Мир Алисы

"Почему?"

"Потому что это совершенно исключено, невозможно. Вот почему!"

- Если нам когда-нибудь снова удастся добраться до нашего корабля, - сказала Кэт, - я уже больше не выйду из него. Но как нам перейти эту улицу?

На противоположной стороне появился бородатый юноша с длинными волосами. Он держал в руках огромный транспарант с призывами бороться против загрязнения окружающей среды. Едва он ступил на проезжую часть, плакат качнулся и вместо с юношей скрылся в потоке машин. На мгновение показалась рука, судорожно хватавшая воздух. Никто даже не притормозил.

- Так как же? - спросила Кэт.

- Похоже, вернулись давно минувшие времена автомобилизма, - сказал Монтейлер. - Попробуем где-нибудь в другом месте.

И он пошел по тротуару.

Старый человек с седой бородой сидел на скамье посреди тротуара и смотрел на поток ревущих автомобилей, бурливший прямо перед ним, почти касаясь его костлявых колен. Он беседовал с еще более глубоким старцем, лицо которого украшала белоснежная борода под перебитым носом. Старец опирался на потертую черную трость.

- Господи, какой шум! - произнес тот, что помоложе.

- Что ты сказал?

- Я сказал, что тут невероятный шум. Теперь только и слышишь, как громыхают эти проклятые автомашины. Я не в состоянии даже думать.

- Не слышу, что ты говоришь. Тут невероятный шум.

Седобородый с нескрываемой злостью посмотрел вдоль улицы.

- И чего мы сидим тут каждый день? Хоть бы кто-нибудь объяснил мне. Тут же с ума сойти можно.

- Мы всегда сидели здесь.

- Всегда, - откликнулся седобородый.

- Раньше все было лучше. Чистый воздух и вообще. Ты помнишь лошадей, подводы?

- Лошадей? О да. Их били, стегали, этих проклятых кляч. Я никогда не мог понять, почему, но их здорово стегали. Иногда даже до крови.

- Хорошее было времечко, - сказал старец, мечтательно глядя вдаль.

- И нищие. Иногда били и нищих.

- Теперь почти не встретишь нищего.

- Они вымерли, - сказал седобородый. - Из-за загрязнения воздуха. И из-за этого проклятого шума. А еще потому, что им приходилось переходить улицу.

- Во всяком случае от них не было никакого проку, - проворчал старец и крепче сжал свою трость, будто собираясь задать трепку какому-нибудь нищему.

- Но в живописности им нельзя было отказать, - возразил седобородый. - По воскресеньям я обычно подавал им милостыню. Господи, как они дрались за каждую монету! Отец с сыном, сын с матерью, муж с женой. Никакой совести, никакого стыда! А потом появлялся полицейский и разгонял всех дубинкой. И поделом! Почему они не брались за честный труд, не искали себе работу? Вот я - нашел же я себе место и жил неплохо.

Он мрачно выругался, не сводя глаз с проносившихся мимо машин.

- Они были просто лентяями, вот и все, - сказал его собеседник. - Впрочем, их уже давно нет в живых.

- Не перенесли выхлопных газов. Мерли как мухи.

- И промышленных выбросов в атмосферу.

- И движения на дорогах. Они так и не сумели понять, что выходить на улицу - это все равно что сразу лечь в гроб.

- И радиоактивных осадков.

- И синтетических добавок в пищевые продукты.

- Если у этих лентяев были деньги на продукты.

- Бедность, - угрюмо сказал седобородый, - это преступление, которое карается смертью.

- Господи, я уже двадцать лет не видел неба! - вздохнул старец.- Не помню даже, как оно выглядит.

- А я помню, - гордо сказал его собеседник. - Оно было голубое. Вот такое голубое.

И он сделал жест, который, по его мнению, должен был изображать незамутненную, слепящую голубизну.

- Теперь уже ничего нет, кроме чертова смога.

- И радиоактивных осадков.

- И загрязнения среды.

- И теперь страшно переходить эту проклятую улицу.

- Господи, вот пойду и утоплюсь! - воскликнул седобородый.

- Не надо, - возразил старец. - Вода тоже отравлена.

Седобородый заплакал.

Монтейлер, который стоял чуть поодаль, с удивлением слушал эту беседу. Наконец он подошел и присел на скамью.

- Простите, пожалуйста, - сказал он.

- Это наша скамейка, - проворчал седобородый. - Проваливайте!

- Я бы только хотел задать вам один вопрос, - сказал Монтейлер.

- Не слышу, что вы говорите. - Седобородый отер слезы костлявым кулаком. - Этот проклятый шум...

- Оп-ля, - воскликнул его товарищ, вынимая из кармана плоскую бутылку и любовно глядя на нее. - Сто граммов лечат целый килограмм неприятностей. Кто хочет попробовать?

Монтейлер показал на разведывательный корабль.

- Скажите, пожалуйста, что надо сделать, чтобы попасть через улицу вон к тому кораблю?

- Вы ничего не можете сделать, - ответил седобородый с торжеством. - Тут же попадете под колеса.

- Вас раздавят как котенка, из вас сделают котлрту, одобрительно подтвердил его собеседник.

- Зачем вам переходить улицу? - спросил седобородый.

- Мой корабль находится на той стороне, - ответил Монтейлер.

- Если вы смогли загнать корабль туда, - сказал седобородый, - то сможете, наверно, и вытащить его оттуда. Я-то тут причем?

Он сердито фыркнул. "Уж эти иностранцы!"

- Я думал, вы обрадуетесь нашему возвращению, - сказал Монтейлер. - Или вы не понимаете, что означает этот корабль?

- Я чертовски рад, - сказал седобородый. - Но ведь здесь город, а городским жителям ни до чего нет дела. Прочтите любую книгу, там черным по белому написано, что горожанам на все плевать.

Он взглянул на Монтейлера и презрительно улыбнулся, обнажив пожелтевшие зубы.

- Вам нужен был город? Вот он перед вами. Чего же вы еще пристаете? Вы хотели, чтобы все это было повеселее? Так знайте, что я чуть не помираю от веселья. А все эти автомобили - разве это не интересно, разве не захватывает дух? Если вам хотелось еще песен и танцев, то нужно было сразу сказать об этом.

- Мне не кажется все это веселым, - сказал Монтейлер.

- Только паршивой свинье все это может показаться веселым, - проворчал седобородый. - Или члену городского муниципалитета. На всей планете не найти другого такого городского города, как этот, уж можете мне поверить. Перенаселенность, грязь, повышенная радиоактивность, море автомобилей - все, что хотите.

Он устало откинулся на спинку скамейки. Монтейлер обменялся взглядом с Кэт, которая продолжала стоять в стороне. Он решил изменить тактику: