Одержимость

Снова три гудка и один, что свидетельствовал о включении автоответчика. Салли прикрыла глаза, будто бы так, она сможет без запинки произнести заготовленную речь, словно считывая с суфлера.

«М-м-м, Артур, это снова Салли. Я тут вспомнила, что у меня планы немного изменились, но если у тебя будет выступление, то… В общем, сообщи о нем по номеру…»

— Кто это? — старческий голос на том конце трубки заставил ее вздрогнуть и широко распахнуть глаза. Она почти привыкла к этому монологу, как кто-то все испортил!

— Я, наверное, не туда попала, — единственное логичное объяснение, ведь в первый раз Салли хотя бы смотрела на кнопки телефонного аппарата, а не нажимала вслепую. — Извините.

— Радость, должно быть, это тебя! Какая-то девушка!

«Радость».

Боже, как же это звучит-то со стороны, черти-что! Салли крепко зажмурилась и отвела руку с телефонной трубкой, чуть дальше, будто та жалилась змеей. Когда она испытывала в последний раз такое чувство стыда?

— Кто это?

— Это Артур? — Райан произнесла это едва слышно, прощупывая почву.

— Да, кто это?

Салли тяжело выдохнула, чувствуя, как дрожит телефонная трубка в ледяной руке. Давление все-таки подскочило. Сейчас бы не помешало выпить водки с тоником как в старые-добрые.

— Привет, Артур. Это Салли, Салли Райан. Мы тут виделись не так давно, помнишь? Я хотела спросить, может, сходим куда-то, если ты не занят.

Наступило длительное молчание, вынудившее ее дунуть в трубку и произнести примитивное: «Алло?».

— Привет, Салли.

Все-таки это было плохой идеей. Наравне с прогулками по Готэму, наравне с замужеством, наравне с секоналом. Неужели все, что он мог сказать это «Привет, Салли»?

Она закусила губу и согнула верхний уголок с литерой «Ф». Почему все так сложно? Почему она просто не могла бы сейчас как эти девочки, ее ровесницы, спокойно ходить в пабы, смеяться и жеманничать? Ей, Салли Райан, всегда требовалась какая-то компания, клоуны, как говорил бывший муж.

«Тебе нужно, чтобы тебя развлекали, Сал. Тебе следовало выйти замуж за клоуна, а я не буду шутом гороховым, который только и делает, что веселит».

— Салли, ты еще хочешь сходить со мной куда-нибудь? — обеспокоено, высокая тональность лидирует, тотальная неуверенность в себе вчерашнего школьника, послушного маминого мальчишки.

«Радость, должно быть, это тебя».

— Да, я схожу с тобой, — ее голос прозвучал подавленно, стерев последние следы былого веселья и нервозности. — Встретимся у метро.

***

Они всегда встречались в метро, делали вместе пересадку на другую ветку, и Салли всегда держала мужа под локоть. Злилась-не злилась, боялась отстать в шумной толпе или нет, она чувствовала себя в безопасности таким способом, а теперь спускалась в сумраке в подземку в полном одиночестве.

Ей нравилось метро, этот гул, неизменный креозот.

Но сейчас эта идея со встречей казалась ей такой абсурдной! А что если у него начнется очередной приступ? Она побежит каждому присутствующему тыкать в лицо карточкой и объясняться? Или же потупит взгляд на раскрасневшиеся от холода ноги и голенища сапог?

В погоне за этими образами, избавлением от одиночества… К черту, все это! К черту! К черту, мамочка, к черту! В самую преисподнюю!

Салли вынула из сумочки пудреницу и поймала в зеркале собственное отражение. Краснота так и не сошла с щек.

Артур ждал ее у выхода из метро, докуривая черт-пойми-какую по счету сигарету. Он не изменил себе и добавил новый штрих в виде рубиновой жилетки, выглядывавшей из-под полов той уродливой куртки. Как следовало поступить? Обнять как приятеля? Поцеловать в щеку?

Но это же не свидание (даже если он будет думать и надеяться на обратное), а борьба с одиночеством и самой собой.

Райан дружелюбно улыбнулась и поинтересовалась о том, куда они пойдут. Центр города все больше и больше походил на заброшенные окраины, вроде тех, что встречались ей в Филадельфии.

В закусочной было по-субботнему многолюдно, но очаровательная официантка (раньше Салли всегда обращала внимание на их внешность и то, как неудавшиеся старлетки преподносили меню и широко улыбались ее мужу) указала на один из свободных столов в самом углу.

— Готовы заказать что-либо сразу или нужно время?

От улыбки официантки невольно всплывал вопрос: «А не сводит ли ей разом челюсть?».

— Ты уже знаешь, что будешь? — этот вопрос был такой неестественный. Ей никогда не приходилось раньше задавать его. Джон всегда заказывал им обоим по стакану пива, первую попавшуюся закуску и официантки никогда не докучали разговорами о том, что следовало бы заказать к пиву или коктейлям.

Артур как-то неуверенно посмотрел на нее, посмотрел на меню и согласно кивнул:

— Черный кофе.

— Я думала, что мы выпьем что-нибудь, — теперь он будет думать, что ты алкоголичка. Законченная пропойца, которая не может и вечера протянуть без градуса!

— Мне нельзя мешать таблетки и алкоголь, — как-то неуверенно произнес он и вслепую вынул сигарету из помятой пачки. — Но…

— Мне тоже, что и ему, — с вымученной улыбкой произнесла Салли, возвращая помятое меню официантке.

Он явно нервничал.

Салли посмотрела в окно, подготавливая не очень интересную реплику о погоде, если бы небеса разразились вновь. Это было бы неплохой завязкой для непродолжительной беседы. Разговоры о погоде или работе, избегая тем политики, религии и спорта, в котором она ни черта не понимала.

— Расскажешь о себе? — это не то, что следовало бы говорить такому комедианту-невротику (или кем он был?), но молчать можно было и дома. — Чем занимаешься?

— Я стендап-комик, — прежним тоном произнес Артур, сбросив пепел в черную керамическую пепельницу. — А так работаю в клубе «Ха-Ха».

— «Ха-Ха»? Он серьезно так называется? — Салли усмехнулась и перевела взгляд на нового знакомого. В прошлый раз она не затруднила себя на то, чтобы в потемках запоминать его лицо детально, но теперь внимательно следила за мимикой чудного человека-любителя жилеток и безобразных курток. — Никогда не слышала о таком.

— А ты? Кем ты работаешь?

Официантка спасительно принесла на красном круглом подносе две керамические чашки с кофе. Отличная возможность улизнуть от этого вопроса.

Райан хотела показаться самой любезностью.

После свадьбы Джон сказал, что ей не обязательно работать. Он заключил ее лицо в свои грубые ладони и пообещал, что сделает для нее все. Его жена никогда не будет домохозяйкой, она будет заниматься «саморазвитием»: читать книги, ходить на выставки и вести богемный образ жизни, где не будет времени для уборки. Она может исполнить свою мечту и стать писательницей, внести в литературный мирок глоток свежего воздуха.

— Чем ты занимаешься, Салли?

Она улыбнулась и отхлебнула горький кофе, а потом невинно похлопала накладными ресницами:

— Я безработная. В настоящее время.

— Тебя сократили? — прозвучало взволнованно, пока она, Салли Райан, попавшая под выдуманное сокращение, выглядело необычайно хладнокровно.

Пусть считает, что она — Железная Леди.

Артур рассказал о том, как ему нравится ходить в «Пого». Эти визиты придавали ему вдохновения для написания новых шуток, которые совсем скоро должны были увидеть свет. Звучало бредово, конечно, но Салли всегда была далека от мира комедиантов и не умела шутить. Только выглядеть нелепо у нее выходило лучше всего.

— Ты живешь не один? — «Радость, должно быть, это тебя!».

— С мамой, — он провел указательным пальцем по ободку чашки, размазывая каплю по керамическому основанию. — Она болеет, я ухаживаю за ней.

— А моя умерла летом, — снова бессердечно, как отрезала, никаких эмоций. — Я вернулась сюда после ее смерти и, собственно, на ее сбережения и живу.

Опять ты, Салли Райан, за свое.

Сплошной негатив и отрицательные эмоции, будто бы так сложно сказать что-то хорошее, приятное и веселое человеку напротив.

Салли отхлебнула еще кофе, сдерживаясь, чтобы не поморщиться от горечи жижи, наполнившей рот. Лучше бы она заказала кофе по-ирландски. Или по-Райановски, как часто шутил бывший муж: больше виски — меньше кофе.