Страница 17 из 24
События на фронте, общая хозяйственная разруха, отражающаяся на местном хозяйстве, затягивание войны, рост влияния большевиков и полевение, приближение к большевикам ряда эсеровских и меньшевистских групп, влияние настроений в промышленных районах и армии на Крым – все это создавало почву для массового движения и полевения масс, переход их к лозунгам, требующим конца войны, передачи земли крестьянам, а фабрик и заводов – рабочим.
Армия и флот. Особенного внимания заслуживает совет Черноморского флота, который играл колоссальную роль не только во флоте и армии в Крыму, но определял своей позицией и деятельность гражданских организаций и оказывал на них влияние. Флот, его совет и исполком имели далеко не местное значение. Их роль не ограничивается Крымом и Черным морем. Флот был организацией общероссийского характера. Однако, прежде чем разобрать работу исполкома флота, надо остановиться на состоянии настроений армии и флота в Крыму.
Революция пришла в армию и флот по «приказу» высших начальников. Революционных выступлений, выхода на улицу не было до тех пор, пока не поступили приказы о смене власти, приведении к присяге Временному правительству.
В Симферополе после чтения манифеста об отречении Николая II от престола было приказано петь «Боже, царя храни» и кричать здравицу дому Романовых.
Севастопольские моряки вышли на улицу после выступления Колчака, заявившего о своей готовности служить новому правительству.
Выборы в судовые советы, исполком флота регламентированы во времени и количестве представителей приказом Колчака.
Комендант Керченской крепости сообщил о полном спокойствии в частях крепости.
В Евпаторию как спокойный пункт, где могут сохраниться дисциплинированные части, были переброшены в первые дни после революции некоторые гвардейские части.
Первыми ласточками выступлений можно считать отказ крепостной артиллерии в Севастополе принять присягу Временному правительству, отказ 52-го Виленского полка, расположенного в Феодосии, выступить на фронт и выступление симферопольских солдат против офицеров.
Артиллеристы заявили, что они не примут присяги до тех пор, пока жандармы останутся в крепости, и только после заверения высшего командования о том, что жандармов не будет, что они будут привлечены к отбыванию воинской повинности, присяга Временному правительству была принята.
В Симферопольском гарнизоне с первых же дней установились натянутые отношения с офицерством. Солдаты предъявили требования об отмене дисциплины в том виде, как она была до революции. Кроме того, солдаты присоединились к требованию рабочих ряда предприятий о проверке всех освобожденных от призыва и работающих на оборону. Солдаты одного из полков вооруженной группой двинулись производить проверку. Из одного из домов на окраине города вышел офицер, вообразивший, что солдаты пришли отобрать у него казенные деньги, «в целях самоохраны», как сообщили на другой день «Южные ведомости», «поручик Н. выстрелил и убил одного из солдат». Возмущенные зверством офицера, солдаты бросились на него, но он не пожелал сдаться, побежал и был убит выстрелом из винтовки. Случай этот возмутил весь гарнизон.
Солдаты не доверяли офицерам. Обострению отношений между солдатами и офицерами немало содействовала тактика пользующегося популярностью в солдатских массах капитана Замятина, который после ареста и увольнения бывшего начальника гарнизона занял его пост. Выступления нового начальника гарнизона, содействие солдатам в произведении обысков и арестов подозреваемых ими лиц и, наконец, арест начгара генерала Радовского восстановили против Замятина офицеров. Общественный комитет Симферополя просил о высылке нового начальника гарнизона, до назначения же нового общественный комитет и Совет рабочих и солдатских депутатов предъявили начальнику гарнизона следующие требования: «Просить капитана Замятина издать приказ по войскам гарнизона о недопустимости самостоятельного выступления как частей войск, так и отдельных лиц гарнизона при охране порядка в городе (аресты, обыски и т. п.); производство арестов и конфискаций допускать исключительно по письменным ордерам начальника милиции, о каковом распоряжении ходатайствовать перед губ. комиссариатом.
Признать желательным, с согласия капитана Замятина, заблаговременное оповещение общественного комитета и совета о всех серьезных мероприятиях в военной среде в целях объединения действий военной и гражданской власти[36].
Замятин на все эти требования согласился.
Делегация общественного комитета и совета, бывшая в Петрограде, выступила в вопросе о начальнике гарнизона несогласованно. Представитель общественного комитета говорил о замене Замятина, его нераспорядительности, представитель же совета считал, что Замятин установил дисциплину, что он «успокоитель-организатор гарнизона». Солдаты тоже стояли за оставление Замятина на посту начальника гарнизона[37].
Реакционное офицерство вело агитацию против Замятина, отношения с каждым днем обострялись, и вот тут-то на помощь симферопольцам явилась делегация Севастопольского исполкома.
Выступая в полках, на митингах, делегация доказывала необходимость единства офицеров и солдат, примером единения выставляли севастопольцев.
Агитация, затем замена некоторых явно реакционных офицеров, создание гарнизонных и других военных организаций и незначительное увеличение числа солдатских представителей в организациях сделали свое дело. Спокойствие временно было водворено. На фронт стали отправлять маршевые роты. Проводы были организованы весьма торжественно, с расчетом на то, чтобы поднять настроение, укрепить оборонческую позицию.
Отказ виленцев выйти на фронт вызвал взрыв возмущения в рядах соглашателей и буржуазии. Кончилось все это тем, что полк из Феодосии был все же отправлен. Здесь нужно еще коснуться вопроса о дезертирах. По донесении уездных комиссаров, дезертирство, бывшее единичным в марте, в апреле и мае возрастает, на станции Сарабуз и в окрестностях Симферополя к 10 мая задержано до 200 человек. Агитация, приказы о явке в части не помогали. Комиссары вместе с советами прибегали к высылке вооруженных отрядов для вылавливания дезертиров. В Крыму были дезертиры не только из числа местных жителей, но и других губерний, т. к. климатические условия Крыма способствовали этому.
Имели место столкновения дезертиров со старостами.
Но участие населения в борьбе с дезертирством не было массовым. Ловили дезертиров крестьяне не потому, что были за продолжение войны, а «коли мой сын служит, зачем же ты убежал».
А вот агитация дезертиров оказывала влияние на настроения крестьян и их отношение к войне, усиливая число противников войны.
Севастопольский Центральный военный исполнительный комитет заседал первый раз 9 марта 1917 года. По своему составу комитет был больше офицерский, на 50 %. Роль руководителя в исполкоме принадлежала Верховскому[38].
Настроение матросов в первые недели и месяцы было спокойное. Чтобы демонстрировать готовность флота к боям, был организован выход в море к Босфору.
На одном из флотских праздников матросы подводных лодок выступили с лозунгами завоевания Дарданелл и Босфора. Отдельные недовольства офицерами не получали, однако, широкого развития до тех пор, пока офицерство в своей обособленности, стремлении сохранить старые порядки, создать свою организацию не зашло слишком далеко и пока в Севастополь не приехала делегация Балтийского флота. Делегация выступала во флоте с протестом против займа свободы и за опубликование тайных договоров. Одновременно делегация сообщала о жизни в Балтике, о роли офицеров там. Вокруг делегации и ее лозунгов был поднят большой шум. Делегацию обвиняли в измене, предательстве, продажности, создавались невероятные условия, тормозившие выступления делегации. С.-р. развили бешеную агитацию, причем им помогали в этом оборончески и воинственно настроенные рабочие. Как бы то ни было, а делегация балтийцев поставила перед матросами основные вопросы, заставив их искать прямого и точного ответа. Настроение «война до победы» начало убывать, облегчилась пропагандистская работа для местных одиночек-большевиков и близких к ним групп.
36
Протоколы Симферопольского Совдепа. Материал Истпарта ОК ВКП(б).
37
Протоколы Симферопольского Совдепа. Заседание 25 марта. Доклад Захарова о поездке в Петроград.
38
Начальник штаба ударной дивизии готовящегося в Турцию десанта, впоследствии ком. войск Московск. округа и воен. министр при Керенском.