Страница 8 из 9
Он с интересом слушал авангардную музыку Сергея Форозина и курил S-образную трубку…
…Этот-то сладковатый запах и услышал бдительный Юсси… Он вкрадчиво тявкнул… Архитектор проснулся. Музыка тем временем закончилась, и Иван не понимал, что его разбудило.
– Старикашка, – обратился он к собаке. – Давай спать дальше…
…Кирсти отложила скрипку и подошла к Сергею и обняла его.
– Ну, здравствуй, наш главный спаситель!
При этих словах в двери появился господин, весьма смахивающий на Шерлока Холмса:
– Извините за беспокойство!.. Я оказался здесь случайно – не спится, такие ночи… И спасибо за удовольствие! – пыхнул он своей трубкой. – Это был Шёнберг?.. Кнайфель?.. Губайдулина?.. Денисов?..
– Спасибо за комплимент, – смутился Сергей. – Но это был я, моё сочинение «Опус 12». Куда мне до этих великих людей!
– Я их знал. Нет, не Шёнберга, конечно. Они часто сюда приезжали. Теперь встречаю их в Германии.
– Да, они там.
– А Эдисон Васильевич умер в Париже… Лянин, – незнакомец протянул левую руку. – Яков Симонович…
– Форозин, – представился и Сергей.
– Фон Розинг? – переспросил неожиданный гость и снова пыхнул ароматным дымом своей трубки.
– Просто Форозин… Сергей. А это Кирсти…
– Hei! – гость поклонился девушке и сказал по-фински: – Soitit viulua hyvin.
– Kiitos… – ответила Кирсти и пояснила Сергею: – Господин сказал, что я хорошо играла.
– Ещё раз благодарю… Следующий ваш опус будет, как я понимаю, номер тринадцать?.. Надеюсь, такой же успешный… Шёнберг этого бы не выдержал. А вы держитесь – мой вам совет. Доброй ночи! – раскланялся новый знакомец и исчез за дверью…
…На завтрак Кирсти приготовила «континентальный завтрак» – джус, кофе, омлет с беконом плюс неизменные свои калитки (на этот раз с морковкой), и творог по желанию. Члены клуба «Зелёный „КИА“» – Иван, Сергей и Кирсти уже сидели у столика, когда последней прибежала Динара.
– Ой какие вы молодцы! – вскричала бурятка. – Серёжа, это была твоя музыка?.. Блеск!.. Не ожидала. Куда там твоему Шёнбергу… А скрипка… Кира, это ты?
– Какая музыка? – не понимала Кирсти. – Сергей, ты слышал музыку?
– Я спал как убитый у себя… – почему-то соврал он.
– А вы, Иван Алексеевич?
– Без просыпу… Может быть, Юсси слышал, но он не скажет.
– Вот же – там такой необычный парафраз… – вид у Динары был растерянный. – Серёжа, слушай… Си-ля-ля-соль-бемоль…
Она закончила петь и Сергей сказал:
– Да… Это из моего… Где же ты это могла слышать?..
– Это неслось ночью из парка…
– Наваждение… Может быть, мы и играли с Кирой, но я честно тебе скажу – не помню… Помню только почему-то приятный табачный дым, аромат трубки.
– Никакой мистики… – и Динара снова пропела эту музыкальную фразу. – Такое не придумаешь!.. Я права, Иван Алексеевич?
– Спал как убитый…
После завтрака Иван отозвал в сторону Киру и тихо спросил:
– У тебя ключи от прачечной есть?.. Проводи меня туда.
В подвальное помещение они пришли в сопровождении Юсси. Здесь было сыро, пахло мокрым бельём и моющими средствами… Из крана возле рукомойника капала вода. Слышалось тихое журчание в трубах.
– Где-то течёт? – спросил Иван.
– Это канализация.
Юсси щёлкал зубами, обороняясь от необычно крупных комаров, которые роились по стенам помещения.
– Здесь – именно в прачечной – такие ужасные комары, – пожаловалась Кирсти. – Прямо аллигаторы какие-то…
Иван снова прислушался:
– Нет, это не канализация… Юсси! – обратился он к собаке. – Юсси, речка!.. Ищи речку…
Собака недолго побегала по прачечной и остановилась вдруг на широкой плите каменного пола. Иван подошёл, прислушался и заключил:
– Да… Течёт здесь… Это не канализация… Там целый ручей. Только договоримся, – обратился он к девушке, – что мы никого пока приглашать сюда не будем… Комары заедят… Кира, нужен ломик.
…Сергей и Динара тем временем сидели возле пианино в домике, где жила Кирсти.
– Ты ночевал здесь? – тихо спросила бурятская «гейша». – Или?..
– Мы вспомнили мой «Двенадцатый опус», который я сочинял здесь в прошлом году… Она ведь очень приличная скрипачка, а совсем не повар. Но играли мы этот опус? И да и нет…
– Играли… Я ведь слышала, – с грустью сказала Динара. – Чего вы отнекивались?.. Я ведь всё понимаю.
– Кроме тебя там был ещё один слушатель… Некий господин, страдающий бессонницей в белые ночи. Очень похож на Шерлока Холмса. Он гулял по парку. Правда, не сказал, где он ночует… Вероятно, в каком-то из этих ещё не сломанных домиков… Другого жилья тут поблизости нет…
– А может быть, это и был Холмс… Пришёл к нам на помощь для спасения Дома творчества?.. Тут такие места.
– Он советовал написать ещё и «Опус № 13». Мне это не понравилось… – засмеялся Сергей. – У меня другие планы.
– Какие?
– Кстати! – он хлопнул себя по лбу. – …Я же когда-то мечтал о балете «Сыщик с Хлебной улицы». Интересно было задумано… Даже темы есть… Забавное совпадение!
– Балет про Холмса?.. Странно… Серёженька, а об опере ты никогда не думал? – осторожно спросила Динара…
…Вскрыв неподъёмную гранитную плиту перекрытия, Иван заглянул в подпол прачечной. В полумраке и под звон комариной стаи он, действительно, увидел ручеёк, который тёк по узкой траншее подземелья.
– Нужен фонарь, – сказал он Кирсти.
– Пойду поищу…
– Нет, постой… Там что-то светится.
Иван собрался спуститься в открывшееся подземелье, но сначала скомандовал собаке:
– Юсси!.. Сидеть!
Траншея, или катакомба была узкая. По мелким волнам ручейка, текущего вдаль от дома, блуждали голубые огоньки, отражения дальнего света, куда бежала вода. Вдали за поворотом слышался шум водопада. В том дальнем, более широком пространстве, было гораздо светлее. И он медленно двинулся туда.
Оставалось пройти до светлой площадки не более десяти метров, как вдруг две тёмные фигурки спешно пересекли коридор. Они были похожи на крупных одетых по-людски обезьян. Но самое удивительное было в том, что бежали они по потолку, то есть – вверх ногами.
– Маахисы! – тотчас же вспомнил Иван свой разговор с Сергеем о финском фольклоре и подумал: – Интересное кино получается… А если я сейчас выверну наизнанку свою куртку, что будет?.. Левое поменяется на правое?..
И он быстро переоделся.
…Теперь светлое пространство начиналось у него за спиной, ручей потёк в обратном направлении…
А Иван вновь стоял под люком в прачечную. Он благоразумно решил вылезти наружу.
Увидев хозяина в перевёрнутой куртке, Юсси жалобно завыл. Иван разделся.
– Ну, что там? – Кирсти волновалась.
– Катакомбы… – уклончиво ответил он. – Грязь и вонь.
– Вот за этой дверкой – душевая.
– Мне бы лучше познакомиться с финской баней, – сказал Иван, вспомнив составленный им вместе с Сергеем список местных чудес.
… – Слушай, Седой! – они снова сидели возле рояля в комнате Ивана. – Кто-нибудь звонил в Приозерск, интересовался санэпидстанцией и её атакой на здешний Дом?.. Твой Петрович, например?.. Или этот птичий юрист – то ли Альбатрос, то ли Буревестник или Чайка…
– Но ведь там же была полиция…
– А в полицию потом кто-нибудь сунул нос?
– В полицию носа не сунешь. И смотря какая здесь полиция…
– Вот то-то и оно!.. – Иван даже как бы плюнул с досады. – Их тут всех как лохов сделали.
– Но они же все и повели себя как лохи. Уволились, разъехались, притихли… Одна Кирсти оказалась бойцом. Ты прав, надо звонить в Приозерск…
Седой был решителен.
– Не надо! – отрезал Иван. – Если она звонила тебе по простому телефону, то полиция в курсе… Тут дело тёмное… Тут дело деликатное… – он потрепал свои «ворошиловские» усы. – Не случайно меня дёрнуло выписать на бумажку всю здешнюю нечистую силу… Мне старик говорил, что мы на краю реальности…