Порочные игры

========== … ==========

«Когда оскудеет моя душа,

Утолит свой голод сполна…»

— Эдна Сент-Винсент Миллей

Кто-то говорит, что совершившие суицид настоящие слабаки. Кто-то говорит, что нужно бороться до конца и лишить себя жизни проще простого.

Кто-то говорит, что всегда есть в сердце место любви, и человек сам кузнец своего счастья.

Но никто из тех, кто твердит о силе духа, кто беспрестанно повторяет о любви и борьбе никогда не перенес ничего, что могло подтолкнуть на суицид. Не так просто нажать на спусковой курок, зная, что в эту секунду достигается точка невозврата.

У тебя не будет шанса изменить ситуацию в свою пользу, истекая кровью на дощатом полу своей комнаты, когда содержимое черепа украсит выбеленную еще в начале августа стену.

Кейси знает способы, как заставить себя никогда больше не проснуться без помощи холодного или огнестрельного оружия. У нее было достаточно причин сделать это прямо сегодня, но когда-то после уроков, сидя в пустом классе в окружении школьной доски в разводах от мела и прилипших жевательных резинок к стульям, она придумала игру, которая надоела еще в первую неделю. Не было ни победителей, ни побежденных, а был лишь один игрок, который должен был мастерски отбивать каждую карту, подброшенную жизнью.

Кейси не знала правил ни одной карточной игры, поэтому, возможно, это осложняло вопрос названия ее рода деятельности.

На каждую ситуацию предлагаемую жизнью она должна была найти вескую причину, чтобы выжить. Эдакая русская рулетка, от которой становилось лишь тошно.

Жизнь придумывала каждый раз новый изощренный ход, будто бы восторгаясь тем, как единственный игрок не сдается и изо всех барахтается на поверхности.

Первые партии были легкими, и не составляло труда оставлять за собой последнее слово, но с возрастом игра надоедала, как и сам «квест» поиска причины, чтобы жить.

Ход N — День рождения сокурсницы, с которой они никогда в жизни не перекинулись более чем двумя словами.

Над ней могут надсмехаться, унизить, облить кровью, словно Кэрри** и считать черной овцой Западной средней школы. Ей не о чем говорить с ровесницами, у нее нет смазливого парня, который при первом свисте подарил бы красивую безделушку.

Кейси ничего не смыслит в том, чем дышат остальные девушки ее возраста и последние семь лет думает о спасении.

Её ход — Пойти на день рождения одной из популярных девушек — Клэр Бенуа вопреки собственным предубеждениям, лишь бы не находиться в одном доме с родственником. Он ни о чем не заподозрит, когда племянница покрутит перед носом розовым приглашением, а ей не придется размышлять над собственной смертью.

Бито.

В машину сел неизвестный человек, который заставил играть по его правилам, подключая к процессу Маршу и Клэр. Они напуганы и будут делать те ходы, которые, по их мнению, помогут одержать победу и торжественно воскликнуть «шах и мат».

Для Кейси это лишь новые фигуры, простые пешки, и их участь предрешена, но она еще выбьет несколько ходов, и если останется ни с чем, то может потребовать реванш, который ей никто не предоставит.

Она же охотник и должна знать, как выслеживать дичь и обмануть хищника, пойти на уступки и перестроить игру из десятка не отбитых карт в поддавки. Нужно идти на компромисс с тем, кто хочет тебя убить.

Клэр предлагает наброситься, самоуверенно предполагая, что три девушки, поборовшие собственные страхи смогут расправиться с тем, кто сильнее физически по своей природе.

Вы когда-нибудь видели, чтобы стадо газелей бросалось на стадо львов или даже на одного льва?

Этот ход заранее обречен на неудачу, и Кейси не стала бы так рисковать, хотя бы в память об отце.

«Самки думают, как остаться в живых»

Пока Клэр пытается понять, как перехитрить того, кто уже окрестил тебя священным ужином, апеллируя базовыми знаниями психологии жертв почерпанной из фильмов ужасов, просмотренных пятничными вечерами, Кейси хочет найти объяснение тому, как она оказалась здесь.

У всякого поступка должен быть свой смысл, даже если он будет понятен одному человеку.

Марша уверена, что ее подруга куда сообразительнее и если одной из них удастся спастись, то это непременно будет Клэр, которая так наивно колотит в дверь, едва услышав голоса по ту сторону, и вопит о спасении, негласно играя роль, предводителя в отряде спасения.

Порой, чтобы выиграть нужно, поддаться и делать это столько, сколько потребуется.

Он чертовски хороший актер, меняющий свои обличия по настроению или душевнобольной?

«Я разделил их по цветам — голубая для пола, а розовая для керамических поверхностей»

Поддаться.

Кейси первая решает встать и забрать средства для уборки, пытаясь принять невозмутимый вид, будто бы каждый день похищают и предлагают убираться в собственном плену.

Клэр закричала бы в след все, что думала о ней, не выбирая выражений, если бы не боялась дышать в присутствии постороннего. Их былая уверенность тает на глазах, когда прижавшись к стене подруги, проскальзывают в крошечную ванную комнату, опасаясь хоть на секунду поворачиваться спиной к врагу.

«Кейси»

— Привет, я Хедвиг. У меня красные носки.

Подыграть.

Поддаться.

«Проговорился. Сказал, что они сделали дом безопасным. Здесь повсюду гипсокартон»

Кейси понимает, что это могло бы быть их шансом, знай, они расположение коридоров и что скрывается за дверьми. Нужен план.

Клэр импульсивна и задыхается в подвале, чувствуя, как со спины подкрадывается тенью клаустрофобия, о которой она раньше только могла слышать из разговоров и фильмов.

Необходимо спастись и выглядеть героиней в глазах остальных, рассказывая о том, что ее, хрупкую девушку, не сломать, повышая самомнение феминисток. Для Бенуа неважно спасется ли Кейси, которая пытается отговорить от риска, быть обнаруженными прямо сейчас.

Каждый сам за себя.

Клэр понятия не имела, откуда в ней столько силы, чтобы рвать голыми руками гипсокартон. Ярость и сама идея о спасении делала свое дело.

Но ее свобода была короткой, как и шальная радостная мысль, что сейчас все закончится.

Проигрыш.

В игре осталось двое и Кейси знает, что в следующий раз сущность ребенка не совершит такой ошибки, а Марша не боец и безынициативна — настоящая жертва.

Она повторяет вновь и вновь, что они выберутся, справятся и выживут.

Чистый эгоизм под маской милосердия. Эти слова не нужны Кейси, они необходимы Марше, и возможно, Клэр, если бы она их слышала.

Он приходит облаченный в женскую одежду, предлагая на ужин сэндвичи — вершину своего кулинарного мастерства. Кейси не может жаловаться на обращение здесь, да и не хочет. За последние десять лет никто не беспокоился о ней, не расчесывал заботливо волосы, не предлагал поужинать «как подобает леди».

Она не знает, как реагировать на то, что сейчас чужие пальцы перебирали прядь за прядью и не задается вопросом, кому принадлежала эта расческа раньше.

«Давай украсим твои волосы цветами»

Ладонь прикасается к затылку, и кончики пальцев касаются виска, пока заправляют стебель цветка за ухо.

Кейси испытывает удовольствие.

Она не может подобрать слов, чтобы выразить те ощущения, что переполняли ее.

Забота? Контраст между кнутом и пряником? Или желание? Желание, чтобы он вновь прикоснулся к ней?

Последний вариант она хочет отмести сразу, но непроизвольно дергается, надеясь, что этого никто не заметил, как и то, что ей с трудом удалось сдержать томный вздох.

Тайм-аут.

Кейси тяжело определиться с чувствами и сосредоточиться на плане или попытке предугадать следующий ход. Отступать наступая? Подыгрывать? Делать вид, что ее все устраивает?

Сэндвичи не так плохи, хоть и суховаты, но в сочетании с восточной музыкой кажутся в самый раз. Самовнушение действует именно так.

Марша дергается, не может проглотить и куска, то и дело, открывая рот, словно рыба в попытке что-то сказать, а может просто в панике люди так и выглядят со стороны. Она хочет сбежать, заглушая здравый смысл, что не лучший вариант повторять судьбу подруги и бежать, не зная ни единого выхода.