороны и песчаные дюны с другой. Даже редкие деревца он приказал срубить, чтобы за ними не спрятались гвардиолусы, которые приедут его вешать или душить. Только здесь, укрывшись в полуразрушенном доме, как в норе, Платоша немного успокоился. Он был уверен, что в этом заброшенном месте княгиня Потемкина еще не скоро найдет его. По крайней мере он принял все меры предосторожности.

Он снял усадьбу под вымышленным именем графа Ланскаронского, и дочери светлейшего еще придется потрудиться, прежде чем рассекретить его место пребывания. Вспомнив о прежнем гвардейском быте, когда изнеженному фавориту многое приходилось делать самому, Платоша не брезговал обслуживать себя и даже готовил еду из продуктов, которые ему привозили из соседней деревни.

Нанять прислугу Зубов боялся. Он хорошо помнил, как сам нередко пользовался услугами горничных или лакеев, чтобы собрать необходимые сведения об их хозяевах.

Целые дни, в любое время года, проводил Платоша на ногах. Он смотрел в окна. То с одной стороны, то с другой поглядит – не едут ли за ним экзекуторы. Но вокруг царили пустота и тишина. Тогда, накинув крытую зеленым бархатом соболью шубу, подарок императрицы, бывший фаворит пускался в путь по открытой круглой галерее, венчавшей центральную башенку дома.

Галерея была коротка, шагов с пятнадцать, не больше, но Платоша так долго ходил по ней туда и обратно, что набирал расстояние верст в пять, пока уж не падал от усталости. Когда темнело, он наглухо запирал все окна и двери дома и направлялся в небольшую келью, которую устроил для себя под крышей. В квадратной комнатке было одно маленькое оконце, закрывавшееся ставнями, и только одна дверь, к которой снизу поднималась крутая винтовая лестница.

На первом этаже располагались просторные залы, украшенные янтарными и сердоликовыми панно, но Платоша редко заглядывал в них. Большие помещения, соединяющиеся между собой множеством дверей, пугали его. Он не замечал ни искусной выдумки художников в инкрустациях, ни оригинальной выделки паркета, ни полукруглых венецианских окон с изящной золотой вязью по цветным стеклам. Старинная мебель, выполненная из черного мореного дуба, и вовсе приводила его в ярость. Бывший фаворит думал лишь о том, что появись, не приведи Господь, в его убежище гвардиолусы, посланные за ним княгиней Потемкиной, им будет очень удобно спрятаться в нишах этих больших окон и за массивной обстановкой. Они устроят ему засаду, подкараулят и… все. Схватят, задушат платком, как несчастного императора Павла Петровича и его папеньку Петра Федоровича, кто-кто, а гвардейцы умеют это! Нет, в больших, просторных комнатах Платоша не чувствовал себя в безопасности. Он даже подумывал, не сжечь ли всю эту мебель вовсе, чтобы залы остались пустыми. По крайней мере, так ему будет спокойнее. Во всяком случае, занавеси с окон он сдернул и не жалел об этом.

Каждый вечер, перед тем как спрятаться в свою нору, и каждое утро, только спустившись из нее, Платоша проверял замки на дверях и щеколды на оконных ставнях. Он придирчиво осматривал каждую царапину, не пытался ли кто-то ночью открыть их, чтобы пробраться в дом. В своей комнатке, приглянувшейся бывшему фавориту тем, что из нее через окно на крышу вела небольшая подвесная лесенка, Платоша искал спасения от преследовавших его страхов. Лесенка осталась от прежних хозяев. Платоша не один раз попробовал ее и убедился, что она достаточна крепка и прежде скорее всего служила кому-то из хозяйских сыновей, проживавших в комнатке, чтобы незаметно для прочих исчезать со своей половины дома и пробираться крышей к горничным для ночных забав. Платоша удостоверился самолично, что если воспользоваться лесенкой и пройти по крыше, попадешь в комнату прислуги в противоположном крыле здания. Вся эта конструкция вовсе не удивила Зубова. Он и сам в юном возрасте, живя в родительском доме, пользовался разными ухищрениями подобного рода, чтобы тайком от матушки развлекаться с прислугой. Теперь же прежний опыт, как он считал, весьма оказался пригоден. Не утратив с годами гибкости и смелости, присущей гвардейским воспитанникам, Платоша несколько раз бесстрашно проделал путь по крыше из своей кельи до комнаты прислуги и обратно. Проведенными опытами бывший фаворит императрицы Като остался вполне доволен. С издевательской насмешкой он воображал себе, какой неожиданный «подарочек» преподнесет посланцам княгини Потемкиной, появись они к нему. Каждый вечер, взобравшись в свою «голубятню», как Платоша называл собственный апартамент, он первым делом тщательно запирал дверь и просматривал связку ключей от прочих комнат, желая убедиться, что воспользовался каждым из них, ни одного не забыл. Для верности с утра он капал на каждый ключ капельку воска, а вечером проверял, если воск оставался, значит, он забыл проинспектировать какое-то помещение, если нет – все обошел. Как правило, воска на ключах не было. Платоша добросовестно исполнял обязанности по соблюдению собственной безопасности.