Страница 22 из 24
Кажется, что вот сейчас скажут – берите власть, гоните буржуазию, но, увы, оказывается, что «масса русского народа дезорганизована, не устроена, и раз работа советов большая, то… преждевременно передавать всю власть в советы»[51]. Где тут простая логика, как могли соглашатели увязать концы с концами – неизвестно. Но известно всем, что уже в момент победы Октября в Питере и Москве с.-р. в Севастополе в городской думе 27 октября заявили, что Севастополь исключительно важен для страны и побережья, а потому нужно: а) устраниться от Гражданской войны и сохранить флот и безопасность побережья, б) высказаться против захвата власти меньшинством, за власть съезда советов, который передаст ее Учредительному собранию. Симферопольский совет недалеко ушел от своих собратьев по соглашательству. 27 октября в заседании исполнительного комитета совета меньшевики и с.-р. пришли к выводу: «Захват власти в настоящий момент, когда в стране царит анархия, когда продовольственный и транспортный кризис являются существующим фактом, является безумной преступной авантюрой перед созывом Учредительного собрания. От поддержки Временному правительству воздержаться»[52]. Одновременно было решено создать губернский штаб для поддержки порядка и недопущения никаких сепаратных выступлений ни справа, ни слева.
Работы исполнительного комитета и совета в Симферополе, дезорганизованные еще до октябрьского переворота в Петрограде, после этого совершенно не клеились, заседания исполкома не собирали нужного кворума. Рабочие организации, разуверившиеся в меньшевиках и с.-p., производили явочным порядком перевыборы своих представителей в совет и бывших ранее их депутатами меньшевиков – уже не выбирали. Царила ужасная растерянность. Сведения с мест говорили о том, что почва уходит из-под ног окончательно.
В отдельных местах советы приступили к отобранию помещичьей земли. Ялтинский совет, например, предложил управляющему имением «Партенит» сдать земли комитету, который будет ими распоряжаться без ведома землевладельца. Старо-Крымский комитет обложил земли генерала Хорвата налогом. Больше всего беспокоило буржуазию и соглашателей настроение в Севастополе. Действительно, буржуазии было за что бояться. Матросы, в первый же день по получении известий о перевороте в Петрограде, сняли с кораблей старые флаги, заменив их красными. Севастопольский комитет большевиков организовал на судах митинги, на которых единогласно выносились решения о передаче власти советам. Руководство флотом перешло к большевикам. Напуганные требованиями флота, севастопольские советчики вынесли решение о взятии власти советом. Решение это явилось маневром меньшевиков и с.-р., они понимали, что совет является единственной организацией, способной повести за собой массы. Отказаться в таких условиях взять власть – это значит окончательно потерять всякое влияние на массы, отрезать все пути. Маневр этот впоследствии наделал много хлопот большевикам. Дело в том, что совет был недавно переизбран, и меньшевики, согласившись взять власть в руки совдепа и центрофлота, всячески старались саботировать распоряжения центра и не допускать перевыборов совдепа и центрофлота.
Единственный путь, который мог бы привести к изгнанию меньшевиков и эсеров из совета, – это вооруженный разгон совета, но пойти на это сразу без подготовки было рискованно, поэтому большевистский комитет, продолжая работу в совете, повел кампанию за собрание под своим руководством вооруженных отрядов. Мотивом организации отрядов было то, что на Дону к этому времени выступил Каледин. Комитету удалось послать на Дон флотилию в составе миноносца и тральщиков, а вслед за ней организовать отряд в 2,5 тысячи человек с двумя батареями и командировать этот отряд на север против корниловцев и калединцев.
Октябрьские события в других городах не вызвали выступлений, буржуазно-соглашательскому блоку удавалось удержать массы. Так, в Феодосии после получения известий об октябрьском перевороте были слабые попытки к устройству демонстраций, но выйти на улицы так и не удалось. Уездный комиссар 3 ноября, сообщая о том, что «общественное спокойствие не нарушалось», добавляет: «Все же население в тревоге, опасаясь выступления некоторых частей гарнизона по характеру хотя и мирных, но результат коих мог получиться другой». Чтобы обеспечить себя от выступлений солдат, были приняты меры к выводу солдат на фронт; комиссар, в цитируемом выше донесении, считает вывод частей вполне своевременным[53].
Керчь в эти дни не внесла ничего революционного, там царствовали соглашатели, которые не хотели пропускать посланную Севастополем на Дон флотилию. Пропустили только после того, как матросы флотилии связались с солдатами крепости, и эти последние потребовали пропустить.
Обращает на себя особое внимание позиция Евпаторийской организации большевиков. Получив известия о перевороте в Петрограде, группа большевиков в заседании комитета 28 октября решила, что переворот и захват власти являются несвоевременным и должен привести неизбежно к тому, что пролетариат окажется изолированным. Была разработана резолюция, в которой основным являлось отрицательное отношение к происшедшему перевороту[54]. Такую позицию евпаторийцев можно объяснить тем, что организация, вернее, ее комитет состоял из лиц, за несколько месяцев до этого отошедших от меньшевиков. Старая мертвая меньшевистская тактика тянула живых. В организации в связи с принятием комитетом такой резолюции началось брожение. Наиболее революционная часть организации не соглашалась с резолюцией и возмущалась фактом ее опубликования. В тот момент, когда в организации назревал раскол, явился в Евпаторию тов. Миллер. На собрании большевиков он вскрыл ложность и ошибочность занятой позиции, предложив решительно встать на стороне победившего в Октябре рабочего класса, и здесь в Евпатории не оставаться на межеумочной шаткой позиции, а начать работу по взятии власти в свои руки, развенчанию буржуазно-соглашательского блока. Предложение Миллера было принято: комитет молчаливо признал свою ошибку, несколько человек все же ушло из организации.
На ноябрьском съезде большевиков вопрос о захвате власти не подвергался обсуждению, несмотря на то что грозные тучи наступления на большевиков со стороны татарской буржуазии уже нависли. Съезд указал организациям на возможность создания вооруженных отрядов, считая это подготовительной работой к захвату власти советами. Разрабатывать план захвата власти участники съезда считали несвоевременным. Эта огромнейшая ошибка, допущенная съездом, сказалась на дальнейшей работе большевиков, она оставила значительный след на всей истории дальнейшей борьбы за советскую власть в Крыму. Ноябрьский съезд, кроме вопроса об отрядах, выборах комитета, обсудил вопрос о печати. В этом последнем вопросе молодость организации, неизжитые еще меньшевистские иллюзии сказались вновь в выступлении ряда товарищей, доказывающих необходимость свободы печати. После июльского разгрома «Правды», после всех мер, принятых Временным правительством для того, чтобы задушить не только газеты, но всякую вообще литературу большевиков, когда, наконец, живое слово большевика, после июля, загонялось в подполье, казалось, должно быть ясно каждому, что о свободе печати не может быть и речи, однако вопрос этот вызвал большие прения, после которых линия ЦК в вопросе о печати была все же признана правильной. Не обсуждал съезд, как указано выше, и национального вопроса, а обсудить было что. Отсутствие решений по двум важнейшим для Крыма вопросам – национальному и плану захвата власти – создало такое положение, при котором местные, еще молодые, без достаточного опыта, организации и, кроме того, организации, имеющие в своей среде весьма незначительное число местных товарищей, вполне знакомых с условиями и пестротой хозяйственной жизни края, не могли ориентироваться быстро, не могли, например, привлечь на свою сторону близкие к партии слои татарского населения. Здесь следует еще отметить и то, что татарский сектор в организации совершенно отсутствовал, и связи не только с татарской деревней, но и деревней вообще не было. Вопросы об усилении влияния партии в деревне не подвергались обсуждению. Не было точных и ясных указаний местным организациям и по не менее важному вопросу – об изгнании меньшевиков из профессиональных союзов.
51
Там же.
52
Протоколы Симферопольского совета.
53
Дело губернского комиссара, Крымцентроархив.
54
Воспоминания Турецкого. Материалы Истпарта и статья Елагина, № 1 сборника «Революция в Крыму».