Primae Noctis (ЛП)

Блюда наполняют стол быстро, и все слишком заняты едой, чтобы вести много разговоров. Джинни, сидящая рядом с Гарри, нехарактерно тиха, но она улыбается Гермионе всякий раз, когда их глаза встречаются. Гермиона глубоко благодарна за то, что волшебные свадьбы не следуют маггловской традиции послеобеденных речей. Люциус, вероятно, смог бы придумать что-то подходящее на ходу, но она боится думать о том, что скажет Гарри, и девушка воображает, что речь шафера Драко будет довольно сладкой.

Её облегчение недолговечно, когда еда убрана и тосты выпиты, Люциус вдруг шепчет ей на ухо, что пришло время для первого танца.

На протяжении всей своей жизни, Гермиона скрывала глубокую и тёмную тайну. В течение нескольких месяцев, предшествовавших свадьбе, она не давала ей спать по ночам. Девушка появлялась на работе с тёмными тенями под глазами и сердито огрызалась на всех и вся. Драко заметил перемену в её поведении и, в конце концов, призвал её к ответу. Со слезами на глазах она, наконец, призналась в том, в чём никогда не признавалась ни одной живой душе.

– Я не могу танцевать, Драко, ни шагу.

Драко смотрел на неё с превосходством человека, который брал уроки бальных танцев вскоре после того, как научился ходить.

– Тогда я научу тебя, Грейнджер, это не так уж трудно.

– Ты не понимаешь, – Гермиона смахнула слезу со своей щеки. – Мне потребовался целый семестр, чтобы выучить один танец для Рождественского Бала. Мои оценки ужасно падали, потому что я всё время тренировалась. Даже тогда Виктору пришлось вести меня, я так сильно наступила ему на ногу, что он сказал, что, возможно, никогда больше не будет играть в Квиддич.

На что Драко только рассмеялся, довольно громко. Но он также взял на себя труд научить её танцевать. Как и предсказывала Гермиона, это не было простым занятием. В день свадьбы они договорились, что Гермиона должна быть в состоянии исполнить свадебный вальс. При условии, что Драко будет держать её неуместно крепко и всё это время громко считать ей в ухо. Гермиона уже почти примирилась с этим планом, но теперь она понимает, что он не сработает, потому что она не будет танцевать с Драко. Девушка смотрит на Люциуса огромными, встревоженными глазами.

– В чём дело? – он заботливо предлагает ей руку, чтобы проводить на танцпол.

– Ни в чём, я… – Гермиона берёт его за руку и наклоняется достаточно близко, чтобы почувствовать запах его одеколона. Она делает один маленький вдох. Это странно успокаивает.

– Ты что? – Люциус притягивает её к себе, его большая ладонь лежит на её спине.

Гермиона прижимается ближе. Люциус немного отстраняется.

– Люциус, я не могу танцевать! – Гермиона снова ступает в его пространство.

– Очевидно, так как, ты стоишь слишком близко ко мне, это неуместно.

Гермиона почти закатывает глаза. Вот тебе и знакомство с его низменной натурой.

– Мне нужно стоять так близко, – она стоит так близко, что может говорить прямо ему в ухо. – Тебе в основном придётся таскать меня по полу.

Люциус хмурится, но девушка видит, как уголки его губ приподнимаются в изумлении. По крайней мере, она надеется, что это развлечение.

– Это очень неправильно… гости подумают, что мы… – он замолкает.

– Трахаемся? – услужливо спрашивает Гермиона.

– Мисс Грейнджер!

– Прости, прости. Я нервничаю. Ты боишься, что гости подумают, что мы уже в интимных отношениях? – он напрягается.

– Да.

– Что ж, так и есть, не правда ли?

– Да, но это личное дело каждого.

– Ну, это не очень личное, когда мы были в беседке, а ты…

– Тише, – теперь Люциус покраснел. – Признаюсь, я позволил себе немного увлечься, но, по крайней мере, мы были скрыты от посторонних глаз стенами беседки. Здесь мы находимся в центре внимания.

Гермиона скользит взглядом вокруг них. Он совершенно прав, все смотрят на них.

– Извини, но либо это, либо я сломаю тебе ногу.

– Очень хорошо, – маг притягивает её ещё ближе. Её груди теперь прижаты к его груди.

– Есть кое-что ещё, – ей довольно трудно говорить. Девушка задыхается от хватки Люциуса, и её нос прижимается к его плечу.

– Да? – тон у него многострадальный.

– Мне нужно, чтобы ты считал.

Оркестр начал играть.

– Считал? – Люциус ведёт её в танец. Она наступает ему на ногу, и он вскрикивает.

– Да, считай, пожалуйста, Люциус.

Гермиона снова встаёт на мужчину, и он тут же начинает считать с выражением болезненного неодобрения на своём лице. После этого танец идёт не так уж плохо. Гермиона почти наслаждается ощущением прижатия к Люциусу, их бедра трутся друг о друга, пока он ведет её по ступенькам.

– Весь этот подсчёт создаст впечатление, что мы предались довольно трудной соблазнительной светской беседе.

– Прекрати болтать, – шипит ведьма, пытаясь взять на себя подсчёт шагов в своей голове.

– Как я могу ухаживать за тобой на танцполе, если мне нельзя говорить ничего, кроме: один, два, три, один, два, три?

– Я думаю, мы уже прошли этап уговоров, – Гермиона натыкается на своего мужа.

– Ты действительно ужасно танцуешь, не так ли?

– Да. И замечание о моём недостатке танцевальных навыков вряд ли считается ухаживанием. Не мог бы ты снова начать считать?

К её большому облегчению, Люциус больше ничего не говорит и упрямо считает до конца танца. Это, вероятно, наименее катастрофический танец, который Гермиона когда-либо исполняла на публике. Драко тонко показывает ей большой палец с другого конца танцпола. Люциус, однако, выглядит суровым.

– Нам нужно будет гораздо больше практиковаться в танцах, если ты не собираешься смущать меня публично, – заявляет он. – Танцы – один из основных навыков чистокровной жены.

– Ну, какое везение, что я не чистокровная жена, не так ли?

Музыка заканчивается, и Гермиона пытается отстраниться от него.

– Я не говорил, что буду возражать против того, чтобы быть твоим инструктором, – Люциус продолжает удерживать Гермиону, хотя он уже отпустил её руку и положил свободную руку на талию. – И мне очень нравится, как ты ведёшь себя в бальном зале.

– Хорошо, – Гермиона снова делает вдох. Почему от него так хорошо пахнет? Девушка делает пометку держаться подальше от нюхательного диапазона во время будущих разногласий.

– Как ты собираешься избегать танцев до конца приема? – он мягко увёл её с танцпола, и оркестр снова заиграл.

Несколько гостей смотрят в её сторону, и Гермиона подавляет стон.

– Может быть, ты мог бы просто держаться за меня и выглядеть устрашающе. Тогда никто другой не осмелится пригласить меня?

Люциус громко смеётся:

– Боюсь, это было бы очень дурным тоном. А вот и Поттер, я полагаю, он знает о твоих ограничениях?

– Нет, – Гермиона улыбается Гарри, – но он танцует ещё хуже, чем я, и не заметит, насколько я плоха.

Люциус смеётся и отпускает её:

– Я думаю, мне следует потанцевать с миссис Поттер. Я вижу, вы с ним хорошие друзья. Тебе было бы легче жить, если бы я прояснил ситуацию с ней, не так ли?

– Да, было бы здорово, – Гермиона недоверчиво смотрит на мужа. – Спасибо, – запоздало добавляет она, когда Люциус уходит на поиски ничего не подозревающей Джинни.

Танцы бесконечны. Она танцует с мистером Уизли, который полон отцовской заботы и материнских советов. Она танцует с Роном, который смотрит на неё, как на пинаемого щенка, и снова повторяет, что он был бы счастлив, жениться на ней и избавил бы её от ужаса быть связанной с такой мерзостью, как Люциус. Гермиона танцует с Драко, который, кажется, очень доволен собой, несмотря на то, что его бросили. Она танцует с профессором Флитвиком, отчего у нее болит спина, и с Хагридом, от которого болит шея. Она танцует с Невиллом, которого она уговаривает считывать, таким образом, избегая неудобной темы о том, почему, ради всего святого, она решила выйти замуж за Люциуса Малфоя. Девушка танцует с Джорджем, который пытается подсыпать ей в платье какое-то зудящее зелье, и несколько раз спрашивает её, почему она так долго расписывалась. Она ещё дважды танцует с мужем, прижатым к его телу так сильно, что ей трудно дышать, и Гермиона задаётся вопросом, действительно ли это давление, которое он оказывает, заставляет её так задыхаться, или просто сам мужчина.