Страница 15 из 21
– Германский флаг – это бесчестно, – сказал мичман Александр Шиллинг.
Руднев парировал:
– Не стреляющий корабль, соблюдающий нейтралитет, может следовать, куда ему заблагорассудится, но как только мы сделаем хоть один выстрел по неприятелю, мы поднимаем славный наш Андреевский стяг, и уже становимся полноправным крейсером в составе флота. Такая постановка всех устраивает, господа?
Все присутствующие одобрительно закивали.
Начались трудовые будни. Команда, похватав вещи и следуя за мичманами и старшинами, ринулась на броненосец. Немцев там было всего человек четыреста из шестисот по штатному расписанию, и они с радостью сдавали «мокрый»59 корабль, не вписывающийся в концепцию современного германского флота открытого моря, тем более, что пришла директива принимать новый корабль, вооруженный, как полагается, одиннадцатидюймовыми орудиями главного калибра, а русским и этот пойдет и не крейсер, и не броненосец, ни Богу свечка, ни черту кочерга. Хотя, как говорили германские офицеры, построен корабль на совесть и очень качественно, с хваленой немецкой точностью и множеством технических новинок.
Три паровые машины общей мощностью четырнадцать тысяч лошадиных сил, как отметил старший судовой механик Николай Лейков. На «Варяге», а этот был его единственный корабль, он допустил много ошибок, но здесь Николай ни в коем разе не хотел допустить повторения пройденного. И дотошно выпытывал у германских инструкторов, что да как, так как в Морском инженерном училище немецкий преподавали.
Сергей Зарубаев, старший артиллерийский офицер «Варяга», – принял башню А. Его подчиненный – Эйлер Дмитрий Павлович, двадцатилетний юнец, – башню Б. Мичман Александр Лобода стал распоряжаться палубными орудиями, а Василий Балк – башней С. Старший артиллерист с «Корейца» Степанов Павел Гаврилович – в башне Д. Они долго расспрашивали немецких артиллеристов, что да как, а те торопились сдать корабль, чтобы отплыть на родину и пить пиво с сосисками, и ничего вразумительного сказать не могли.
На следующий день, когда Руднев уладил все формальности в посольстве и поднялся на борт «Варяга», его встретил дружный флотский экипаж. Бутлеров Александр Михайлович – был вахтенный начальник, так сказать от Бога, и на вновь принятом корабле российского императорского флота все закрутилось и завертелось в интересах службы.
Франк Валерий, инженер-механик, принял все котлы на броненосце, приказал развести пары, проверить запас угля, арматуру, трубки котлов и колосники.
Бойсман Владимир Васильевич доложил Рудневу, что всех припасов в достатке, кроме питьевой воды и лимонов, но это можно докупить в Циндао в течение трех часов.
Всеволод Федорович последовал к себе в каюту. Портрет императора Вильгельма II он убирать не стал, потому что уважал его за честность, прямолинейность и братство по оружию, а также за продажу Российской империи этого замечательного корабля. В голове у командира было и без этого много вопросов. Корабль офицеры и матросы приняли. По запасам вопросов и проблем в принципе не возникает. Дело в том, что если придется драться, а на этот счет у Руднева иллюзий не возникало, то как пополнить боезапас? И он шлет телеграмму на высочайшее имя с просьбой отправить во Владивосток срочным образом пароход с двумя боекомплектами для нового «Варяга». Идти Руднев также решился во Владивосток, так как Порт-Артур блокирован с моря, и если мы туда придем, то только создадим новых проблем, а во Владивостоке есть возможность как выписать жену, так и получить обещанный боезапас по железной дороге. К тому же во Владивостоке только бронепалубные крейсера с миноносцами, и наличие там броненосца более чем желательно, подсказал ему разум.
Старший артиллерийский офицер Зубарев собрал своих товарищей-артиллеристов и спросил:
– Как мы будем вести огонь? Прошу высказаться присутствующих.
Мичман Балк, насколько успел узнать свою вторую от носа башню, сказал:
– У германцев здесь более чем все организовано. Снаряды небольшие, в 342 фунта60, но взрывчатки там семь фунтов, как в нашем десятидюймовом бронебойном снаряде. Бронепробиваемость снаряда не хуже, а скорострельность потрясающая, до трех выстрелов в минуту, если я правильно предыдущего командира фон Вестфахена понял.
Зубарев продолжил свои умозаключения:
– Видим вражеский корабль, например, крейсер «Асама».
Эйлер, которого даже передернуло от упоминания этого крейсера, сказал:
– Всадил бы я в него не шестидюймовый, а 9,45-дюймовый61 снаряд с семью фунтами взрывчатки, а не с одним.
Зубарев невозмутимо продолжил:
– Дистанция – сорок кабельтовых, я из своей башни даю выстрел фугасным снарядом, все равно рыб кормить, перелет, – и, обращаясь к Эйлеру, – ваша башня вторая, вам и стрелять.
Эйлер произнес:
– Если по пеленгу просто перелет, опускаю чуть ствол, произвожу выстрел, надеюсь на накрытие.
Балк и Степанов в один голос:
– Видим накрытие, переходим на беглый огонь.
Зубарев менторским тоном:
– Хорошо, но противник приближается, все четыре башни отстрелялись с перелетом, я сам опускаю ствол на один градус, и недолет.
Эйлер предполагает:
– Если действительно идет сближение, и корабль противника приближается, то я не меняю направление ствола, и возможны попадания.
Балк говорит:
– Смотрю по ситуации, если попадания были, чуть опускаю ствол, если не было, то действую по обстановке.
– Вопрос еще, – продолжил Зубарев, – снаряд на сорок кабельтовых летит одиннадцать секунд, перезарядка у нас двадцать секунд, вполне есть время слегка поправить башню по высоте и по направлению.
Зубарев похвалил:
– Молодцы! Суть понимаете. А если против нас два противника? Что предпочтительнее? Вести огонь по одному кораблю или по обоим?
Балк ответил:
– Раз у нас такой замечательный корабль, предлагаю обстреливать двух противников, потому как одно дело – вести огонь спокойно, зная, что тебя не обстреливают, а совсем другое дело – чувствовать, когда трясутся поджилки, орудия неприятеля направлены прямо на тебя, и отсчитывать секунды перед его залпом, из-за этого точность снижается.
– Тогда, – сказал Зубарев, – ежели нам придется вести бой с двумя противниками, я главный в носовой группе башен, ты, – показал он пальцем на мичмана Балка, – в кормовой.
– Еще вопрос, – сказал властный Зубарев, – какова бронепробиваемость наших орудий? Кому и что удалось узнать?
Степанов, сомневающимся тоном:
– Честно говоря, немцы поставили на «Варяг» орудия облегченные, которые, наверное, не знали, куда пристроить. Вес австрийского орудия завода «Шкода» – 28 тонн, здесь стоят такие же, только 24-тонные орудия Круппа, соответственно полным зарядом не стреляют. Снаряд весит 140 килограмм супротив 229-килограммового австрийского и начальная скорость снаряда 2260 футов в секунду против 2370 футов в секунду у австрийцев. Но зато выше скорострельность, до трех выстрелов в минуту. Соответственно ниже бронепробиваемость у наших орудий супротив австрийских, примерно процентов на сорок.
Зубарев:
– Может, дать телеграмму генерал-адмиралу и купить в Австро-Венгрии восемь–десять орудий 238 мм/28 тонн и снаряды к ним? Перевес составит примерно сто тонн водоизмещения, корабль осядет дюйма на два, но это не критично, зато мощь возрастет в два раза.
– Докладываем командиру, – подытожил собрание Зубарев, – с артиллерией все в порядке, решили артиллеристы нового броненосца в составе российского императорского флота.
Тем временем губернатор Циндао, капитан цур зее Оскар фон Труппель, сам ошарашенный такой новостью с передачей Российской империи броненосца «Виттельсбах», решил посетить корабль, уже занятый русскими офицерами и матросами, выяснить все детали и оказать посильную помощь.
59
«Мокрые» корабли – так называют корабли, подверженные сильному заливанию волной в свежую погоду в море. Самойлов К. И. Морской словарь. – М.; Л.: Государственное Военно-морское Издательство НКВМФ Союза ССР.
60
Имеется в виду русский фунт 0,41 кг в отличие от британского 0,4536 кг.
61
240 мм.