Страница 5 из 8
Дефолт Мишу хорошо приголубил. Миша кредитов набрал в надежде на крутые прибыли. И вдруг как выразился Боря-волейбол: государство кинуло на борт рёбра считать. Кредиторы – люди серьёзные, по рецепту Собачкина не пошлёшь по Волге-матушке. Продал Миша джип, квартиру двухэтажную. Гол как кол не остался, на хлеб с колбасой зарабатывал. Но бизнес резко снизил обороты, одна суета-маета, где раньше пачку долларов держал, рублей столько не выходило. И в перспективу глядеть не хотелось – одна мелочёвка на горизонте.
После встречи в астраханском аэропорту с Таней, была мечта открыть на пару с ней новый файл жизни. Может, в Омске, а то и в Казани. А так как не по двадцать лет в паспортах у молодожёнов, надо что-то иметь в кошельке, мечтая о красотах будущего житья-бытья. И зарабатывать, пока есть порох в пороховницах…
А пока имеется в наличии, почему бы не сгонять в США. Устроить заграничную шабашку. Схема заброски была отработана. Турфирма в Омске, у которой в американском консульстве имелись связи, набирает группу, помогает обзавестись липовыми документами, по ним у туристов железобетонные якоря в России: недвижимость в два-три этажа, должности высокие, заработки солидные. Все летят на пару недель оттянуться в свободной Америке. У каждого обратный билет в кармане, чтобы дня лишнего не задерживаться сверх визовых границ. На самом деле, когда приходит время увозить туристам впечатления домой в Россию, тащить этот бесценный груз через океан груз некому. Группа до единого растворяется в штатах. Туристы переходят на положение подпольщиков, иммигрантов-нелегалов.
– Полиции до фонаря, есть у тебя гражданство или нет, – разъясняла Тонька по телефону. – Мы для них рабсила на чёрную работу. Безработные не будут за десять долларов в час горбатиться. Оно им надо. У них пособия, социальные защиты. А кому упираться? Таким, как мы. Полиция это, как ясный день, знает. Ты не лезь в бутылку, не скандаль в общественных местах – никто тебя не тронет.
И Миша засобирался. Как только посвятил Тоньку в заграничные планы, она принялась слёзно просить помочь уехать мужу.
– Да запросто, – сказал великодушно.
А потом в голове срослось: Тонька хитромудрая агитировала с одной целью – на Мишиных плечах мужа в США вытащить. У Лёвы и денег не было, и Тонька далеко, пинка дать некому, сам не станет суетиться с оформлением.
Миша деньги занял, с бумагами помог. Тонька долг сразу вернула, и тут же свинью подложила. Омская турфирма, которую Тонька насоветовала, гарантировала трудоустройство, если даёшь сверху триста долларов. Миша от данной услуги отказался, зачем, если Тонька обещала трудоустроить.
– Железобетонно работа будет! – гарантировала.
И свела в Нью-Йорк с агентом, с которого, само собой, за Мишину голову что-то поимела. За здоров живёшь такое не делается.
– Отель «Хилтон», – запел при знакомстве чернявенький с оттопыренными ушами агент. – Заработок от тысячи двухсот до тысячи шестисот долларов в месяц, это без чаевых, плюс чаевые баксов двести. Хорошие деньги. И всего-то час езды до Ниагарского водопада. Каких-то девяносто миль и чудо света!
Тонька со своей стороны подпевала чернявенькому с ушами-локаторами:
– Не надо работу искать, на биржу бегать.
Тогда как мужа Лёву к Ниагарскому водопаду за большими деньгами не отправила, оставила у себя под боком.
До того «Хилтона» добирался Миша автобусом. Сине-белым огромным снарядом летел он по идеальной автотрассе. За окном проносились некиношные Соединённые Штаты. В детстве Миша, глядя на карту, пытался представить континент с прериями, мустангами, реками с золотым песком, Ниагарой… И вот едет жить в плёвом расстоянии до ниагарского чуда природы. Это, как говорится – с ума облокотиться, жить от Ниагары на расстоянии, как от Омска до Саргатки. И дорога не сравнить.
Будущее виделось радужным, подзаработает да вызовет Таню хотя бы на недельку, вместе поедут на Ниагару… Когда-то мечтали сесть на теплоход в Казани поплыть в двухместной каюте куда-нибудь в Ульяновск или даже в Астрахань. Но даже в Чебоксары не получилось…
Стеклобетонная коробка «Хилтона», этакая сверху донизу и снизу доверху зеркально сверкающая громадина, выглядела впечатляюще! Внутри, правда, господствовала дурновкусица с балдахинами, с рюшками на одеялах и подушках…
Ну да наплевать, где доллары ковать. Впрягся Миша в импортную шабашку. А вскоре дедуктивным методом и на своей шкуре потихоньку начал распознавать картинку теневого бизнеса, в который Тонька его втравила на должность низового рабзвена. Ниже не было.
В сеть известных на весь мир отелей была вплетена мафиозная сеточка с привлечением нелегалов. Грех не заработать на дешёвых руках, понаехавших из России. Старая ли мафия подсуетилась, или на волне перемен новая возникла – это Миша со своей кочки зрения знать не мог, дальше своей бригады мало что видел.
В бригаде тридцать пять русских нелегалов. Смотрящие Лёня с Борей – Лёсик и Борисик. На кого работала эта сладкая до тошноты парочка – неизвестно. Экземпляры ещё те… Позже в Нью-Йорке Миша постоянно имел дело с контракторами, то бишь – работодателями. Один раз попался поляк, один – румын, остальные – русские. Контрактор где по газетам, где по другим каналам находит работу и под неё подыскивает исполнителей. Всё просто и красиво.
Русский контрактор – всегда еврей. Из той волны, кто в восьмидесятых уехали в США. Выдавая себя политэмигрантов, дескать, были гонимы в ненавистном Советском Союзе, быстро получили гражданство, могли официально заключать договоры на работу. Спрашивается в задачке, зачем самому упираться, когда нелегалы в очередь стоят. Никто из контракторов не бил себя в грудь: я – диссидент. Чё врать бестолку. Только Лёсик с Борисиком напирали на политическое инакомыслие. Дескать, страдали от советского империализма в борьбе за свои права.
Новичкам, с которыми Миша приехал, прав не оставили. Сразу провели инструктаж: здесь вам не СССР с профсоюзами и парткомом.
– Вы обязаны полгода отработать! И не вздумайте делать ноги! – пугали. – До Нью-Йорка не доедете, у нас в полиции всё схвачено! Стопорнут на дороге, а вы никто! Будет вам викидос из страны ха милую душу.
Часто давали устрашающие напутствия. Миша и не думал делать ноги. Обещанная сумма за полгода вполне ничего. Можно и потерпеть. Где наша не пропадала.
Оказалось – наша пропадала везде.
Должность Мише досталась громкая – хаускипер. В переводе на русский язык – горничная, а точнее – уборщица. Четырнадцать-пятнадцать хилтоновских горниц в день надо привести в полный порядок.
«Технология работ высшего образования не требует, – рассказывал Миша. Пыль во всех углах протри, постель перестели. Халаты, полотенца – ручные да ножные – поменяй, разложи. Чайники, кофейники перемой, пакетики чая, кофе куда надо сунь. Покрытие напольное пропылесось. Ванну до блеска доведи, а уж унитаз – чтоб жилец вместо зеркала мог физиономию свою разглядывать. Не моги пятнышко микроскопическое в ночной вазе оставить. В горшок проверяющие первым делом нос совали, будто главный атрибут номера. Помыл туалетный агрегат – аэрозолем по чаше пройдись. Жидкость – зверь, все налёты сжирает и пахнет вкусно. Да не тот аромат, которым дыши да радуйся. Наоборот – варежку не разевай. На кислоте коктейль замешан. Я с непривычки нахватался аромата, две недели горло свербило. И руки береги, перчатки не ленись натягивай, на кожу попадёт, тут же язвочками обсыплет».
На номер отводилось полчаса. У американцев призыв «Цени труд уборщицы» не в ходу. Их кредо: деньги плачу – что хочу, то ворочу! Наш человек душ примет, телеса вытрет полотенце куда? Из десяти девять – на крючок водрузит. Американец из десяти одиннадцать – под ноги или в ванну с водой швырнёт. Наплевать на неудобства горничной. Журнал почитал – на пол, газету посмотрел – туда же… Конфетку зажевал, фантик куда попало. В постели презервативы использованные… Пока номер уберёшь – спина в мыле. Надо быстро всё сделать, перекуривать некогда.