Тетради

Я и Оленька

Отправились в Череповец в общем вагоне: я, Кузя и его сестра Алинка.

11.09.84. В Череповце будем в 11 часов – поздно.

При въезде в город были поражены промышленными пейзажами, развернувшимися справа и слева: трубы, корпуса, какие-то крытые переходы или транспортёры, резервуары и проч. Автовокзал оказался рядом с железнодорожным.

В общем вагоне

Чудом с рук купили три билета на автобус до Кириллова на 12:10 и, так как оставалось время, зашли на холмик бомбоубежища. Его вершина вытоптана и усеяна пробками от бутылок. Это место служит оттяжечной для рядового череповецкого пролетариата.

В магазине купил дешёвых, по пятнадцать копеек, вьетнамских сигарет.

Ехали на автобусе ПАЗ сначала по асфальту. Мучения начались, когда выехали на грунтовку. Сидели на последнем сиденье, подбрасывало и кидало на каждом ухабе, я уже устал бороться с этой болтанкой и был уверен, что тело будет болеть несколько суток, а кишки будет не размотать. Спасла паромная переправа, которая появилась неожиданно под горкой. Паромом переправляют автомобили и гужевой транспорт с пассажирами и без таковых через оживленную водную артерию, видимо, часть Беломоро-Балтийского пути.

Деревня Щёлково

Паром перевёз нас на другую сторону и, взгромоздившись в автобус, мы продолжили путь посуху. Ещё раз задержались у понтонного моста через какую-то узкую и глубокую протоку. В это время по ней проходило судно и понтон отвели в сторону.

Вскоре взору предстал Кирилло-Белозерский монастырь: его белые башни и стены над водой. Вышли и, ожидая автобуса на Ферапонтово, достаточно поверхностно осмотрели город и монастырь. У ворот монастыря встретили ленинградского коллекционера Благодатова.

В переполненном автобусе отправились в Ферапонтово, где на удивление быстро разрешились наши жилищные проблемы: мы остановились у Коли Чехина в деревне Щёлково.

Попили суп из чашек, как компот. Ложек в доме не нашли. Пошли искать московских девок – Кузиных знакомых. Направились вдоль озера от Ферапонтова. По дороге любовались чередующимися на пути деревнями и небом вечерним: с солнцем, заходящим за горки и, в конце концов, за горизонт. Зрелище совершенно потрясающее.

Встретив местного, сильно пьяного, жителя, узнали, что те, кого мы ищем, живут «у Лены, которая…». Дальше местный сказал удивительную фразу: «которая пьёт керосин» или «которая на льсин».

Добрались до искомых москвичей. В доме поразило обилие мух, густым слоем покрывающих все предметы, особенно в кухне. Отвратительный запах преграждал путь в жилище, которое представляло собой достаточно обветшалый барак со щелями, печкой и двухэтажными нарами из пружинных кроватей.

В доме было только два москвича: мальчик Андрей и девочка Маша – настоящая Рахиль. Две другие москвички – Оля и Света – были где-то в гостях, то ли у геологов, то ли у реставраторов: это две самые распространенные здесь заезжие профессии, т. к. художники и рыбаки за профессии не канают.

Понравились картины девочки Оли, рисунки Андрея и той же Оли. У Андрея живописные сюжеты очень просты. Те, которые я как раз хотел здесь писать: стога, трава, небо. Но у него это скучно. И я боюсь, что у меня это получится тоже скучно.

Возвращались в лунную ночь, так и не дождавшись Олю и Свету.

12.08.84. Щёлково. Ночью Коля нас разбудил и полчаса говорил с Кузей. С утра угостили его водкой. Пили вместе с дедом Ильёй, нашим соседом. Он пришёл в гости и рассказывал о советской политике и своей жизни. Исторические события собирались в его рассказах в один сюжет.

О революции он говорил так: Ленин ходил по деревням, потом уехал в Швейцарию, а когда приехал, сказал, что все врут, а верить надо только большевикам. И тогда в него стрельнула Каплан, её посадили в Шлиссельбург и дали читать книги, а она через 13 лет поняла, что сделала неправильно. И сдохла.

С подробностями рассказал он о том, как отрубил топором голову одному мужику, который плохо к нему относился, а когда его посадили в тюрьму, размозжил молотком голову одному вору, который вздумал над ним издеваться. Когда же его освободили раньше времени за примерное поведение, он на вольном поселении рашпилем пришиб своего начальника по работе.

Дед Илья любил выпить «пуншик», намешав водку с чаем и сахаром, а то «так она горькая».

С виду дедушка маленький, щупленький, с бородой и ясными глазами.

Отправились я, Кузя и Алина в Ферапонтово, зашли в монастырь и долго смотрели портальную роспись Дионисия. Собираемся уже уходить, а тут из церкви выходит человек. Как выяснилось впоследствии, это был Вздорнов – автор многих книг по русской иконописи. Он пригласил двух мужиков посильнее помочь ему, мы и ринулись.

Провели в церкви более двух часов, осмотрели все фрески, кроме тех, которые на барабане. Кузя даже снял много. Фрески прекрасные. В отличие от того, что я видел до этого, здесь чёткий иконографический рисунок. Основные цвета – голубой, охра, фиолетовый и зелёный. Вообще всё так здорово, такие композиции, мы долго не могли очухаться.

Как вышли, встретили девок из Москвы. Познакомились с Олей, реставраторами и со Светой. Купили водку и провиант. Кузя сплавал за плавающими сапогами, которых и не было вовсе.

Москвичка Света

Коля Чехин – хозяин

Андрей Репрёв

После всего этого вернулись в Щёлково, где встретили Колю и деда Илью. Пили водку и «Стрелецкую». В доме собралась целая толпа московских гостей. Кроме одного – все девки. Кроме вышеуказанных были ещё две девки – дети цивилизации. Коля рассказал мне анекдот про Васю Вакума.

Москвичка Оля, А. Кузнецов и его сестра Алина в Щёлково

Проводил я совсем пьяного деда Илью до дома – то-то ему бабка задаст. Когда уже стемнело, бегали купаться с Олей и Кузей, но я не добежал, так как очень замёрз. Вернулся назад посрамлённый. А они купались. Долго рисовали Колю, но без похожести, и друг друга.

В кромешной тьме ходил за водой на озеро. Чуть не упал с мостков со страха.

13.08.84 (по памяти). С утра пошли провожать Кузю на автобус. По дороге зашли посмотреть ещё раз портальную роспись, хотя музей и был закрыт. Нам опять круто повезло: тот же человек, что и вчера, впустил нас посмотреть портал и даже провёл в собор. Там провели часа полтора – облазили всё, были и в верхнем барабане.

Пантократора рассматривали в упор. Ветхозаветные праведники поразительные. В росписи трудно что-либо выделять – всё велико прекрасно. Можно говорить о том, что больше запомнилось: лик Николы в правой апсиде, три Благовещения, Мария и Елизавета, обнимающиеся в ракетной композиции, ангел и человек у ног его на коленях на западной стене справа – это из сцены Страшного суда, который представлен как видение как раз человеку на коленях, ветхозаветные праведники внизу барабана под архангелами, Святые Соборы на южной стене, да и многое другое.