Страница 2 из 3
Ожидание утомительно, особенно, если знаешь, что за ним следует смерть.
Кейси не понимает того, что ей пытается сказать Марша и не умеет читать по губам, даже когда смысл ясен и лежит на поверхности. Кук уверена, что второй игрок окажется умнее первого, и не станет идти на не обдуманные риски.
«Марша, не вздумай»
Она бьет складным стулом, как девчонка, не поднимавшая в руки ничего тяжелее бумажного пакета с покупками из ближайшего бутика, и сразу бежит, спасая свою шкуру, как если бы мелкий зверек ударил хищника, а позже скрылся, поджав хвост.
Последний ход в данной партии за Кейси, и она толкает стол на противника, будто бы это его задержит. Нет ни единой уверенность в том, что Марша сбежит и останется в живых после этого, но Кук попыталась, прервав затянувшийся тайм-аут.
Бито.
«Зачем ты соврала мне про мисс Патрицию? Ты — врушка»
Подыграть.
«Прости меня, Хедвиг»
— А ты видел его, ну, — ей не верится, что она сейчас произнесет это. — Зверя.
Притворяться — не значит быть хорошей актрисой, но если делать это долго и упорно, то, в конце концов, поверишь в то, что говоришь.
— Нет, — неуверенно и быстро, будто бы специально. — Можно я тебя поцелую?
Поддаться?
— Я хотел поцеловать темноволосую девочку, но ее наказали. Правда, я мало знаю о поцелуях, — слишком быстро, невнятно, проглатывая окончания от волнения.
— Да, — она смущена не меньше его и будто бы согласна. Внутри нее самой развязалась вражда от собственных действий, которые перестали слушаться голос отца. Она же не должна глупеть в брачный период, как самцы. Она должна быть умнее.
Кейси сложно назвать это поцелуем и вообще найти подходящее название действиям со стороны взрослого мужчины, но она видит, как его зрачки расширены и морщины под глазами, которые не вяжутся с тем образом мальчика, который уже отложился в подсознании.
— Теперь, ты можешь забеременеть.
Ей хочется смеяться и плакать, от гротеска ситуации, в которую она попала.
— Я хорошо целуюсь?
— Да.
Кейси не лжет и считает нелепое прикосновение к собственным губам намного лучше того, что приходилось переживать раньше. Она уже окрестила это своим первым поцелуем — смущенным и неловким, как и должно было быть в первый раз.
Хедвиг снова проговаривается, упоминая окно в своей комнате, рядом с которым располагается магнитола, и Кейси чувствует, что делает все правильно, предлагая вместе потанцевать и послушать музыку.
Она подыгрывает и получает завуалированные ответы на все не озвученные вопросы.
Ей нужно попасть в его комнату, а дальше смотреть по ситуации. Кейси умеет прыгать с высоты двух этажей, приземляясь на ладони, сбивая их в кровь.
Жизнь — странная штука.
Бито.
«Чего лежишь? Пойдем»
Она не помнит, как уснула на холодном полу, но помнит, как в один момент паника достигла апогея и, обливая лицо ледяной водой, Кук задыхалась в душном помещении, ища любой угол, чтобы унять жар.
Они должны идти тихо, и Кейси заставляет себя запоминать все ходы, чтобы понять, куда ей предстоит сбежать, если такая возможность когда-нибудь выпадет.
Комната Хедвига, в самом деле, напоминала комнату маленького мальчика, и в детстве у нее, кажется, тоже были рисунки собственного производства на стенах, а еще плюшевые звери только не в таком количестве и не тигры. На комоде даже есть клетка с какими-то грызунами, чей бег в колесе разрушал тишину.
Кейси чувствует себя неловко, как и при первом поцелуе с Хедвигом и вообще при его присутствии.
Она испытывает еще больший дискомфорт, наблюдая за его танцем, и взглядом ищет окно, о котором он рассказывал.
Ложь? Если ее перехитрил маленький мальчик, то собственная тактика провалилась с тем же треском, как и попытки девушек сбежать.
«Помоги мне отсюда выбраться»
У Кейси больше нет сил притворяться, как и сдерживать слезы. Она устала сражаться, пытаться обмануть противника, отбивать каждую карту подброшенную судьбой и жить.
Отныне у нее нет причин жить дальше и чем раньше придет зверь, тем лучше, но какая-то часть, любящая отца, верящая в добро заставляет снова бороться.
«Давай ты вернешься в свою комнату»
Она не может унять собственную истерику и пытается заставить Хедвига остановиться. Она будет бороться.
Слова слетают с губ несвязным потоком, будто в поиске нужной комбинации, которая заинтересует мальчика.
«Я хочу послушать с тобой Канье Уэста, покажи мне свою комнату. Прости, что расстроила тебя»
На несколько секунд он впадает в недоумение, и Кейси этим умело пользуется, хватаясь, словно за спасательный круг в шторм.
Она видела подобное в фильмах, и должно сработать, ход останется за ним.
«Отступись или борись»
Кейси сокращает расстояние до минимума, и обхватив правой рукой его шею, набрасывается с поцелуем, который выходил еще нелепей предыдущего. Ей нужен был ступор или ответ, что угодно.
Она целует быстро, то и дело, прижимая к себе ближе, пока не чувствует, что ей отвечают, пусть также нелепо. Если бы их увидели со стороны, то решили, что это дети, насмотревшиеся фильмов для взрослых, и не понимающие ровным счетом ничего, а лишь копирующие движения старших.
Слишком развязно, слюняво, негармонично и лишено всякой эстетики.
Кейси хотела лишь воспользоваться ситуацией на какое-то время и задержаться в комнате, но не рассчитала план дальше.
Промах.
Желание? Это слишком омерзительно по отношению к данной ситуации. Ей тошно от собственных мыслей и движений, но она ничего не может с собой поделать.
Главное — не разрывать поцелуй и не смотреть в глаза после, чтобы не сгореть со стыда и отвращения к самой себе.
Животные инстинкты первозданны, как гнев, идущий рука об руку с яростью. Низменные потребности сломленных душ.
Кейси никогда не хотела этого и даже не хотела произносить режущее слух слово. Это не может приносить удовольствие, не может быть приятным и безболезненным. Это сношение подобное животным, после которого рождается ненависть ко всему живому и кожу будто покрывает толстый слой окаменелой грязи. После этого процесса нужно искать не одну сотню причин, чтобы завтра проснуться и не сойти с ума.
Но сейчас она готова принять свое поражение.
Руки дергают, будто назло заевшую молнию спортивной куртки, в зудящем ожидании соприкоснуться с горячей кожей.
Мужская ладонь умело скользит по ее телу, очерчивая все линии, просчитывая каждое ребро, и задерживается на талии, опускаясь чуть ниже к бедру.
Кейси не отдает отчет самой себе, в какую минуту оказывается на старом пыльном диване, но больно соприкоснувшись с жестким подлокотником, приходит отрезвляющее осознание, что это не Хедвиг.
Уже не Хедвиг.
Мисс Патриция побрезговала забирать свет после немой просьбы мальчика, считая, что для леди неприлично целовать другую девушку, а допускать до сознания кого-то вроде Барри было опасно. Он бы сорвал всю операцию, отпустив всех.
Остается Деннис, но ему запрещено их трогать. Патриции приходится, скрипя сердцем принять во внимание то, что девчонка сама набросилась и ее никто не принуждал.
«В этот раз можно пренебречь правилом»
Все движения были слишком опытными, и не ставились ни в какое сравнение с абсолютным дисбалансом первого поцелуя.
Кук дышит отрывисто, заставляя себя распахнуть глаза и убедиться в том, что происходящее не сон и девятилетний мальчик не стал профессионалом за считанные минуты.
Холодный взгляд Денниса Кейси не спутала бы ни с чем. За столь короткий срок она немного научилась ориентироваться в личностях. Он уже смотрел на нее так в машине, надевая маску.
Она чувствует его дыхание на своем лице, кажется, даже слышит стук чужого сердца.
Снова промах.
Кейси судорожно перебирает возможные ходы в голове. Ударить и убежать? Закричать? Сделать вид, что этого не было и уйти в свою комнату?
Терпение Денниса кончается одновременно с вариантами, и вопреки ее надежде на выговор и пощечину, Кейси получает следующий поцелуй в шею, выбивающий здравый смысл и томный вздох.