Страница 17 из 18
Римляне смогли продержаться до подхода подкреплений. К ним прибыл второй легион, который занимался вырубкой лесов Академии. Дровосеки нацепили доспех, вооружились мечами-гладиусами и ринулись в бой. С ними пошли в атаку штрафники. Все вместе они напали на солдат Архелая, опрокинули их и перебили 2000 человек.
Архелай не сдавался до последнего. Сражался в гуще врагов, ободрял своих, но в конце концов остался почти один и был отрезан от ворот. Ему бросили со стены веревку. Стратег вскарабкался по ней и ушел буквально из-под носа врага.
За это сражение Сулла восстановил в звании всех штрафников как искупивших вину кровью, а прочим легионерам выдал денежные премии.
Наступила зима. Подходил к концу 87 г. до н. э. Афины и Пирей не сдавались.
Сулла отвел своих солдат в Элевсин. Там ему в голову пришла новая идея. Луций Корнелий приказал копать ров к морю, чтобы вражеская конница не могла нападать на его лагерь. Именно во время этих осад Сулла научился воевать с помощью траншей и окопов. Со временем это станет главной особенностью тактики римского полководца.
Архелай восполнял потери и получал по морю все необходимое: людей, оружие и припасы. Пока легионеры рыли ров, возле него постоянно кипели схватки. Римляне контратаковали, сражения разворачивались у стен, откуда врага осыпали стрелами, копьями, свинцовыми пулями.
Сулла прекрасно видел, что ключ к успеху – господство на море. Флота он не имел. Поэтому отправил на Родос гонцов с просьбой прислать корабли. Выяснилось, что жители острова не располагают кораблями в нужном количестве. К тому же они не могли рисковать собственной безопасностью, отправляя последние триеры в далекое плавание.
Нужно было обращаться к кому-то другому.
В войске Суллы служил известный римский аристократ Луций Лициний Лукулл. Римский полководец отправил Лукулла с дипломатической миссией в Египет и Сирию. Посланец должен был выпросить боевые корабли у местных царей.
Лукулл сел на маленькое суденышко и тайком, с приключениями, отправился в Александрию. Правда, забегая вперед, скажу, что его миссия закончилась неудачей. Сулла так и не получил флота.
Тем временем продолжалась осада Афин и Пирея. Взятые в блокаду афиняне голодали, защитники Пирея, получавшие продовольствие морем, – нет. Архелай попытался провести в Афины обоз с продовольствием под хорошей охраной. Предприятие было крайне опасным, но риск стоил того. И тут в события опять вмешались двое предателей-греков, о которых мы уже писали. Эти люди прикрепляли свои послания к свинцовым пулям, которые метали в римский лагерь. Таким образом они известили Суллу о новых замыслах Архелая. Сулла устроил засаду и захватил хлеб.
Митридат Евпатор, координировавший из Малой Азии действия своих полководцев, послал на выручку Архелаю еще один отряд наемников под командой прославленного Неоптолема. Его настиг у Халкиды один из легатов Суллы, Мунаций, и наголову разбил. Полегло до полутора тысяч понтийцев. Еще больше попало в плен. Это случилось в тот же день, когда люди Суллы подкараулили обоз с хлебом, идущий в Афины.
Немного времени спустя Сулла предпринял ночной штурм Пирея. Отряд солдат неслышно приставил лестницу и взобрался на стену. За такой подвиг полагалась денежная премия. Кроме того, первый солдат, оседлавший стену, получал от полководца так называемый крепостной венок из чистого золота. Один такой подвиг – и жизнь удалась.
Римляне перебили ближайшую стражу. Часть понтийцев впали в панику и попрыгали в город. Но нашлись храбрецы. Они собрались с силами и напали на неприятеля. Началась беспорядочная ночная расправа. Понтийцы бешеным натиском опрокинули римлян. Римский офицер был заколот насмерть, так и не получив крепостного венка.
Архелай, развивая успех, повел солдат на вылазку. Понтийцы добрались до римской черепахи и едва не сожгли ее. Над машинами уже занималось пламя, когда Сулла прибежал на помощь с главными силами. Упорное сражение продолжалось всю ночь. Рассвет застал сражавшихся в окопах. Битва закипела с новой силой. Сулла отстоял черепаху.
Архелай увел своих воинов в город, но привел в действие башню, которую соорудил против римских машин. Катапульты и баллисты понтийцев принялись обстреливать врагов. Те не оставались в долгу. Осадные машины бомбили Пирей.
Наконец Сулла ввел в действие супермощные катапульты, которые выпускали сразу по двадцать свинцовых ядер. С их помощью удалось перебить много народу, расшатать башню Архелая и сделать ее неустойчивой. Понтийский стратег приказал оттащить ее для починки.
А в Афинах голод становился нестерпимым. Плутарх рисует душераздирающие картины. Медимн пшеницы (52 с половиной литра) стоил тысячу драхм. Люди оборвали цветы ромашки, росшие вокруг Акрополя. Из них варили супы. Также для этой цели использовались кожаные сандалии и лекифы – мешочки для масла. В это время, негодует Плутарх, тиран Аристион проводил время в попойках, пирушках и военных плясках, не забывая насмешничать над врагами. В принципе бывший преподаватель философии вел себя правильно. Он хотел удержать город, задабривал наемников и поднимал боевой дух тех, кто мог и хотел сражаться. Остальные граждане мало интересовали тирана. Верховной жрице, которая попросила немного пшеницы, он прислал перцу. А членов городского совета и жрецов, умолявших сдать город и заключить соглашение с Суллой, разогнал стрелами. Словом, вел себя как мужественный грек и патриот. Это вызывало глубокое осуждение римлян. Им не нужны были греческие герои. Поэтому Аристиона не просто победили. Его очернили и высмеяли.
Вдруг Сулла получил новую весточку от предателей из Пирея. Те извещали, что ночью Архелай повторит попытку переправить в Афины конвой с продовольствием. Луций Корнелий торжествовал.
Но Архелай оказался очень умен. Он уже давно подозревал, что кто-то в городе извещает римлян о его планах. Поэтому принял меры. Хлеб в Афины он отправил. Но поставил у ворот сильный отряд солдат с факелами, чтобы напасть на римские осадные машины и сжечь их.
Предприятие удалось обоим: Сулла беспрепятственно захватил обоз, Архелай сделал вылазку и сжег часть орудий и башен. Луцию Корнелию пришлось начинать сначала.
Митридат приказал нанести удар по римлянам на севере, в Македонии, чтобы отвлечь их внимание от Афин. Царь послал подкрепления своему сыну Ариарату VIII, который командовал армией. Тот начал наступление.
Примерно в то же время Евпатор отправил другого сына, Махара, править Боспорским царством. Он поручил отпрыску выколачивать из Боспора дань и вербовать солдат. Эта политика скоро вызвала недовольство местных жителей. Они подбили Махара начать мятеж. Принц должен был выбирать между преданностью отцу и собственной безопасностью. В итоге он восстал. Правда, это восстание произойдет чуть позже. А пока царевич отправлял хлеб и деньги воюющей армии.
Ариарат VIII разбил в сражении римского наместника Македонии Гая Сентия и захватил провинцию. «Поручив ее сатрапам», как пишет Аппиан, понтийский полководец двинулся маршем на юг, чтобы сразиться с Суллой и освободить осажденные тем города. Но по дороге внезапно заболел и умер. Современными учеными выдвигается версия, что Ариарат был отравлен собственным отцом. Это совершенно невероятная гипотеза. Если принять ее, следует заметить, что Митридат выбрал самый неудобный момент для расправы.
Темп наступления был утрачен. Затем в македонскую армию прибыл новый командующий – Таксил. Он продолжал поход на юг, но уже опоздал.
Пока понтийцы топтались в Македонии, Луций Корнелий продолжал осаду главных городов Аттики. Вокруг Афин он выстроил множество маленьких укреплений – редутов, окопов, брустверов. Тем самым окончательно блокировал город со всех сторон. Теперь сюда не могла проскочить даже мышь.
В Пирее римский полководец закончил возведение насыпи и стал двигать по ней машины. Дело шло медленно. Архелай воспользовался этим и незаметно подкопал насыпь. Та начала оседать. Римские инженеры вовремя заметили неладное, оттащили машины и заполнили насыпь. Заодно обнаружили подземные ходы, по которым люди Архелая выходили из города, чтобы вредить римлянам. Этими ходами воспользовались сами римляне. Они начали подкоп под стену Пирея. В подземелье столкнулись с понтийцами. Завязалась глухая рукопашная. Сражались мечами, копьями, в темноте кромсая своих и чужих.