Primae Noctis (ЛП)

Гермиона пристально смотрит на мужа. Она весьма тронута его признанием. Кто бы мог подумать, что Люциус – мужчина из плоти и крови, способный чувствовать что угодно, не говоря уже об изнеможении?

– Это нормально, – она снова делает шаг к нему. – Я тоже слишком устала. Кроме того, мои ноги болят, и голова болит от того, что я так долго ходила с причёской, и моё платье трётся подмышками, – она поворачивается спиной. – Ты не мог бы помочь мне выбраться из него? – через мгновение девушка чувствует, как он начинает расстегивать ряд пуговиц у неё на спине.

Гермиона задаётся вопросом, почему он не использует магию, но наслаждается постепенным освобождением, когда тяжёлое платье начинает провисать. Она выходит из него без всякой грации и вздыхает с облегчением. К своему удивлению, она чувствует его руки в своих волосах, прежде чем успевает отодвинуться. Он осторожно снимает булавку за булавкой, посылая их в сторону тяжёлого дубового туалетного столика в спальне. Когда они все вылезают, Люциус разматывает её волосы, проникая пальцами сквозь спутанную массу, и трётся ими о её голову. Девушка издаёт стон удовольствия.

– Спасибо.

– Это моё удовольствие, – короткая пауза. – Я могу растереть твои ноги.

Она смеётся:

– Я сама могу растереть ноги. Может, теперь пойдём спать?

Они готовятся ко сну в приятной тишине. Люциус исчезает в ванной и снова появляется в темно-синей фланелевой пижаме. Гермиона подавляет смешок; она никогда раньше не видела, чтобы Люциус выглядел на свой возраст. Девушка воспользовалась его отсутствием, чтобы сменить свадебное бельё на свою клетчатую пижаму, которая, как подметила Гермиона, после некоторого размышления, жутко похожа на стиль её мужа.

Люциус садится перед туалетным столиком и протягивает руку назад, чтобы умело заплести свои длинные волосы. После минутного колебания Гермиона садится рядом с ним и делает то же самое. Он ничего не говорит, но смотрит на неё с лёгкой улыбкой на губах.

– Какую сторону кровати ты предпочитаешь? – вежливо спрашивает мужчина.

Гермиона пожимает плечами. Это может быть самый сюрреалистический разговор, который у неё когда-либо был.

– Понятия не имею. Я никогда раньше не делила постель. У меня есть ужасное предчувствие, что я окажусь в центре кровати, какую бы сторону я ни выбрала.

– У меня такая же забота, – Люциус встаёт и осторожно осматривает кровать. – Хорошо, я займу сторону, ближайшую к двери, чтобы лучше защитить тебя от незваных гостей.

– Ты ожидаешь каких-нибудь незваных гостей? – Гермиона ходит вокруг кровати.

– Я очень надеюсь, что нет, но никогда не знаешь наверняка, – Люциус забирается в постель и ложится на спину, чувствуя себя довольно неуютно.

Гермиона делает то же самое и натягивает одеяло до самого подбородка.

– Ну, тогда, спокойной ночи, – говорит она смущённо.

– Спокойной ночи. Нокс.

И при самом странном повороте событий, с тех пор как профессор Макгонагалл пришла со своим письмом из Хогвартса и сказала ей, что она ведьма, Гермиона оказывается лежащей в темноте рядом с Люциусом Малфоем.

Она слепо смотрит в потолок в течение нескольких минут. Несмотря на роскошное одеяло (девушка задаётся вопросом, не набито ли оно павлиньими перьями) и тепло усадьбы, ей холодно и неуютно. Это просто смешно, думает она. Она даже не спит на спине. Ей хочется перевернуться на живот, но она слишком боится потревожить Люциуса. Хотя, судя по его дыханию, он тоже не спит.

– Люциус?

– Да.

– Ты ещё не спишь?

– По-видимому, так, – похоже, он смирился.

В темноте Гермиона колеблется:

– Ты сожалеешь об этом?

– Что?

– Что женился на мне, – девушка хочет жестикулировать, но всё ещё по-девичьи сжимает одеяло.

– Конечно, нет.

Гермиона чувствует, как кровать опускается рядом с ней, и порыв холодного воздуха ненадолго вторгается в тёплое место, которое она создала, прежде чем Люциус довольно неумело притянул её в круг своих рук. Теперь они обнимаются, прижав её спину к его груди. Он восхитительно тёплый, и Гермиона немного извивается, пытаясь присвоить больше тепла его тела.

– О, – твёрдость, упирающуюся в её спину трудно игнорировать.

– Игнорируй это, пожалуйста, – в голосе Люциуса слышится смущение. – Он не знает, когда ему не рады.

Гермиона хихикает:

– Мне очень жаль, но сейчас это действительно нежелательно. Мне немного больно.

Гораздо проще быть честной в темноте, когда эти серые глаза не прожигают её насквозь.

– Извини, – рука Люциуса мягко лежит на её бедре. – Ты должна была мне сказать… если бы я знал…

– Ты бы что? Поцеловал её получше? Не беспокойся, Люциус, эта часть становления женщиной, – Гермиона бы сделала пальцами кавычки, если бы не старалась сохранить под одеялом как можно больше тепла.

– Я бы попросил у семейного целителя, который был одним из гостей на свадьбе, зелье, – его ответ на самом деле заставляет её чувствовать себя довольно глупо, и девушка не отвечает.

Эрекция Люциуса пульсирует возле её ягодиц, и он вздыхает от нетерпения.

– Ты хочешь, чтобы я что-нибудь с этим сделала? – довольно нерешительно предлагает Гермиона.

– Что ты имеешь в виду, говоря «что-то»? – похоже, Люциус заинтересован, несмотря на то, что себя.

– Ну, я могла бы использовать свои руки или рот. У меня нет опыта первого и не так много второго, но я могла бы попробовать. Или ты можешь сделать это сам и кончить мне на живот и грудь, как некоторые мужчины.

– Мисс Грейнджер!

– К сожалению, я слишком устала, чтобы быть деликатной, – она испускает жуткий зевок. – Знаешь, когда ты захочешь использовать этот учительский тон, тебе придется начать говорить «миссис Малфой», иначе я не пойму, с кем ты разговариваешь.

– Миссис Малфой, – он переворачивает слова во рту. – Откуда вы всё это знаете, миссис Малфой?

– Из книг, в основном. Даже Гермиона Грейнджер не может быть занята только работой и никакой игрой. Я начала красть любовные романы моей бабушки, когда мне было около тринадцати. Мальчишки всегда смеялись надо мной за то, что я утыкалась носом в книгу. Половину времени я читала о невинных девственницах, у которых подлые старики крадут их добродетель.

Люциус фыркнул:

– Надеюсь, ты не относишь себя к этой категории. Я начинаю думать, что ты лишила меня моей добродетели, а не наоборот, – он придвигается ещё ближе. – Спасибо за любезное предложение, но я подожду до утра, когда мы восстановим силы. Я с нетерпением жду возможности узнать больше о коллекции книг твоей бабушки.

Гермиона улыбается.

– Я полагаю, что этот брак может оказаться взаимно удовлетворяющим на многих уровнях, – добавляет Люциус.

– Надеюсь, что так.

Гермиона похлопывает его по руке и расслабляется, чувствуя, как сон, наконец, начинает овладевать ею.

В 3:37 утра Гермиона Малфой просыпается от глубокого сна и садится прямо, непреднамеренно сдергивая одеяло со своего мужа, который вздрагивает, просыпаясь, ругается и тянется за своей палочкой.

– Чёрт побери! – кричит девушка. – Если Драко женится на Астории, тебе тоже придётся трахаться с ней!

========== Глава 8 ==========

5 лет спустя

– Ты абсолютно уверена в этом? – Люциус нервно расхаживает по комнате.

– Да, и перестань ходить, мы только что засеяли газон.

Маг останавливается, но продолжает хмуриться, когда она достаёт свою палочку.

– И ты уверена, что следовать советам Буковского – лучше для использования… потому что я читал это…

– Люциус!

– Да?

– Кто из нас мастерски владеет чарами?

– Ты, дорогая.

Он впадает в молчание.

Гермиона произносит сложное заклинание, и дом начинает светиться, поскольку каждое защитное заклинание, окружающее здание и территорию, освещается красным и оранжевым. Люциус тихо выдыхает.

– Некоторым из них сотни лет. Я и понятия не имел, что их так много.

– Это действительно кажется немного показным, – замечает Гермиона. – Не говоря уже о неэффективности. Волдеморт всё же был там, не так ли?