Война в XXI веке

Из столкновения двух государств и двух армий, как это было в классических войнах европейских народов, конфликт перерастал в решающую битву двух мировоззрений, одновременное сосуществование которых было невозможным. Особенно явным это стало во время Второй мировой войны, изначально представлявшей собой конфликт идеологий. Война начинает восприниматься как последняя битва добра со злом. Отсюда полулегендарная фраза Черчилля: «…если бы Гитлер вторгся в ад, я по меньшей мере благожелательно отозвался бы о сатане в Палате общин»[77]. Завершить такой конфликт должен «не “договор” и не “мир”, и уж тем более – не “мирный договор” в международно-правовом смысле, но обвинительный приговор победителей побежденному. Этот последний в дальнейшем клеймится как враг тем более, чем более он побежден»[78]. Победа абсолютизируется и может заключаться только в уничтожении враждебного миропорядка. Обе тотальные войны заканчивались именно таким образом: Первая мировая – крушением империй центральных держав, Вторая мировая – капитуляцией Третьего рейха и исчезновением единой Германии.

Подобная интенсификация войны и предельная вовлечённость народов в конфликты приведёт к тяжелейшему переживанию войны. Это заметно по реакции населения непосредственно во время войны. Так, воодушевление 1914 г. очень быстро сменилось разочарованием и усталостью от войны. Перемена в настроении заметна даже в интеллектуальных кругах. В качестве примера можно привести эволюцию восприятия войны членами Московского религиозно-философском общества памяти Вл. Соловьёва, куда входили многие видные русские философы: Е.Н. Трубецкой, С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, В.Ф. Эрн. В октябре 1914 г. они провели заседание, на котором, несмотря на некоторые разногласия, единодушно высказались в пользу того, что Великая война представляет собой событие особого порядка, которое требует от России проявления всей её духовной мощи. Казалось, что Российская империя должна в ходе войны решить «мировую задачу» и, добившись победы, преобразиться и подняться на новый уровень духовности. Однако со временем тон и содержание дискуссий о войне в философском обществе меняется. Затяжной характер конфликта исчерпает силы не только бойцов, сидящих в окопах от Прибалтики до Румынии и Кавказа, но и воинов-интеллектуалов. Неудачи на фронтах поставили под сомнение изначальную святость миссии России, попрали веру в её духовную чистоту и особую мощь. С.Л. Франк следующим образом формулирует вопрос, с которым столкнулась мыслящая Россия: не было ли допущено ошибки в нравственной оценке противника? И отвечает на него пугающим образом – Германия, если и не преодолела духовный упадок, смогла за счёт своего нравственно-волевого начала найти основания для ведения продолжительной и временами успешной борьбы[79]. Россия же не смогла в ходе войны сохранить чистоту своей высокой цели, обратилась к неприемлемым средствам борьбы, а потому идёт ложной дорогой, всё чаще попустительствуя безнравственному и постыдному[80]. Подобное переосмысление войны не было уникальным для русского философского сообщества. Переживание травматического опыта Великой войны будет определять умонастроения во многих странах Европы вплоть до 1939 г. Усталостью и ужасом от Великой войны можно объяснить и странную войну 1939–1940 гг. Стремлением избежать большой войны будут продиктованы многие решения эпохи холодной войны.

Трансформация войны после 1945 г.

6 августа 1945 г. на японский город Хиросима была сброшена атомная бомба «Малыш». Через три дня эта же судьба постигла ещё один японский город – Нагасаки. Было убито, по разным оценкам, более 150 тыс. человек, города были основательно разрушены. Споры о военной необходимости применения ядерного оружия против японских городов ведутся до сих пор. В течение нескольких дней после удара по Нагасаки правительство Японии приняло решение о капитуляции, что означало окончание Второй мировой войны. И всё же моральная сторона подобного способа ведения войны и приближения победы вызывает вопросы, поскольку основной жертвой ударов стало гражданское население, которое было обречено на страшную смерть и мучения. Однако сам факт атомных бомбардировок имеет куда большее политическое значение. Его не стоит рассматривать всего лишь как один из эпизодов, пусть и ключевых, в истории Второй мировой войны. Последствия применения ядерного оружия продолжают сказываться по сей день, во многом определяя образ современной мировой политики. Кроме того, появление ядерного оружия у США, а четырьмя годами позднее и у Советского Союза и затем у ещё нескольких стран, непосредственно повлияло на трансформацию войны второй половины XX в.

Как отмечают авторы доклада «Ядерное сдерживание и нераспространение», ядерное оружие следует рассматривать «не как средство ведения войны, а как инструмент политического давления, сдерживания или устрашения других стран»[81]. Паритет ядерных сил и угроза взаимного гарантированного уничтожения привели в действие систему ядерного сдерживания. Опасность ответного удара делает нападение на ядерную державу попросту неразумным шагом, заставляя отказаться от прямого военного столкновения с ней. Наблюдаемое после Второй мировой войны постепенное сокращение числа межгосударственных войн во многом связано именно с формированием так называемого ядерного клуба (США, СССР/Россия, Великобритания, Франция, КНР, Индия, Пакистан, Израиль, КНДР).

Противостояние западного и восточного блоков во время холодной войны не завершилось открытым военным конфликтом во многом именно благодаря наличию у противоборствующих сторон атомного оружия. Биполярный мир знал серьёзные кризисы. Нередко стороны были готовы к открытой конфронтации, но представление о разрушительных последствиях, политической нестабильности, которая может быть связана с ядерной войной, всякий раз предотвращало мир от ядерной катастрофы. Безусловно, нельзя было говорить о полном умиротворении и торжестве гуманизма в политике. Война вытеснялась за пределы Европы и Северной Америки в страны третьего мира. Именно там Советский Союз, Соединенные Штаты и их союзники могли найти пространство для опосредованного столкновения между собой, оказывая помощь местным освободительным и революционным движениям и включаясь в антиколониальные войны. Но сама ситуация, когда государства отказываются применять свои армии в случае возникновения серьёзных угроз их национальным интересам, была уникальной. Таким образом, создание и применение ядреного оружия переформатировало всю систему международно-политических отношений, хотя и не было единственным фактором, оказавшим на неё влияние.

Ещё одним результатом Второй мировой войны, оказавшим существенное влияние на мировую политику и практику ведения войн, стало создание Организации Объединённых Наций (ООН) в 1945 г. В Уставе организации было зафиксировано, что основная её цель – «избавить грядущие поколения от бедствий войны»[82]. Работа ООН в сфере поддержания международного мира и безопасности нередко критиковались. Её недостаточную эффективность сравнивали с недееспособностью Лиги наций, которая не смогла предотвратить Вторую мировую войну. Текущий формат организации Совета безопасности ООН, где правом вето обладают пять постоянных членов, приводит иногда к патовым ситуациям, когда из-за разногласий между государствами-членами не может быть положен предел эскалации военного напряжения. Однако само существование политического органа, заботящегося о реализации норм международного права, а также представляющего собой площадку для коллективного обсуждения актуальных международных проблем и пытающегося предотвратить начало вооружённых столкновений и содействовать прекращению огня, стоит признать необходимым элементом системы международной безопасности.

77

Nagorski A. The Greatest Battle: Stalin, Hitler, and the Desperate Struggle for Moscow that Changed the Course of World War IL N.Y.: Simon & Schuster, 2008. P. 150–151.

78

Шмитт К. Понятие политического. СПб.: Наука, 2016. С. 382.

79

Франк С.Л. О поисках смысла войны // Русские философы о войне. М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. С.437.

80

Подробнее см.: Куманьков А.Д. Мировая задача России: члены Московского религиозно-философского общества памяти Вл. Соловьёва о Великой войне // Вестник Вятского гос. гуманит. ун-та. 2014. № 10. С. 81–86.

81

Ядерное сдерживание и нераспространение / под ред. А. Арбатова, В. Дворкина. М.: Московский центр Карнеги, 2005. С. 12.

82

Устав ООН. Преамбула.