Левый фашизм

Именно о нем я и хотел бы теперь рассказать поподробнее. Пламенный революционер, коммунист Бомбаччи начал сближаться с фашистами ещё в 1921 году [63], но окончательно на фашистские позиции перешёл только после 1927-го, – когда вступила наконец в силу упомянутая мною ранее «Carta del Lavoro».

С 1936 по 1943 год Бомбаччи издавал в Риме газету с весьма характерным названием, – «La Verità». То есть, попусту говоря, – «Правда». В газете трудились такие заслуженные деятели итальянского социалистического движения, как выдающийся идеолог революционного синдикализма Артуро Лабриола и крупный импресарио, социалист и революционер Вальтер Мокки. Там же начинали свой творческий путь в будущем известный поэт-социалист и детский писатель Джанни Родари, великий режиссёр и экранизатор русской классики Альберто Латтуада, премьер-министр Италии Альдо Моро, лидер радикального крыла итальянских неофашистов эпохи «свинцовых семидесятых» Джорджио Альмиранте и его злейший враг – Джованни Роберти, лидер фашистского профсоюзного движения, отважный и непримиримый борец за права итальянских рабочих [64].

Однако наибольшее влияние Бомбаччи обрёл в краткий, хотя и весьма насыщенный период Итальянской Социальной Республики. Именно Бомбаччи тогда доверили важнейшую работу по написанию знаменитого «Веронского манифеста» («Manifesto di Verona»). Этот последний провозгласил начало последнего из великих проектов итальянского фашизма, по большей части, увы, не реализованного по всем понятным и прекрасно известным причинам, – а именно «социализации экономики» [65]. Эта последняя предусматривала последовательное расширение полномочий профсоюзов в экономической сфере, постепенный вывод промышленных предприятий и земельных угодий из частных рук и передачу их под полный контроль простых трудящихся [66] [67]. «Веронский манифест» не только подтверждал все ранее завоеванные социальные права итальянского народа, но также фактически упразднял частную собственность на средства производства, а контроль над промышленными предприятиями передавал в руки трудовых коллективов, объединенных теперь в «Единую Конфедерацию труда, техники и искусств» [68].

Впрочем, реализация этих амбициозных планов была прервана известными событиями апреля 1945 года...

Теперь нам, пожалуй, следовало бы сказать в заключение пару слов о послевоенной судьбе итальянского фашизма, – в том числе и в первую очередь, разумеется, фашизма левого. Как известно, после окончания Второй Мировой войны, когда Италия и Германия оказались заняты иностранными армиями, многочисленные фашисты и нацисты, желая избежать наказания со стороны Союзников, бежали по т.н. «крысиным тропам» в страны Южной Америки [69]. Касательно бегства немецких нацистов известно весьма многое: на эту тему есть огромное количество популярной и научной литературы, описывать которую здесь не имеет смысла. Примером может выступить книга «Нацисты в бегах: как пособники Гитлера смогли избежать правосудия» [70].

В то же время история итальянской политической эмиграции в этом отношении исследована намного хуже. Надо сказать, что итальянская эмиграция в этом вопросе оказалась намного более жидкой, нежели немецкая, на что есть свои причины. Следует отметить, что если в Германии были приняты законы, направленные против возрождения нацизма, запрещена соответствующая символика, то в Италии подобная политика по отношению к фашизму хотя и предпринималась, но все же отличалась куда меньшей последовательностью [71] [72]. Именно поэтому бывшими итальянскими фашистами еще в 1946 году была основана партия «Итальянское социальное движение», которая просуществовала до 1995 года [73]. Поводы к эмиграции, однако, были. После окончания Мировой войны Италия оказалась совершенно разоренной, вогнанной в принудительную нищету, а потому население снова начало ее покидать [74]. Собственно, очень хорошо данная нищета отразилась в фильмах итальянского неореализма, который вырос как направление из послевоенной безысходности (см. «Похитители велосипедов») [75].

Итальянцы еще в XIX веке в огромном числе отправлялись в страны Латинской Америки, более всего предпочитая Бразилию и Аргентину [76]. Климат этих стран не столь жаркий, более напоминая средиземноморский, нежели тропический, что обусловливает отсутствие многих болезней, высокой влажности и других неприятных последствий жаркого климата. Наличие огромных неосвоенных территорий, которые было можно заселить, дружественно настроенные правительства, которые намеренно желали сделать свои страны как можно более «белыми» [77], – все это располагало итальянцев к эмиграции именно туда. Южная Америка также была близка итальянцам по языку, религии и культуре, что резко отличало ее от Соединённых Штатов. Следует отметить, что сейчас итальянцы составляют 15% населения Бразилии [78].

После окончания Второй Мировой войны поднялась новая волна итальянской эмиграции в страны Южной Америки. В одну только Аргентину в период с 1946 по 1957 год въехало 380 000 итальянцев [79]. Разумеется, среди них были и бывшие члены Фашистской партии [80].

Бывших фашистов Южная Америка привлекала, однако, по несколько другим соображениям, нежели немецких нацистов. В Южной Америке в 1940-1950-х годах имелось огромное количество разнообразных околофашистских организаций [81]. В Мексике существовала партия синархистов, ориентированная в своей политике на пример итальянского фашизма [82] [83]. В самой Бразилии продолжал существовать режим Жетулиу Варгаса, также ориентированный на фашистскую Италию [84]. В Аргентине у власти находился Хуан Перон, идеи которого также были близки к фашистским [85].

Теперь же следует сказать пару слов о тех известных политических эмигрантах, какие сумели как следует закрепиться в Южной Америке.

Как я уже говорил ранее, после окончания Мировой войны в Италии возникло большое количество самых разнообразных фашистских организаций, но наиболее крупной из них было «Итальянское социальное движение» [86]. Поскольку эта организация была весьма крупной, активно участвовала в системной политике, посылая своих депутатов в парламент, то очень скоро там возобладали либеральные и проамериканские тенденции [87].

Стефано Делле Кьяйе был одним из наиболее радикальных итальянских неофашистов, а потому он не мог смириться со все возрастающим оппортунизмом указанной организации. Он установил тесные связи с режимом «черных полковников» в Греции, взяв лозунг «За Афинами – Рим!» [88]. Этот человек занялся подготовкой ультраправого восстания в Италии, возглавить которое должен был князь Юнио Валерио Шипионе Боргезе [89], но когда этот проект провалился, то Стефано был вынужден покинуть Италию, хотя он продолжал действовать из-за границы через свою организацию «Национальный авангард» [90] [91]. Именно ее силами было организовано городское восстание в Реджо-ди-Калабрия, начавшееся в июле 1970 года, но продлившееся до февраля 1971 года [92].