Хвостик

Оксана плавала в своем мире, слышала шум воды, она была одна, совершенно одна. Так всегда происходило. Сперва тепло в животе, оно поднимается вверх, проходит через грудь, появляется желание растереть и снять зуд. Оксана набирает как можно больше воздуха в легкие, замирает, а после долгий выдох. И тут ты проваливаешься и уже лежишь на песке, под деревьями. И опять вокруг никого, только ты и лес.

Однажды проснулась утром и поняла, что ей это нравится, вот так лежать и гладить тело. А после Оксана постигла новые ощущения, и опять это произошло случайно в ее мире. Она не заметила, как руки коснулись груди, а после скользнули вниз, и пальчики осторожно прикоснулись к волшебному бутону. Оксана ощущала свои прикосновения, не думала, что делает. Казалось, что ее сознание раздвоилось, одно управляло руками, а другое наслаждалось тем, что она гладила.

– Мммм… – промычала девочка и еще чуть шире развела в стороны коленки.

Довольный кот запрыгнул на постель и внимательно посмотрел в лицо своей хозяйки, вытянул морду и понюхал. Оксана почувствовала запах кошачьего корма, улыбнулась, открыла глаза и уже хотела погладить Фильку, как тот отошел и сел ей между ног. Она тут же закрыла глаза и вернулась в свой лесной мир.

На что это похоже? На полет или падение? Ты вроде еще в теле и уже в какой-то момент понимаешь, что не чувствуешь его, словно оно растворилось. Может, это и есть ее рай? Оксана прикусила губу, пальчик еще сильней надавил, она вздрогнула и слабо простонала. На что это похоже? У каждого своя картина наслаждения. Долгий выдох, переходящий в хрип. Пальчик задергался, она затряслась… Вспышка, огонь и пронизывающий разряд, что мгновенно проходит свозь тело. Ты вздрагиваешь, словно тебя ударили током, но нет боли, а что-то иное. Оксана старалась вспомнить, что с ней происходило, но каждый раз проваливалась, а после, словно на катапульте, ее выбрасывало высоко вверх.

– Оиии… – не удержавшись, она выплеснула свои эмоции.

Пальчик еще несколько раз дернулся, прижался и замер. Она парила, не здесь, даже не на Земле. Оксана перестала дышать, разве это уже важно, когда нет тела, лишь только твое сознание. Она перестала думать, просто плыла по течению.

Прошло время, ресницы вздрогнули, и Оксана открыла глаза. Кот сидел напротив и внимательно смотрел на нее.

– Привет, – еще не придя в себя, прошептала она.

– Мурррр…

Был ответ Фильки, он тут же лег, потянулся и довольный перевернулся на другой бок.

«Разве это не рай?», – спросила себя Оксана и, прикоснувшись к коту, провела ладонью по его спинке.

8 Фотосессия

Все оттенки цветов внутри нас. Вселенная бесцветна. В мире нет счастья, оно только внутри меня. Во вселенной нет печали, ей нет дела до тебя. Лишь ты печалишься и радуешься. Оксана весело вскочила с кровати, потрепала Фильку, тот недовольно фыркнул и убежал подальше от нежностей хозяйки.

Ветеринары, осмотрев довольного и сытого кота, выписали капли с требованием закапывать три раза в день. Конечно же, это Фильке не понравилось, и теперь как только Оксана брала бутылек с лекарством, он старался забраться как можно дальше под кровать.

– Это все ради тебя, – пыхтя и вытирая уже скопившуюся пыль, говорила Оксана и, схватив питомца, тянула к себе. – Всего неделя и будешь опять счастливым.

Но кот этого не понимал, прижимал уши и пытался укусить девочку за палец.

– Так, ладно, с тобой разобралась, а теперь пора к Светке путь держать.

Еще вчера сестренка звонила и звала в гости. У них домик небольшой, на окраине города, но когда приезжаешь, сразу чувствуешь резкое изменение, даже воздух иной, запах дыма и земли. По субботам теть Ира устраивала для своих детей банный и постирочный день. Утром все замачивали, эта привычка перешла от бабы Риммы, а уже часа через два начиналась стирка. Нет, не руками как в старину, нормальная стиральная машинка. Пока крутился барабан, девочки смеялись, а после приступали к развешиванию белья.

– На, – скомандовала Света и поставила на стиралку тазик с бельем.

– Почему опять я? – возмутилась Оксана.

– Ты выше.

Оксана с недоумением посмотрела на свою сестру.

– С чего это ты так решила?

– Ты на скамейке стоишь, а я внизу, чего тут непонятного.

– А… Логично, – согласилась с сестрой Оксана и взяла из тазика носок.

Самое противное – это мелочь, Оксана аккуратно расправляла каждый носок и вешала на веревки, что были натянуты прямо в постирочной. Впрочем, постирочная – это громко сказано, тут кроме стиральной машинки еще хранилась куча вещей, так что это в большей степени напоминало не то сарай, не то кладовку.

– На, – Света повесила Оксане на шею связку прищепок. – Тебе идет. Ладно, вешай, я сейчас.

– Эй, ты куда? – Возмутилась Оксана.

– Не дрейфь, я сейчас.

Хлопнула дверь, и Оксана осталась одна. Целый тазик мелочи, так и час можно развешивать, но она никуда не спешила. Через минуту вернулась Светка и заявила.

– На вешалку, это для платья, я его туда же бросила в стирку.

Оксана взяла ее и, достав мокрое платье, протиснула вешалку, потянулась вверх, чтобы повесить на самую верхнюю веревку, что была почти у самого потолка. Светка хихикнула, не сказав ни слова, задрала подол ее короткого платья. Его Оксана носила еще пару лет назад, и теперь оно были уж слишком коротким. Светка замолчала, а Оксана, стоя на цыпочках и повесив вешалку с платьем, стала поправлять на нем складки.

– Ты там что делаешь? – спросила Оксана.

– У тебя классная попка.

– Завидуешь?

– Неа, у меня своя.

Перед тем как поставить машинку на стирку, Оксана бросила туда свои трусики. Испачкала их в маршрутке, какой-то умник поставил свой пакет на сиденье, а там что-то пролилось, может, молоко. Но это уже не важно, Оксана повесила их, и через час те высохнут.

За спиной послышалось Светкино хихиканье и отчетливый звук щелчка фотоаппарата. Примерно такой фотоаппарат был у ее папы. Он старый, надо взводить затвор, а после, когда нажимаешь на спуск, слышится щелчок затвора.

– Ты чего? – возмутилась Оксана.

– Классная попка, – новый щелчок фотоаппарата.

– Прекрати.

– Не парься, вешай, это фотосессия.

– А ты меня спросила?

– А надо было?

– Ну, не знаю.

Оксана доверяла своей сестре, и поэтому не одернула подол платья, а наоборот приподнялась еще чуть выше на носочках, предвкушая новый щелчок затвора.

– Классные снимки получатся.

– Сейчас же нет пленок, все цифра.

– Есть, у Верки забрала, у нее целая коробка оказалась. Ее отец работал в фотоателье, вот и остались. Говорит, списали за ненадобностью. Могу тебе пару дать.

– Хорошо, но только что с ними делать?

– Как что? Снимать. Что-нибудь да получится. Как считаешь?

– Ты же снимала, помню. А их сейчас проявляют?

– Еще да, а если и нет, то можно отправить на проявку и заказать печать. Ути-пути, – Светка взвизгнула и, чуть нагнувшись вниз, сделала еще несколько снимков.

– Ну, все, я развешала, с тебя мороженое.

– Как!

Оксана повернулась, Света хотела опять задрать подол вверх, но рука сестры остановила ее.

– Обойдешься. Мороженое, ясно.

– Хорошо, мороженое так мороженое. Пойдем в ларек.

– Прям так?

– А что тут такого, это же не город, да и идти только до магазина. У тебя есть два рубля? А то у меня только двадцать.

– Да, сейчас найду, – и Оксана убежала в комнату на поиски своей сумки, где лежала мелочь для проезда.

9 Я пошлю ему снимок

В прихожей раздались голоса, один Оксана сразу узнала, он принадлежал Егору, Светкиному брату, а второй был ей неизвестен.

– Ш… – прошипела Света, и как только брат вошел в зал, улыбнулась ему и помахала ручкой. – Приветик.

– Привет, – сухо ответил он ей и, увидев Оксану, радостно кивнул. – Надолго?

– До утра.

– А… Это… Данил… В общем, мы пошли.