Жонглёр

Открывший ему человек, не дослушав до конца его фразы, исчез где-то в глубине дома. Потом явилась прозрачная, с красными глазами и носом молодая девушка и сказала, что сегодня ровно девять дней, как преставился батюшка. Сказались старые раны. Так что старый солдат не мог ничем помочь ни Фирсанову, ни кому бы то ни было ещё. Держал, держал оборону, а в самый неподходящий для Леонида момент был переведён в другой полк. Теперь он в ином воинстве. Промямлив слова соболезнования, Леонид ушёл.

Мутной волной в душе поднялась паника. Куда идти? Кого просить? Он уже прошёл две трети пути, было глупо разворачиваться и идти на попятную. Но как добыть третью рекомендацию? Но ведь и без протекции графа Аристова было необходимо к кому-то идти и у кого-то просить письма! Так что надо собраться мыслями, взять себя в руки и рассуждать здраво. В запасе было два дня, за которые предстояло найти того, кто напишет ему третье рекомендательное письмо. И он найдёт такого человека и вырвет из него заветный клочок бумаги!

Только сейчас Фирсанов осознал, что со вчерашнего вечера ни разу не вспоминал о Елизавете. Она смутной тенью маячила на горизонте сознания, ни приближаясь, но и не удаляясь. И стоила ли игра свеч – он не понимал, но остановить раскрученный маховик уже не мог. Его куда-то тащило и влекло силой инерции. Колесо фортуны делало очередной поворот.

Несколько оглушённый и опустошённый событиями вчерашнего и сегодняшнего дня, Леонид заявился домой. Успев скинуть шинель и китель, в чём был рухнул на диван в кабинете отца. Заснул, что называется, без задних ног.

«Скверный, скверный мальчишка!» – в который раз за эти дни Лиза вынесла своему ухажёру суровый приговор. Как он смеет так с ней поступать?! Исчезать на столько времени! Ни извинений, ни объяснений! Если он бросил её и сдался, то тогда так ему и надо! Она была очень сердита на Леонида. Девушка рисовала в своём воображение множество сцен, в которых неизменно был коленопреклонённый воздыхатель с протянутыми руками и вымаливающий у неё прощение. А она… Она холодна как лёд, как статуя сфинкса. Таким образом до молодого человека наконец-то дойдёт, какую роковую ошибку он совершил и какого ангела потерял! Но получалось, что пока потеряла только она. Что Лизу не устраивало и раздражало.

Если честно, она уже привыкла к чудачествам Фирсанова. Она даже находила их милыми и мальчишескими. Как же он напугал её тогда вечером! Но как неожиданно, даже изящно он это сделал! Особенно цветок. И сколько силы в молодом и изящном теле!

Ей вдруг стало не хватать его шуток, сарказма, иронии… Самое удивительное, что впервые за долгий промежуток времени она была недовольна своим поведением. Конечно, она обидела его, обозвав маменькиным сынком. Но она же не знала, что у него нет матери. И они никогда не заводили об этом разговор. Это её извиняет. Он всегда появлялся в тот самым момент, когда в нём возникала необходимость.

Да и она хороша! Повела себя как какая-то принцесса. Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что! Устроила, понимаете ли, соревнования женихов! Вот к чему привело увлечение сказками братьев Гримм в десятилетнем возрасте. Только не хватало сказочного туповатого короля, с пузом и тройным подбородком. К чему она брякнула о Байроне и Гарибальди? В душе Лиза прекрасно понимала, что слегка переборщила. И кто вообще дёрнул её за язык выдвигать какие-то требования? Невооружённым глазом понятно, что Фирсанов влюблён в неё, что уже само по себе выделяло его из толпы. При любом положении дел такой кавалер всегда необходим. Его немного огранить, подобрать оправу и получится вполне себе милая поделка. Ни перед кем не будет стыдно. Ни перед мамой с бабушкой, ни перед знакомыми на курсах, ни перед подружками по гимназии. Можно будет спокойно приезжать с таким мужем домой в Калугу и Перемышль. Мужем? Не торопит ли она события?

Надо признать, что Леонид ей нравился, по крайней мере с ним не было скучно. Сложен прекрасно, тонкое волевое лицо, умные глаза. Но эти его выходки! В людном месте при стечении народу, на одно колено! Не спорю – красиво и романтично, но… Так ей в любви не признавались и замуж не звали. Хотя для неё это был пока единственный опыт, но он ей понравился. А она! Что устроила?! Просто душещипательную мелодраму. Зачем ей это?

И потом, на самом деле, он мог быть занят неотложными делами. Не приходил, значит, не мог. Он всегда радовался их встречам, она чувствовала. И это льстило её самолюбию. А теперь как быть? Она надеялась, что слегка его раззадорит, поиграется с ним, как кошка с мышкой… Но никто же не ожидал такого оборота дел. Надо как-то исправлять положение, но как? Где и как его найти? Покопавшись в памяти, девушка с удивлением поняла, что ничего не знает о Фирсанове, кроме того, что отец его адвокат, а сам он учится на юридическом в университете. Ну не идти же, в самом деле, в университет, искать там юридический факультет? И что подумают окружающие? Можно попытаться разыскать адвокатскую контору отца, но эта идея понравилась ей ещё меньше, чем предыдущая. Она девушка порядочная и до такого не опустится. Должен же он, наконец, проявить упорство и снисходительность к ней и прийти. Она, конечно, собьёт с него спесь. Будет дуться, но не долго. Минут десять, пять от силы. Но ни меньше. Он всё же должен осознать масштабы своего проступка. А то потом он станет просто неуправляемым. А ей такой не нужен!

Так, ворочаясь на постели, Лиза потихоньку в своих рассуждениях допустила брак с Фирсановым. Он уже состоялся у неё в голове. Утомившись от мыслей и рассуждений, Лиза решила заснуть. Завтра обязательно появится. Либо он, либо решение, как его найти.

– По-другому и быть не могло, – сказал Александр Леонидович, внося свет. – Спит в моём кабинете. В чужой сорочке и с разодранной щекой – красота! Ты уже достиг вершин Санкт-Петербургского дна за эти два дня? Мне готовится к уголовному процессу или ты срочно эмигрируешь?

Фирсанов-старший поставил на дубовый рабочий стол портфель отличной кожи и расположился в удобном кресле. По диагонали от стола на кожаном диване его сын пытался прийти в себя от столь неожиданного вторжения отца в свой сон.

– Здравствуй, папа. И для начала успокойся. Эмоции и нервы первый враг юриста. Ты сам мне это говорил.

– Юриста, да, но не отца! Радует, что хоть что-то из моих нотаций остаётся в этой, – дотянулся и звучно шлёпнул по темечку своё чадо, – голове.

– Ночевал у Краснова, это его сорочка. Не мог же я весь день щеголять по городу в несвежей рубашке.

– Резонно и куртуазно или, кому как нравится, куртуазно и резонно, – согласился родитель.

– И щеку не «разодрал», а слегка порезал, когда брился, и по твоему рецепту быстро остановил кровь.

– Значит, я ещё на что-то гожусь.

– Папа, не передёргивай. Я отпраздновал нашу общую с тобой победу, хотя и не так, как предполагал.

– Мы выиграли дело, но это не означает, что ты на следующий же день имеешь право оккупировать мой кабинет. Намекаешь на то, что моё время вышло? Для таких действий, мой друг, ты должен долго и очень долго бегать в подмастерьях.

– Нисколько этому не противоречу. Готов и дальше вносить посильную помощь в успех семейного треста. Это не акт агрессии, а усталость.

– Или бурная ночь у Краснова?

– Успокойся. Ни хористок, ни излишнего алкоголя не было.

– Ага! Алкоголь всё-таки был! – Улыбаясь, Фирсанов-старший поднял вверх палец. – Как ты сам знаешь, мера у каждого своя.

– Ах, оставьте, Александр Леонидович! По факультету до сих пор ходят легенды о ваших похождениях и приключениях.

– Ну, знаешь ли… Молод был, горяч до чрезвычайности, зелен… Отсутствие ума давало пышные всходы.

– Ваша честь, подзащитный оговаривает себя! Требую прекратить прения сторон.

– Сказано уже с достаточной долей твёрдости. Я начинаю верить. Как ты знаешь, мой отец и твой дед был прекрасным врачом-пульмонологом. Большая половина лёгочников столицы были у него в пациентах. Было всё: и деньги, и уважение, и почёт. Конечно же он мечтал о том, чтобы и я пошёл по его стопам. И меня спровадили учиться в Италию.