Субботней халы аромат

Дома на квартале были плотно заселёнными. Детей разных возрастов во дворе всегда было много. Посреди двора невысоким заборчиком был огорожен маленький садик с двумя столами и скамейками в длину столов. Жильцы дома решили засадить садик травой и весёлыми цветочками. Боря с друзьями вызвались перекопать землю перед посадкой. Но странное дело! Под неглубоким слоем земли оказалась толстая непробиваемая корка стекла. Как выяснилось, во время бомбёжек были перебиты все окна в доме, и дворник Ленский смёл всё битое стекло в центр, присыпав слоем земли. Несмотря на добавленный перед посадкой грунт, в садике никогда и ничего не хотело расти. Да так и не выросло.

Столы и скамейки пригодились как игровой центр. Дети приносили шашки, шахматы, учили друг друга играть и достойно проигрывать. Часто из окон были слышны голоса родителей, зовущих своих детей домой обедать или просто проверить, на месте ли они.

Бореньку никто не звал. Мама, выполняющая функцию мужчины в доме, всегда была на работе и приходила поздно. А бабушка с дедушкой, даже если и звали Борю домой, то это не считалось. Так думал Боря, мечтавший всё своё детство, чтобы его тоже, как и других детей, позвал домой Папа. Он с наболевшей детской завистью смотрел на своих сверстников, идущих за руку со своими отцами. А ещё лучше: с папой с одной стороны и с мамой – с другой. Смотрел и завидовал, пока был маленьким. Завидовал и потом, когда пошёл в школу. И даже в юности ему всегда не хватало отцовской руки, как и отцовской защиты, заботы и просто родного мужского присутствия, могущего быть примером и авторитетом. И эта беда была для него бедой навсегда…

Правда, в конце 1945 года в доме появился мужчина. Мама вышла замуж за интересного по-своему человека по имени Феликс Теодорович Сакеус, который был латышом по происхождению. В жизни он был очень красив, но работал в цирке клоуном, всегда со смешным гримом на лице. С его приходом в жизнь Бореньки вошёл цирк. Он очень любил приходить туда и сидеть на репетициях. Он мог часами наблюдать тренировки воздушных гимнастов, работающих под самым куполом. Ему нравились и акробаты на манеже: кто на велосипедах, кто на скакунах, кто на куче стульев. И даже с успехом пробовал жонглировать блестящими булавами.

Цирк часто уезжал на гастроли, и Борю брали с собой. Мама тоже работала в цирке, выполняя административную работу. Феликс был очень хорошим весёлым клоуном с грустными глазами, а Боренька – профессиональным цирковым зрителем. Всей семьёй они много ездили по стране и Боря привязался к манежу, зверям и к атмосфере цирка. Лёгкая прыгучесть и гибкость худенького мальчика не остались незамеченными, и его понемногу начали тренировать, как циркового гимнаста-акробата. Он делал большие успехи. Но Мама впоследствии решила, что Боре надо учиться в школе, как и всем детям его возраста, так как поездки по стране оторвали бы его от учёбы.5

Неизвестно как Феликс Теодорович попал из Латвии в Одессу, но, скорее всего, ему пришлось пережить свою жизненную драму, связанную с войной. Мать Феликса с тремя братьями успела уехать из Латвии за границу незадолго до начала войны, а отец и Феликс, как старший сын, не смогли из-за какого-то семейного бизнеса. Феликс воевал и партизанил в лесах под Минском, имел много наград, в том числе и Орден Красной Звезды. Его отец, которого он нежно любил, погиб во время войны, а свою мать и братьев Феликс так и не сумел найти. Помнит Боря, как однажды, будучи на гастролях с мамой и Феликсом, они подъехали к какой-то усадьбе под Минском (Латвия). Трёхэтажная усадьба, принадлежащая в прошлом семье Феликса, утопала в зелени, а в большом крепком сарае неподалёку они когда-то разводили лошадей. В небольшой деревушке, находящейся почти рядом, Феликс остановился, долго стоял перед одним из домиков и горько, навзрыд, как ребёнок, плакал.

Феликс был спокойным, интеллигентным человеком. Любое дело горело у него в руках. Но функцию отца для Бореньки он выполнить не сумел. Наверное, потому, что через год, в 1946-ом, родилась черноглазая Леночка, и вся семья в счастье крутилась вокруг неё. Бореньку не мучила ревность к маленькой сестричке, он как был душой на улице, так там и остался. Никто не лишал его семейной любви и заботы. Его кормили-поили, одевали и обеспечивали всем, что было нужно и что только могли достать и дать, но Мама, при всей её любви к своему первенцу, была строгой, по-мужски деловой и всегда очень занятой работой. Она была единственным добытчиком для всей семьи. А бабушка с дедушкой смотрели за детьми.

Первого Сентября, 1947 года Боря пошёл в школу. И с первых же дней стало ясно, что школа встретила своего героя, то есть рыженькую личность с богатым врождённым чувством одесского юмора. Что уж тут поделаешь! У каждого свои таланты! Он любил шутки, смех, балаган вокруг себя. Ему было трудно успокаиваться после перемены, трудно усидеть на месте без привычной работы того моторчика, вернее, вечного двигателя, который прочно сидел встроенным где-то внутри. Смеялись рядом с ним дети, хохотали в учительской учителя, пересказывая друг другу последние Борины хохмочки.

Школьные годы летели, как листы календаря. Взрослели дети, переходя из класса в класс, старели бессменные учителя, но Борины шуточки по-прежнему держали всех в весёлом ключе.

Его маленькие проделки высыпались из него, как из рога изобилия. Причём он никогда не смеялся сам. И сидел спокойно, как ни в чём не бывало, с абсолютно невинным выражением сосредоточенности на лице. Его шутки никогда никого не обижали и даже не задевали, он не смеялся над недостатками конкретных людей. Из его шуток рождалась улыбка, быстро и заразительно переходящая в смех.

Учительница русского языка и литературы Вера Ивановна объясняет падежи, время от времени поворачиваясь лицом к доске, спиной к классу, чтобы что-то написать на доске. Вдруг непонятно откуда донёсся едва слышный, непонятный звук:

– М-м-м-м-м-м, м-м-м-м-м-м, м-м-м-м-м-м-м-м-м.

Она оглядывается, прислушиваясь, и обшаривает глазами класс, стараясь понять, кто из учеников ммммм-кает. Из какого ряда или из какого угла доносится это ммм-ычанье? Но понять было сложно. Не останавливая свою речь, идёт она по рядам, не подавая виду, что идёт с разведкой, старательно прислушиваясь, но всё равно не понимая, где сидит источник звука.

Боря Бродский сидит, внимательно слушая, с невинным лицом. Он понимает план учительницы и, когда она приближается к его парте, он замолкает, совершенно не меняя выражения сосредоточенности на лице. Чуть только Вера Ивановна доходит до безопасного для шутника расстояния, тихое ммм-ычание просыпается опять, постепенно разворачиваясь в пространстве.

Однажды учительница географии Мира Григорьевна вызвала Борю к доске и задала ему вопрос, связанный с текущей темой. Класс изучал тогда Уральские горы:

– Скажи, какие полезные ископаемые добываются на Урале?

– В недрах Уральских гор, – серьёзно начал свой ответ Боря, – находятся огромные залежи фасоли.

Класс содрогнулся от смеха, который долго не удавалось унять, и учительница, потеряв терпение и строго нахмурив брови, выставила виновника всеобщего веселья вон из класса, сказав:

– Зайди в учительскую на перемене.

Постепенно в классе восстановилась тишина, урок продолжился, но на перемене Мира Григорьевна поспешила в учительскую, где возле дверей с виноватым видом стоял Боря.

– А ну-ка зайди, – приказала она ему.

В учительской было много других учителей, обменивающих классные журналы. Мира Григорьевна вошла, держа Борю за плечо, и во весь голос, обращаясь ко всем, попросила тишины. Все замолчали, глядя на них. И здесь, при всех она задала Боре всё тот же вопрос:

– Какие полезные ископаемые добываются на Урале?

Боря был готов понести строгое наказание за свою шалость. Но, заметив озорные искорки в глазах Миры Григорьевны, быстро среагировал и, подыгрывая ей, ответил:

– В недрах Уральских гор находятся огромные залежи фасоли.

Учительская взорвалась от смеха.