Страница 14 из 14
В XIX в. в России состав причта, утверждаемый консисторией и архиереем, определялся по штатам и зависел от размера прихода. Так, приходу с населением до 700 душ мужского пола полагался причт из священника и псаломщика, а приходу с большим населением – причт из священника, диакона и псаломщика. Церковные штаты многолюдных и богатых храмов могли состоять из нескольких священников, диаконов и причетников[222].
В своей деятельности служащие руководствовались Уставом духовных консисторий (1883 г.)[223], Инструкцией благочинных и настоятелей церквей (1857 г.)[224], Инструкцией церковного старосты (1888 г.)[225], а также отдельными указами Святейшего Синода[226].
В период 1840–1870 гг., когда остров Сахалин входил в состав Камчатской, Курильской и Алеутской епархии, деятельность постоянных причтов не осуществлялась. На основании имеющихся исторических свидетельств можно утверждать, что в составе Камчатской епархии с 1865 г. действовал единственный на Сахалине причт, который располагался в посту Дуэ. Сведения о финансировании другого причта, открытого позднее на острове в посту Анива, можно найти в высочайше утвержденном мнении Государственного совета от 30 ноября 1871 г.[227]
Активное формирование церковных штатов на Сахалине начинается в период вхождения острова в Камчатскую, Курильскую и Благовещенскую епархию (1870–1899 гг.). В 1880 г. на острове функционировало 3 причта: Александровский, Тымовский и Корсаковский. В 1890 г. Государственным советом было принято решение об образовании еще шести, открытие которых предполагалось в 1890, 1891 и 1892 гг. по два соответственно[228].
Сахалинский церковный причт образовывался на основании штата, положенного для конкретного прихода. Утверждение кандидатов на указанные должности, как священников, так и прочих членов (старосты, псаломщики, алтарники и др.), находилось в компетенции Духовной консистории и правящего архиерея.
Всей жизнью церковного причта, несомненно, руководил священнослужитель, круг обязанностей которого был весьма велик. В письме губернатору острова благочинный сахалинских тюремных церквей протоиерей Александр Унинский отмечал сложные условия своего пребывания на приходе[229]. В те годы, согласно архивным документам, сахалинскому священнику приходилось выполнять следующее:
– совершение богослужений в воскресные и праздничные дни, общей численностью – до 811 в год;
– исполнение всех духовных экстренных треб, например, напутствие болящих и др. – до 120 в год;
– требы: крещение – до 100 в год, браки – от 35 в год, погребения – до 150 в год;
– от 50 до 60 дней постоянных ежедневных богослужений с исповедью от 3000–4000 исповедников в Великий пост;
– три обязательных обхождения в год со святым крестом по домам прихожан;
– церковное письмоводство: ведение документальных церковных книг, авансовых отчетов, составление всех годовых отчетов по церкви и особо по требованию начальства. Кроме того, ведение переписки – до 300 номеров в год;
– мелкие требы по приходу, принятие присяги в мировых судах, полковников, в воинской команде и разных ведомствах острова;
– сороковые молитвы, молебны, панихиды и прочее – до 300 и более в год;
– преподавание Закона Божия в школах, в подготовительном училище общим количеством 17 уроков в неделю;
– в военной учебной команде один недельный урок Закона Божия (хотя требовался еще один урок);
– тюремная школа – 12 недельных уроков, но она по недостатку времени постоянно находилась вне поля деятельности священнослужителя;
– по обязанности благочинного священник должен вести бумаги канцелярии свыше 500 номеров, составлять годовые и полугодовые отчеты, обозрение по полугодиям церквей и паствы, «которые простирались на весь остров», причем для этого приходилось объезжать всю территорию благочиния;
– «тщательное смотрение за архивом, церковных ходатайств и за всем вообще строением церковным»[230].
Кроме этого, необходимо было заботиться о чистоте и опрятности священных сосудов, смотреть за ризницей и церковной утварью. Также священнослужителю приходилось выполнять свои прямые обязанности – осуществлять миссионерское служение среди каторжан, вольных поселенцев и коренных жителей. Особо тяжелым бременем в то время были многодневные поездки по острову к коренным народам из-за отсутствия между их станами удобных путей сообщения[231].
Действительно, сложные условия жизни оказывали существенное влияние на деятельность православного духовенства. Вот что отмечал в своих воспоминаниях А. А. Панов: «На острове церкви и священники, имея назначение быть тюремными, на самом деле являются здесь как бы приходскими, оставляя за собой только присвоенное штатами название тюремных… ни одна из тюрем не имеет при себе церкви, а арестанты весьма редко посещают богослужения, священнику же, за множеством работы по исполнении своих обязанностей и за совершенным отсутствием свободного времени, решительно нет никакой возможности уделять заключенным хотя бы небольшую долю внимания в целях их возможного нравственного исправления и духовного просвещения»[232].
Точно, убедительно и верно писал о деятельности сахалинских священников во второй половине XIX столетия И. П. Миролюбов: «Православный священник вообще есть пастырь, отец и слуга своего прихода. … На Сахалине, в особенности, он должен стоять близко к своей пастве. У людей, лишенных всех прав земного гражданства, остаются еще нетронутыми права на небесное гражданство, и священник в данном случае становится почти единственным лицом, которое признает таких осужденных равными себе людьми. Он по христианской любви должен войти в самую тесную связь с этими несчастными, отверженными, выброшенными из земного общества, с людьми, сильно нуждающимися в его нравственной поддержке»[233].
Островные власти, требуя от священнослужителей высоких результатов деятельности, мало интересовались их повседневной жизнью. Само существование сахалинских приходов, их содержание, как писал иерей 8-го благочиния, качественно отличалось от общепринятого на материковой части Российской империи. Там прихожане содержали свои приходы за счет средств административных единиц – волостей и сельских обществ. Общества могли строить и финансово обеспечивать волостные управления, школы, больницы и другие объекты. На острове, к сожалению, такой возможности не было.
На Сахалине до отмены каторги церкви, больницы, школы и т. д. строились и содержались исключительно за счет тюремной администрации. И только с упразднением каторги островные учреждения, за исключением церквей, стали содержаться за счет своих ведомств: школы финансировались из средств Министерства народного просвещения, а полицейские управления и квартиры для служащих чиновников вошли в ведение Министерства внутренних дел[234]. Некоторое время сахалинские причты и вовсе оставались без должного финансирования.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
222
Рубан Ю. Православная церковная иерархия. [Электронный ресурс] URL: http://azbyka.ru/pravoslavnaya-cerkovnaya-ierarxiya#pricht.
223
Содержал основные законы для деятельности духовных консисторий; вопросы, решаемые епархиальными властями; регламентировал деятельность епархиального суда; определял личный состав и порядок введения дел.
224
Содержала основные требования, как в благочинным, так и приходским священнослужителям.
225
Инструкция определяла функциональные обязанности, права и ответственность церковного старосты в приходе.
226
Цыпин В., прот. История Русской Православной Церкви: Синодальный и новейший периоды. М., 2010. С. 170.
227
РГИА. Ф. 796. Оп. 156. Д. 1028. Л. 64 об.
228
РГИА ДВ. Ф. 244. Оп. 1. Д. 69. Л. 39.
229
«Здесь, на острове, деятельность священников настолько разнообразна и обширна по исполнению всех пастырских обязанностей в частях: тюремной, военной и гражданской, более чем при 4000 составе прихожан, только православного исповедания, как приход Александровской тюремной церкви и с существующими несколькими училищами, в которых требуется обязательное преподавание Закона Божия, что одному священнику исполнить всю возлагаемую на него пастырскую деятельность, хотя бы при двойном увеличении содержания, немыслимо и невозможно. Это всегда будет являться значительным недочетом в его деятельности. А главное, в самой существенной по настоящему времени части – удивительной» (Письмо военного губернатора острова Сахалин от 29 апреля 1900 года // РГИА ДВ. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 1483. Л. 32).
230
РГИА ДВ. Ф. 1133. Оп. 1. Д. 1483. Л. 34.
231
Городнов А., свящ. Поездка к крещеным инородцам северной части острова Сахалин в феврале месяце 1908 года // Владивостокские епархиальные ведомости. № 14/15. С. 390–391.
232
Панов А. А. Сахалин как колония. Очерки колонизации и современного положения Сахалина. С. 83–84.
233
Миронов И. П. Восемь лет на Сахалине. СПб., 1901. С. 52.
234
Яковлев И., свящ. С Сахалина // Владивостокские епархиальные ведомости. 1911. № 1. С. 25–31.