Страница 4 из 8
Но, будто специально, Таня уехала в те дни в командировку.
Прошло ещё восемь лет и, казалось, всё перемолола суета и кутерьма перестроечной жизни. Но оборвалось сердце (будь оно неладно) при встрече у туалета. Оборвалось и одно, и другое…
С женой Миша пять лет назад развёлся, Таня мужа похоронила.
– Позвоню, – сказал Миша.
– Буду ждать! – Таня воздушно провела Мише пальцами по щеке.
– Поцарапаешься! – засмеялся Миша и заспешил к самолёту.
Под крылом самолёта ничё не поёт
Вернулся в лайнер с размякшей душой, тут же лирический настрой был разрушен самым прозаическим способом. Боря-волейбол снова озвучил требования летунов о двухстах долларах с каждого пассажира:
– Ребята, если мы через двадцать минут не соберём, никуда не улетим.
– Не надо сказок и стихов про серого волка! – отмахнулся торговый народ.
– У пилотов восемь бутылок коньяка, – предупредил Боря, – одну при мне разливали. Скоро будут никакущие.
– Не три по ушам! – бросил кто-то.
Ой, как не хотелось расставаться с долларами.
Но Миша понял – придётся. В астраханском туалете, где мечется чёрная икра, штурман их шопрейса тоже покупал продукт царских столов. Когда ставил банку с продуктом в сумку, в ней ощетинилась батарея коньяка.
Не успел Миша об этом сказать, включилась громкая связь:
– Господа, – сказал не совсем твёрдый язык, – вас приветствует командир самолета, под крылом которого пока ничё не поёт…
– Точно принял.
– Картину гонит.
Гнать не сложно, но за годы коммерческого опыта приобрёл Миша немалый стаж общения с авиацией. В том числе и застольного общения. Да не с чаем в стаканах, вне зависимости от того – земная твердь или небесные просторы под ногами и крылом.
Первый раз столкнулся, когда везли после растаможки из того же Сочи товара «хренову гору», как говорил один из Мишиных коллег по торговому бизнесу. Для чего пригнали дополнительно к Ту-154 грузовой Ан-12. Миша с Геной Сватовым полетели на нём.
Между кабиной пилотов и грузовым отсеком маленький тамбур. Со столиком, за которым чудненько расположилась наша парочка. Самолёт летит, пропеллер крутится, а значит, что? А значит, делу время, потехе тоже надо уделить внимание. Выпили под шум моторов пару бутылок вкусного вина «Южная ночь» и решили подремать.
Вдруг Мишу в бок Гена толкает. Миша открыл глаза, и стало ему не до сна. Пилоты занимаются тем же самым, чем пассажиры заполняли свободное время полчаса назад. Только «Южной ночи» в два раза больше.
– Сколько их в экипаже? – шепчет Миша.
– Вроде, четверо.
– Мужики, а кто самолёт ведёт? – спросил Миша.
– Автопилот!
Гена сунул голову в кабину. И вправду никого у штурвала.
– Да вы отдыхайте, мужики, – смеются пилоты, – до Омска лететь и лететь. Присоединяйтесь.
– У нас своё есть!
– Доставайте.
Гуляют пассажиры с пилотами. Миша осмелел, как-никак авиационный институт окончил. Хоть и далека от летательных аппаратов специальность, всё одно романтика неба влекла.
– Командир, а порулить можно? – спросил.
– Рули. Делов-то.
Зашёл в кабину. Впереди чёрное небо, звёзды, облачка редкие внизу. Взял в руки штурвал, он как живой. Представил себя Экзюпери в ночном полёте. Когда-то зачитывался им. По нескольку раз перечитывал «Ночной полёт» и «Планету людей».
Минут через десять заглянул второй пилот.
– Только резко ничего не дёргай, – попросил, – а то по-настоящему придётся рулить.
А потом Миша завёл коммерческую дружбу с одним авиаотрядом. Взаимовыгодно немало рейсов с товаром сделали. И пообщались заодно в разной обстановке. Знал Миша, как пилоты на работе не пьют. Не пьют они, не закусывая, а закусывая – с большим удовольствием…
«Миша, – пояснял пройда Гоша-пилот, – при отлёте из дома мы проходим медицинский контроль, а на трассе кому нужны? Приземлились – хорошо. Разбились – медицина бесполезна. Значит, не умеешь пить!»
Услышав дикцию командира, Миша сказал сотоварищам:
– Надо быстрее сбрасываться и взлетать, пока их не развезло.
Через пять минут Боря-волейбол понёс пилотам доплату.
Заревели моторы, командир опять громкую связь включил, теперь по другому поводу:
– Мужики, собрались по-взрослому и все в хвост, в туалеты забейтесь! Из жадности, едри её в кочку, перелили горючее: перегруз, центровка нарушена, не взлетим. У меня штурвал до пупа, мне даже второй пилот не поможет его наверх вытащить.
– Толстые в первую очередь идут! – командовала броском в места общественного пользования изящная стюардесса. – Худые следом!
Не сразу перецентровка с использованием туалетов помогла. Самолёт, дрожа от напряжения, несся по взлётке, но никак не мог оторвать шасси от бетона в сторону неба. «Давай, родненький, давай!» – повторял про себя Миша. Наконец гул изменился, шасси оторвались от земли края сладких арбузов, лайнер устремился в сибирские дали.
– Кому памперсы менять, за мной! – великодушно пригласил Боря-волейбол. – Ради такого случая угощаю! У меня винишко хорошее есть.
Миша сел в кресло и вдруг начал сочинять письмо Тане. Описывать после институтскую жизнь.
Но предать бумаге устное сочинение на тему мемуаров не получилось. В Омске навалилась суета – товар распихать, долги отдать. Тем не менее двадцать пятого июня в ноль-ноль часов по казанскому, в три по омскому времени зазвонил телефон у Тани в изголовье.
– Ах, краса моя, Танюша, поздравления послушай! – раздался голос Миши в трубке.
Полтора часа они будут говорить-говорить-говорить. И условятся на бархатный сезон поехать вместе на Кипр.
– Тогда и подарок с меня! – пообещал Миша.
«Мечты, мечты, где ваша сладость? Пришёл дефолт – осталась гадость!» – скажет в Нью-Йорке на эту историю Антон Хохлов…
Под боком у Ниагары
С Валерой Собачкиным Миша пять лет жил на одной площадке. Валера из племени инженеров, а также большой любитель порассуждать за жизнь. Столкнулись на вокзале, Валера доложил:
– Всё также в конструкторском бюро небо копчу. На бизнесмена я натурой не вышел. Мама с папой не так воспитали. Знаешь тест – годишься ты дела денежные проворачивать или век в наёмных работниках пребывать? Назанимай у близких друзей денег, а как начнут приставать, посылай по матушке по Волге. Нет и всё. Будут – отдам, а сейчас откуда их вам рожу?! Хватит наглости – куй деньги, нет – сиди на бобах. Брать долги да отдавать – никогда богатым не бывать. Лично я даже не пытался проверяться на этот тест…
Посмеялся Миша над домотканой теорией, да только намёк в сказке был. Ехать в США на заработки думать не думал – Тонька Сошникова сбила. В лучшие, додефолтовские, времена в шоптуры случалось в одной группе ездить. Бабёнка хваткая, своего не упустит, а то и чужое прихватит. С её мужем Миша встретился на станции техобслуживания. Ладненький пузанчик, этакий Афанасий восемь на семь по имени Лёва. Из тех трудяг, по характеристике самой Тоньки, без пинка шага не сделает. Тонька крутилась как белка в колесе, а он лишь встречал её на машине из поездок.
– Где твоя Тонька? – спросил Миша, – давно что-то не видел её.
Сначала Лёва крутил, мол, на север подалась, а потом сознался – в США супруга умотала. Только, дескать, просила не распространяться о своём местопребывании.
Мише без разницы, пусть хоть в Антарктиде зарабатывает.
На другой день сама Тонька из-за океана в телефонной трубке заворковала. Никогда с ней особо не знались, совместных дел не вели. Тут болтает без умолку и десять минут, и двадцать. Удивился Миша, это какие деньги надо зарабатывает, чтобы запросто тратится на пустопорожний разговор? Обычный трёп об общих знакомых. Через пару-тройку дней опять на проводе. Про житье-бытье импортное молотит и вдруг приглашает на работу в США. Какого-де лешего в России после дефолта торчать, надо зелёную капусту на месте её произрастания рубить.
Недели не прошло – снова звонок. Давит Тонька на мозоль: приезжай! Ты, напирает агитацией, рукастый и головастый! Тут мужики из себя ни украсть, ни покараулить по десять-двенадцать долларов в час зарабатывают. Поёт соловьём медовые песни.