Страница 14 из 15
Через четыре месяца THES [1995, Мау 5, р. 7] вернулась к этой теме, чтобы отметить, что «Уорик ведет, а другие следуют за ним»: «университеты стремятся копировать престижную схему привлечения научных сотрудников, стоимостью в 10 миллионов фунтов, запущенную в прошлом году для привлечения 50 лучших ученых. В числе подражателей есть старые университеты, вроде Лидса и Манчестера, а также новые, вроде Ковентри и Де Монтфорта». Теперь уже Лидс предлагал «20 мест научных сотрудников ежегодно сроком на три-пять лет», Манчестер «уже принял 15 научных сотрудников и собирается принять в этом году еще», Ковентри намерен принять «12 научных сотрудников в технических областях, предлагая шестилетний контракт со ставкой 26 000 фунтов в год», отмечая, что «инициатива его соседа» была «весьма проницательным и умным шагом». Де Монтфорт, желавший инвестировать в исследования, теперь был «готов предложить по меньшей мере 30 шестилетних контрактов для научных сотрудников». Примечательно, что в марте 1995 года Университет Суррея купил целую полосу для рекламы своих «инвестиций в лучших» в форме 30 контрактов для научных сотрудников сроком на три года, которые «позволят выдающимся ученым сосредоточиться на развитии своей исследовательской работы» [THES, 1995, March 5]. Эти места были предназначены как для опытных ученых со сложившейся репутацией, так и для молодых перспективных исследователей. Вся программа должна была «финансироваться за счет доходов университетского фундаментального фонда, образовавшегося благодаря весьма успешному научному парку». В обстановке сокращения государственного финансирования и обострения конкуренции между институтами британские университеты быстро поняли, как получить дискреционный доход из частных источников, который можно было инвестировать преимущественно в исследования.
Месяц спустя THES [1995, June 23, р. 4] вернулась к инициативе Уорика, заметив, что «Оксбридж преобладает среди научных сотрудников Уорика» в том смысле, что треть новых мест приходилась на «восходящих звезд из Оксфорда и Кембриджа». Из 36 научных сотрудников, принятых по 21 дисциплине, 12 «в настоящее время работают в Оксфорде и Кембридже», а «16 либо учились, либо преподавали в Оксбридже». Кроме того, должности научных сотрудников «отдавались кандидатам из престижных иностранных высших учебных заведений, включая университеты Беркли, Вирджинии и Мельбурна, а также Институт высших научных исследований в Париже». В целом же «иностранные исследователи прибывают из Австралии, Канады, Китая, Дании, Франции, Германии, Нидерландов, Индии, Израиля, России и Соединенных Штатов».
Сведения, предлагавшиеся THES британской академической и широкой публике, свидетельствовали в пользу озвученной критиками-традиционалистами идеи, что вся система научных сотрудников в Уорике была лишь гигантской рекламной акцией и неспособна переманить лучших ученых из более престижных мест, в особенности Оксфорда и Кембриджа. Но Уорик мог привлечь и действительно привлекал их. Эту инициативу можно было даже рассматривать как вклад в британскую политику сдерживания «утечки мозгов» – больное место британских университетов, особенно когда дело касалось специалистов в области точных и естественных наук: перспективные молодые ученые просто уезжали в другие страны, в основном в Соединенные Штаты, или находили в Великобритании работу, не связанную с академической карьерой. Благодаря тому, что набор научных сотрудников производился на международной основе, Уорик мог привлекать ученых, причем более высокого уровня, и из других стран: например, из 250 претендентов по математике пять мест научных сотрудников в Уорике получили иностранцы. Все пятеро претендентов приняли предложение, и отделение математики, незадолго до этого возглавленное математиком из американского университета, было пополнено кадрами превосходных молодых ученых, что отражало международный характер этой важной дисциплины.
Но у уорикской программы привлечения научных сотрудников были и свои недостатки: из-за нее существенно ухудшалось положение постоянных младших преподавателей. Научным сотрудникам практически не нужно было преподавать; они получали достаточно, чтобы посвятить себя исследованиям и публикациям. Между тем преподавательская нагрузка постоянных сотрудников серьезно возросла, как и их обязанности на отделении: такова была цена академического влияния ученого совета и комитетов преподавателей. «Как насчет нас?» стало обычной жалобой, требующей, чтобы университет уделял больше внимания условиям работы младших сотрудников, включая преподавательскую нагрузку и время для проведения исследований. Сотрудникам Уорика было разрешено принимать участие в конкурсе на замещение должностей научных сотрудников, и кое-кому из них, преимущественно в общественных науках, удалось в нем победить. В целом программу привлечения научных сотрудников можно считать важным стимулом к большей ориентации преподавателей на исследования. В этом случае главными препятствиями для их развития становятся ограниченные ресурсы и вечная британская забота преподавателей о преддипломном обучении.
За полтора десятилетия усилий по трансформации Уорик добился выдающихся успехов в своей операционной деятельности и получил признание всестороннего исследовательского университета, одновременно наладив широчайшие связи с бизнесом. Научные и практические действия привели к ряду позитивных последствий. Финансовая и исследовательская отдача от взаимосвязи с бизнесом способствовала достижению научных целей, а завоевывающая все большее признание академическая база – повышению уровня программ взаимодействия с внешней средой, в особенности тех, что предполагали совместную работу с бизнесом. И ученым, и бизнесменам Уорик в 1990-х годах помог существенно упрочить свою репутацию.
Можно привести немало свидетельств признания его достижений и высокого научного уровня. Для университета, которому в середине 1990-х было всего лишь тридцать лет, Уорик имел необычайно много отделений с высоким исследовательским рейтингом, который присваивался британским правительством каждые три-четыре года начиная с 1986-го: во время четвертой такой оценки, проведенной в 1996 году, университет имел 12 отделений с оценкой «5+» или «5», девять – с твердой «4», всего три – с «3» и одно – с «2». Университет вполне мог похвастаться тем, что он предлагал для оценки 98 % своих преподавателей (скрывая гораздо меньше, чем большинство других институтов, включая Кембридж с его 90 %), и четыре пятых его преподавателей работали как раз на тех отделениях, которые получили оценки «4» и «5». Чтобы играть с правительством, увлеченным оценками, по его правилам, университет должен был заняться максимизацией выгоды от статуса и дохода, поступавшего к тем, кто способен был выполнять работу эффективно и на самом высоком уровне. По одному показателю за другим в соответствии с национальной оценкой качества преподавания и исследований Уорик может притязать на статус одного из десяти лучших британских университетов, уступая лишь Кембриджу и Оксфорду, а также таким исполинам – учебным заведениям столицы, как Лондонская школа экономики, Университетский колледж Лондона и Имперский колледж. Потенциальные студенты все поняли правильно: в середине 1990-х годов конкурс при поступлении в университет был 10 человек на место (в 1995 году 27 000 абитуриентов претендовали на 2300 мест). Помимо роста числа абитуриентов (и укрепления положения Уорика среди других престижных учебных заведений, в которые студенты одновременно подают свои заявления) постоянно рос и уровень принимаемых студентов. Вуз мог с полным правом утверждать, что он стал «одним из самых популярных университетов в Великобритании» [University of Warwick, 1995а].
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.