Страница 4 из 27
Барри щелкает пальцами, (ничуть не смущаясь того, что облачен в женскую одежду), будто бы его осенила какая-то блестящая идея, и принимается выбрасывать из коробки у стола несколько платьев, видимо, сшитых со скуки.
- Примерь-ка новый наряд, - он протягивает ей белое платье-футляр с иллюзией болеро и отбрасывает надоевшую рубашку в клетку в сторону. – Намного лучше!
Он восторжен и от переполняемых эмоций ощущает себя Пигмалионом*, создавшим из кости нечто прекрасное.
Взгляд Кейси скользит по низу живота в поисках шрамов, которые должны быть видны сквозь ткань. Должны, но не видны. Плотный неопрен будто был создан для неё.
С первыми холодами Патриция отдаёт одну из своих накидок, твердя, что юным леди несвойственно ходить в грубых, пусть и греющих свитерах. От синтетического палантина было мало толка, но когда ноябрьский ветер проникал даже в душные аудитории, Кейси нравилось утыкаться носом в него, ощущая знакомый запах.
Несмотря на то, что ни одна из личностей не пользовалась какой-то парфюмерией, каждая имела свой особенный запах. С закрытыми глазами Кук без особого труда смогла бы определить, какая из вещей принадлежит Джейд, а какая –Патриции.
- Забрала у своей бабули? – отпускает едкий комментарий Аманда – королева пчел на её курсе.
Через неделю она нарочито делает бросающуюся в глаза зацепку.
«Может, тогда ты избавишься от этой рухляди?»
«Ты скоро начнёшь пахнуть, как в доме престарелых».
С последнего комментария все присутствующие засмеялась, а Кейси задалась вопросом, откуда Аманда знает, как пахнут старики.
Патриция никак не реагирует на испорченную вещь, которая для неё в глубине души была одной из любимых. Барри продолжает заставлять её примерять новые платья, сшитые для его Галатеи*, а Джейд вновь жалуется на инъекции.
В пятницу Кейси впервые изменяет традиции проводить вечер в подвале за просмотром эскизов и соглашается остаться на ночь ради творческого проекта с Элизабет. Это отличалось от представления о ночных посиделках двух подруг, которое навязывалось подростковыми комедиями. Две девушки молча делали заметки, пересматривая фрагменты немого кино при помощи старого проектора и описывая чувства, переполняющие героев, опираясь на их мимику. Последним фильмом в коллекции Элизабет был «Пристани Нью-Йорка».**
После бессонной ночи (Кейси боялась закричать во сне) ранним субботним утром за чашкой кофе в ближайшем кафе дорожка ненавязчивых видеоклипов, служивших музыкальным сопровождением, прервалась экстренными новостями. Изуродованное тело студентки было найдено на берегу Гудзон.
«По следам увечий можно определить, что следы зубов принадлежат крупному животному».
Кейси кажется, что всем своим видом она выдаёт причастность к этому происшествию, несмотря на железное алиби в лице Элизабет.
- Думаю, что скоро нужно будет получить лицензию на оружие, - в шутку произносит та, мысленно сокрушаясь, что вернулась к чёрному неуместному юмору. – Койоты совсем обезумели.
«Личность убитой установлена – тело принадлежит студентке Нью-Йоркского колледжа Аманде…»
- Она, кажется, твоей однокурсницей была, да? - снова вставляет неуместную реплику Элизабет.
Дальше Кейси не слушает и, ссылаясь на головную боль после бессонной ночи, как можно быстрее пытается скрыться от чужих глаз. Ей кажется, что все подозревают её и упрекают за порочную связь с убийцей.
Он снова убил, хоть Барри обещал, что они будут сдерживать зверя, насколько хватит сил и существование двадцать четвертой личности никого не побеспокоит и никому не причинит вреда.
Соседи в пансионе обеспокоены, и на общей кухне не стихают разговоры о том, что власти не следят за безопасностью в городе, пуская все на самотёк.
Кейси запирается в ванной комнате, что-то крикнув о том, что пришла её очередь, и несколько минут обильно растирает тело щёткой. Она уверена, что вся покрыта грязью, а на лбу сияет клеймо жертвы. Белая чувствительная кожа покрывается алыми пятнами, старые шрамы зудят от очередного грубого прикосновения. Попытки продолжить сдирать с себя кожу прекращаются стуком в дверь от соседки, возмущающейся, что на её стенах уже выступил конденсат и всем хочется принять душ.
Кейси не затрудняет себя в выборе одежды и наспех расчесывает пальцами влажные волосы. Она намерена прекратить кровопролитие. Если зверь вновь завладел сознанием, то необходимо пристрелить его, хотя бы попытаться.
Зверь – это не Кевин и не одна из его личностей, которые были так добры к ней в последнее время.
Полиция, как сонная муха, слоняется по городу, даже не проверяя документы. Крупный город потрясен столь зверским убийством, и следователь уверен, что ко всему причастен тот же псих, что уже орудовал в Чикаго две недели назад. Провести параллели с убийствами почти двухлетней давности никому не пришло в голову, а те, кому и показалась эта версия рациональной, были не услышаны.
«Доверьтесь профессионалам. Скоро мы поймаем Чикагского Потрошителя, и дело с концом»
Патриция предусмотрительно вскипятила чайник, зная, что после утренних новостей следует ждать гостей, но уступила свою очередь во владении сознанием Деннису.
«Надеюсь, тебе есть, что сказать в свое оправдание», - укорительно раздался в голове голос Патриции.
«Наша первостепенная задача – защищать Кевина, а не девчонку», - вторили остальные личности.
Деннис напряженно потёр виски, стараясь унять мигрени, вызванные этим шумом. Он жалел, что не мог заглушить бесконечную беседу одним обезболивающим, как это было у остальных людей… Нормальных людей.
- Не обязательно убивать нечестивых дев, которые учатся со мной на одном курсе, - с порога скороговоркой произнесла Кейси, отбросив нормы приличия. Она повторяла эту фразу в голове всю дорогу, хоть первая вспышка гнева уже давно утихла. Нужно быть абсолютно бесстрашной или обезумевшей, чтобы бросать вызов тому, кто в несколько раз физически сильнее тебя.
- Она это заслужила, - он развернулся к ней на каблуках. – На тебя никто не выйдет.
Перед Кейси сейчас был Деннис, сложивший руки, разъеденные отбеливателем, на груди. Избавляться от испачканной одежды было неразумно, но если кровь не отстирать сразу, то позже это будет и вовсе невозможно. Дело совсем не в ОКР.
- Вы обещали, что зверь больше не убьет, - Кейси непреклонна и настроена решительно. – Почему нельзя было выследить кого-то другого?
- Она представляла угрозу, - Деннис жестом предлагает сесть (влияние Патриции, возмущенной тем, что он ведёт беседу, словно невежда).
Угрозу? Аманда, возможно, и была главной в улье глупых девушек, но жестокой и расчетливой её нельзя было назвать. Она не могла и не стала бы выслеживать Кейси, чтобы пожаловаться в полицию, заподозрив что-то неладное. Или могла?
- Если дело все в зацепке на одежде…
- Они собирались издеваться над тобой и уже делали это раньше.
Конечно, Деннис не поверил в то, что она ударилась виском сама. История о том, что ночью не вписалась в дверной косяк, могла бы убедить разве что Хедвига, но точно не его. Кейси тяжело выдыхает, принимая приглашение сесть рядом.
- И всё же, - не унимается она. – Вы обещали, что будете сдерживать зверя, несмотря на его мощь.
- Я убил её, - Деннис, смотрящий всё время перед собой, переводит взгляд на Кейси, наслаждаясь, как в ужасе расширяются её зрачки. Теперь она чувствует и его мощь. – Не зверь.
Кейси несколько раз отрицательно мотает головой не желая воспринимать эту информацию.
Он не мог убить, но убил, и ради чего?
«Ради тебя», - шепчет сознание, и внутри будто разливается тепло, как после выпитого горячего молока. Мысль о собственной важности сладко греет душу.
- Спасибо, - спустя продолжительное молчание произносит она, прикасаясь к разъеденной до крови коже пальцев.
Безусловно, это не самый лучший поступок, который стоит поощрять, но, кажется, в средние века это называлось отстоять честь своей дамы.
Пусть и не самым гуманным способом.