Перемены

— Посмотри на меня, — голос хриплый, но мягкий.

Я открыл глаза и лишь сильнее стиснул кулаки. Она несколько секунд смотрела на меня, а я задохнулся — ее глаза будто светились, как у богини одного из культов, о которых я читал когда-то, и потребуй она сейчас от меня жертвы, я бы радостно выполнил всё, что она прикажет.

У меня не было сил отвести от нее взгляд, но когда она вновь опустилась и, захватив ртом головку, слегка прикусила самый чувствительный участок и начала медленно продвигаться вниз, я вскрикнул — моя концентрация пошла трещинами.

— Рита… Пожалуйста…

Я дернул было рукой, чтобы остановить ее, но она словила оба мои запястья и вжала их в матрас. И лишь опустившись до конца, а потом медленно поднявшись обратно, сжав напоследок головку так, что я не смог сдержать стон, отпустила меня и спросила:

— Пожалуйста что?

У меня потемнело в глазах, и я несколько раз вдохнул и выдохнул прежде, чем смог произнести:

— Пожалуйста. Сейчас.

Она вздрогнула и на секунду зажмурилась, а потом поднялась выше и, направив меня, начала медленно опускаться. На секунду всё вокруг стало белым от интенсивности ощущений. Для Риты, как и для меня, этот секс не был первым, но ощущался он именно так. В ней было влажно, но очень, очень тесно, так тесно, что продвижение вперед граничило с болью. Даже для меня. Рита же, опустившись до конца, просто дрожала всем телом.

Я поднял руки и притянул ее к себе, прижимая к груди, легко поглаживая по голове, по спине, шепча на ухо какие-то маленькие глупости. Я держал ее так, пока она не расслабилась.

Придерживая ее за поясницу одной рукой, я стал медленно поворачиваться на бок, стараясь не выйти из нее. Рита мой маневр уловила, и спустя несколько ударов сердца мы уже лежали лицом друг к другу, одна ее нога обхватывала мои бедра. Я сделал глубокий вдох, проверяя концентрацию, и заглянул ей в лицо. Она всё еще жмурилась, но уже не плакала. Я аккуратно убрал налипшую челку с лица и по очереди поцеловал каждое веко.

— Ш-ш-ш, родная, всё прошло. Мы слишком резко начали.

Она, не открывая глаз, уткнулась мне в шею и прошептала:

— Я хотела запомнить, как это — с тобой.

Я прижал ее к себе крепко и начал двигаться очень-очень медленно.

— Запомнить боль, Рита?

Она ничего не ответила, но прижалась теснее, обхватив меня руками. Я понимал, что ни один из нас просто не подумал, что так получится, но теперь нужно было исправлять ситуацию. Рита уже расслабилась, и я мог двигаться свободнее. Я максимально замедлился и немного отклонился, пристально вглядываясь в ее лицо. Она открыла глаза и неуверенно взглянула на меня.

— Не нужно запоминать, Рита. Я здесь. Я буду в твоей жизни и постели до тех пор, пока ты не прогонишь меня.

Я поцеловал ее в губы мягко, а она прижалась ко мне лбом и полностью расслабилась, подстраиваясь под ритм всё более интенсивных движений. И когда сдерживаться у меня уже не оставалось сил, по ее телу вдруг прокатилась легкая волна дрожи, Рита выгнулась, прижимаясь сильнее, и резко вцепилась ногтями мне в спину, вместе со стоном выдыхая мое имя. Я сам не смог сдержать стона, когда пах будто сжало в тисках — и отпустило, позволяя, наконец излиться.

Некоторое время мы просто лежали в обнимку, приходя в себя. И когда комната, наконец, перестала кружиться перед глазами, я услышал ее слова:

— Я никуда не отпущу тебя, Арми. Я так долго ждала тебя.

***

Странно было ощущать себя ожившим калькулятором. Мозг работает, как часы, тело выполняет приказы. Лишь иногда между ними пробегает искра, и окружающий мир из черно-белого вновь становится цветным, на несколько мгновений наполняясь красками, вкусами, запахами, чувствами. Горечи и тупой боли — когда мне сказали, что Рей улетела, заныло где-то под сердцем, но тут же отпустило, растворяясь в царящей внутри серости; горя — от того, что Зира в коме, а Митси, Вел и Эмилия никак не очнутся; радости — за этих двух идиотов, что наконец нашли себе комнату, жаль только, прервал их своим появлением; досады и вины — за огромные потери, что мы понесли в этом бою; и, наконец, злобы, глухой злобы — когда Дерек сообщил о состоянии дел на Превосходстве. И злоба эта не нарастала, но и не растворялась в сером Ничто, как все предыдущие обрывки чувств. Она засела в груди занозой и отказывалась уходить.

Я наплевал на всё, что было между нами, угробил своих солдат, чтобы спасти их, а она чем отплатила мне? Нашла удобный повод получить в собственное пользование звездный разрушитель? И как? Уничтожив мой авторитет в глазах моих собственных людей? Лея Органа в своем репертуаре. Политика и власть — ее главный приоритет, и теперь она стремится семимильными шагами наверстать упущенное за годы прозябания в Сопротивлении. Была принцесса Лея, а стала королева-мать?

Мысли ухали булыжниками в глубокий колодец, заставляя эхом в голове биться мысль о подлом предательстве. Очередном.

Дерек нагнал меня в ангаре и молча сел на место стрелка в подготовленный для меня TIE Avenger, пока я отдавал последние указания еле стоявшим на ногах пилотам по поводу подготовки новичков. Я бы сделал это и сам, чтобы дать возможность этим измученным донельзя людям хоть немного отдохнуть. Но я Верховный лидер, а не рядовой пилот. И флагман Первого Ордена под контролем Сопротивления — это то, чего Верховный лидер не имеет права допустить.

Я забрался в истребитель, запустил двигатели и вылетел из ангара.

— Сделай круг вокруг планеты, Бен.

Я вздрогнул — почти забыл, что он рядом, так тихо и неподвижно он сидел. Сквозь модуляторы шлема слова прозвучали приказом. Я не ответил, направляя Мстителя к Превосходству.

— Бен, пожалуйста. Я тебе всё объясню.

Я только покачал головой.

— Время объяснений прошло, Дерек. Моя мать в который раз показала свое истинное лицо. Невидимый император Палпатин, небось, стоя аплодирует ее сноровке. Она переплюнула даже его по части изобретательности, — боль начала разрастаться багровым цветком в груди, и я сглотнул подступившую к горлу горечь. — Но я не позволю ей играть со мной в эти игры.

Он промолчал, мы уже подлетали к ангару Превосходства, и я транслировал свой код на запрос диспетчера.

— Что ты собираешься делать?

— Вышвырну повстанческое отребье со своего флагмана!

Боль на секунду стала невыносимой, но потом всё пропало. Только одна заноза осталась — Рей.

Я хорошо помнил ее лицо на том холме, страх в ее глазах. Она улетела с Леей, оставила меня…

Мы пристыковались на Превосходстве, и мысли мои снова заволокло серым туманом.

— Где они, Дерек?

Он молчал, пока мы не выбрались из истребителя.

— В тронном зале.

Уже не боль, жгучий гнев резанул по внутренностям. Ах, в тронном зале они. Может, Лея уже и сноуковский халат примерила?

Жаль, Силы нет. Но есть Дерек. Есть Листер и Тод. Есть лояльные солдаты и офицеры здесь.

— Свяжись с Листером и Тодом. Пускай немедленно вылетают сюда.

Он кивнул, на ходу доставая коммуникатор. Персонал ангара оторопело пялился на меня, запоздало салютуя, когда мы проходили мимо. Я заметил, что в ангаре припарковано около ста крестокрылов — значит, Дэмерон сумел таки подтянуть откуда-то резервы. И это те, что вернулись из боя. Пилоты находились здесь же, и было отчетливо видно, что с моими людьми они не контактируют. Из ста остававшихся на Превосходстве Мстителей из боя не вернулось двадцать. Их пилотировали люди Эмилии — перед самым нашим отлетом к Немзи она распорядилась командировать свой лучший эскадрон на Превосходство; оставшиеся, вместе с тремя ротами штурмовиков, охраняли базу на Крейте, где по-прежнему оставались наши гражданские. Наши же два резервных батальона, что всё это время оставались на Крейте, также вернулись на корабль и принимали участие в бою на Бату. Мелькнула мысль, что нужно обязательно навестить раненых в медблоке и переговорить с командирами.

На самом выходе из ангара дорогу мне заступил здоровенный детина в оранжевом комбинезоне пилота Сопротивления. Его приятели перешептывались позади него. Я остановился.