Избранная демоном

- Но…

- Должно быть, у тебя от пережитого помутился рассудок, - сказала Лея и поспешно добавила: - Конечно, тогда… Ты храбро билась с Ягатом…

- Не было в небе лика Матери, - сказала Гала. - и никаких энков тоже не было. Просто, когда мы стали переноситься обратно, домой, не все прошли через врата на Вершину Мира. Думаю, это зависело от того, успели ли тэнгерии сделать зло, как мы уже тебе говорили. Мы… Мы и другие остались в нижнем мире. Что касается тебя, тут не все ясно. Ведь несмотря на свою ненависть и ярость ты не убила Ягата. Так что я скорее поверю, что то, что ты здесь, среди нас, это происки Ягата, и он вытолкнул тебя из врат в нижний мир. Чтобы лишить Вершину Мира Избранной. Быть может, он хотел догнать тебя, но ты ушла слишком далеко. Нас выбросило в другой части нижнего мира, Рахаат. На другом материке…

- Это похоже на правду, Рахаат, - мягко сказала Лея. - Ягат один из самых сильных воинов, и сила его велика. Никто не знает, может, он умеет управлять вратами… Может даже каким-то образом связан с энками, хотя они ни с кем не заключают союзов… Только я все равно не верю в то, что тсар Ягат столкнул тебя во врата.

- Почему? - спросила я, чувствуя, как сердце сжимает ледяная лапа.

- Потому, что для того, чтобы пробудить Голос, ты нужна ему, Рахаат. Но и это не главное. Все видели, как Ягат смотрел на тебя. Даже когда ты билась с ним, - ответила Гала.

Повозку качнуло и я придержалась за скобу, что торчит из стены.

Затем мы принялись замедлять ход.

- Опять, - прошептала Лея, а Гала грязно выругалась.

 ***

Потянулись душные, похожие один на другой, дни. Мы тряслись в повозке вместе с Леей, Галой и Джитаной. Светловолосая пери оказалась малообщительной, а ко мне она не обращалась принципиально. Я понимала, что она ненавидит меня за то, что произошло, но порой мне казалось, что есть у Джитаны какой-то личный мотив не любить меня.

Гала тоже не была в восторге от моего общества. Зачастую пери вела себя откровенно грубо. Но все же с ней я чувствовала себя проще, а под голубым взглядом Джитаны нередко чувствовала, как кровь стынет в жилах.

Первые дни я была слишком слаба, чтобы вставать, и Лее приходилось буквально таскать меня на себе во время стоянок, для справления естественных надобностей.

Из головы не шел образ Ягата Свирепого, а также поведанное пери. Стоило подумать, что его жену, тсари Блэр-Джар никто не видел уже несколько веков, снова начинал бить озноб. Огненный взгляд Ягата преследовал во сне и наяву. Я не могла смотреть не отрытое пламя, чтобы не вспомнить о глазах демона… О ярости, кипевшей в них... А также о том, что мелькнуло всего на миг, но, к моему стыду и позору, заставило сердце биться чаще…

Караван Мулея миновал Неудержимые земли и пери перестали тревожить каждую стоянку. Девушки стали меньше спать, больше говорить. Но все разговоры сводились к тому, какие ужасы им приходится терпеть от смертных и что еще предстоит.

Я молчала, потому что не имела личного опыта для поддержания таких бесед. Но чаще всего от красноречивых рассказов о том, что происходит на стоянках, с которыми особенно усердствовала Гала, думаю, в тайной надежде задеть меня, в груди что-то обрывалось и снова начинало лихорадить. Я просто не могла поверить, что смертные заставляют пери делать такое…

Но однажды граница Неудержимых земель осталась позади. Вместе с Великой пустыней и Красными песками.

По разговорам караванщиков, которые доносились сквозь пыльную ткань повозки, я знала, что этого путешествия они не забудут никогда. Люди сходились на том, что об одном жалеют, что «не попробовали ту, с розовой кожей и сапфировыми голазами». Каждый раз слыша о том, что караванщики хотели бы сделать со мной, меня начинало трясти, к горлу подступал ком, а глаза предательски щипало. Гала с Джитаной с удовольствием следили за моим унижением, казалось, от пристального взгляда Джитаны не укрывается ни одна эмоция, отображаемая на моем лице.

Добрая Лея тут же принималась успокаивать меня, и несмотря на личную неприязнь к девушке после произошедшего в Белом лесу, я вынуждена была принимать ее помощь и поддержку, потому что одиночество, еще и во враждебном, населенным смертными мире, оказалось страшным. Однажды, когда красноречивым разговорам людей удалось довести меня до слез, Лея пожаловалась Мулею на то, что каждый раз после такого я заболеваю и потому до сих пор не выздоровела. На следующей стоянке, когда осталась одна, я слушала удары хлыста по человеческой плоти, крики и проклятия на свою голову.

Я даже рада была, что никак не приду в себя и не могу гулять во время стоянок, как другие пери.

Мулей, который посетил повозку, чтобы лично справиться о моем самочувствии, заверил, что меня больше не потревожат. Он распорядился также, чтобы я, превозмогая слабость, гуляла во время каждой остановки.

- Я специально распорядился ехать в обход Высоких холмов, - сказал он. - Реки, что текут у их подножия, обладают целительной силой. Тебе нужно чаще бывать на воздухе, сладкая пери.

- Спасибо за заботу, - сухо поблагодарила я, и караванщик подмигнул мне.

- Я хороший хозяин, и знаю, как заботиться о своей собственности.

Я дернула подбородком и отвернулась, давая понять, что разговор окончен, но Мулея было этим не пронять.

- Я не советую тебе отходить далеко. Кошки так или иначе выследят тебя, но если рядом не будет никого из хозяев, могут не сдержаться.

Я вздрогнула, стоило услышать о пятнистых хищниках, с острыми, как ножи, зубами и когтями, со святящимися зелеными глазами, что сопровождают караван. Моя реакция не укрылась от Мулея. Довольный победой, он продолжил:

- Должно быть, знаешь, что кошки - людоеды. Они специально натасканы на поиск сбежавших рабов. Я не люблю терпеть убытки, Рахаат, а если раб бежит, он хочет, чтобы я, газдэ Мулей, потерпел убытки. Такого я не прощаю даже прекрасным пленницам. Если кошки настигнут тебя и некому будет их отозвать, свое пиршество они начнут с глаз и этих прелестных розовых грудок. И не думай, что ты будешь мертва к тому времени и тебе будет все равно. Мои пятнистые красавицы любят играть с добычей во время пира.

Рассказ Мулея был так красноречив, что меня начало трясти.

- Странные у тебя понятия о заботе, человек, - холодно сказала я торговцу. - Ты приказал выпороть тех, кто нарушал мой покой своими разговорами, чтобы теперь пытаться напугать меня самому? У тебя нет понятия о чести.

- О чести? - удивленно переспросил торговец и расхохотался. - Оставь честь благородным и богам, прекрасная Рахат. Ни мне, почтенному и удачливому торговцу, ни тебе, жалкой рабыне, она ни к чему.

- Я - не рабыня! - прошипела я.

- Рабыня, - спокойно возразили мне. - И своим рассказом я преследовал одну цель: я просто не хочу, чтобы ты отходила от лагеря. В этих местах шалят разбойники, и поверь, если сменишь хозяина, он ведь может оказаться не таким жадным на денег, как я.

- Выражаясь твоим языком, торговец, что мне с того, что я сменю одного хозяина на другого? - перебила я Мулея.

- А то, красавица, что если новый газдэ окажется не таким сдержанным, как я, а перед твоей красотой не устоял бы даже святой, то он оприходует тебя сразу, как только попадешь к нему в руки. Натешившись, он тебя обязательно продаст, содержать пери - дорогое удовольствие. А когда ты утратишь главную свою драгоценность - девственность, дорога тебе будет или в чей-то гарем, где ты подвергнешься адским мукам, потому что кроме тебя у господина будут другие рабыни, с которыми он будет тешить свою похоть, а не мне рассказывать тебе, как быстро пери зачахнет без любви. Или, что еще хуже, тебя купит какой-нибудь держатель борделя, где ты будешь обслуживать клиентов от зари до зари, заботясь о благоденствии нового господина. Решать тебе. Я обещал, что позабочусь, чтобы ты досталась доброму господину, пери.

- Если будет выбор между теми, кто дает одну цену, - напомнила я торговцу, и голос при этом предательски дрогнул.