Страница 16 из 19
— Я все испортила… — прошептала одними губами Клементина и выпрямилась, подняв с земли очередную веточку для костра, и в этот момент она почувствовала резкий укол в сердце, а по спине прошел знакомый табун мурашек, похожий на тот, что посещал ее каждый раз, когда она погружалась в «особые» сны. Выронив из рук хворост, девушка замерла, отбросив все горькие мысли на второй план. Холодный страх сковал руки девушки, а мысли словно выветрились из головы. Она чувствовала опасность, но не понимала, что могло стать причиной. В это время позади послышался шорох листвы, а сразу за ним воздух разрезал тихий, угрожающий рык. Клементина медленно обернулась, не в силах произнести и малейшего слова. И тогда взгляд янтарных глаз встретился с пристальным карим, а тишину леса разрушил пронзительный девичий вскрик…
«Ставь под сомнение, но никогда не исключай возможности…».
========== Шон IV ==========
Из объятий сна Шона вырвали резко и неожиданно. Краем уха услышав, как не так далеко от их лагеря кто-то кричал, юноша тут же вскочил на ноги и встретился взглядом с не менее перепуганным, взволнованным Даниэлем. Мальчик смотрел на Шона выжидающе, искал в нем поддержки, опоры, надежности. Шон ведь старший брат, даже в таких непонятных ситуациях он должен знать, как поступать и что делать. Звучит как знакомое заблуждение, тем не менее Шон старался ему соответствовать. Бегло обернувшись, он искал взглядом Клем, но лагерь был пуст.
— Где она? — тут же спросил Шон, обратившись к Даниэлю, на что получил незамедлительный быстрый ответ:
— Я не знаю, — мальчик пожал плечами и, последовав за братом, тут же быстро поднялся на ноги, принявшись оглядываться. Затуманенный после сна рассудок еще давал о себе знать, но братья этого совершенно не чувствовали. С каждой секундой в их головы закрадывались очевидные сомнения и страхи, однако, вспоминая уроки Клем, Шон не давал им взять над собой верх. Глубоко вздохнув, юноша осмотрелся, схватил нож, лежавший недалеко от его рюкзака, и, бросив на Даниэля короткий взгляд, серьезным голосом произнес:
— Ни шагу из лагеря, — процедил он, нахмурив брови. В этот момент голову Шона обуревали противоречивые мысли: с одной стороны логичнее было бы взять Даниэля с собой, мало ли что случилось, возможно, оставлять его в лагере одного небезопасно, но с другой стороны Клементина — девушка не глупая: так кричать от прилипшей к лицу паутины, в которую по неосторожности она могла угодить, Клем бы не стала. Вероятно, что-то случилось и это что-то, очевидно, нехорошее. — Ты меня услышал? Стой здесь.
— Что?.. Нет, подожди…
— Даниэль! — повысив голос, Шон заметно напугал брата. С огнем в глазах и ножом в руке парень совершенно не походил на того бестолкового старшеклассника, каким был всего пару месяцев назад. Его брат изменился, стал взрослее, и сейчас Даниэль ощутил это особенно остро. — Если я сказал: «Стой здесь», ты стоишь здесь, понятно?
— Но…
— Я скоро вернусь, подожди, — бросил Шон напоследок и, развернувшись, кинулся в сторону, откуда совершенно точно и слышал разбудивший его крик. Пробираясь сквозь листву встречавшихся на пути кустов и спотыкаясь о мешавшие под ногами корни деревьев, Шон старался быстро соображать: Клементины нет в лагере, а не так далеко разносится крик. Голос совершенно точно был женский, значит это она, не иначе. За все время компания не встретила в лесу даже намека на то, что по близости располагалась какая-нибудь пешеходная тропа или туристический маршрут, вряд ли кричать мог так близко кто-то, кроме Клем.
Клем… Чувствуя подступающий к горлу страх, холодными тисками сковывающий его изнутри, Шон думал о девушке. За последние пару месяцев, когда по ночам юноша перемещался в сознание Клементины из апокалипсиса, он успел привыкнуть к подобному чувству. Чувству приближающейся опасности, чувству волнения и необъяснимого трепета, приходящего, когда ты лицом к лицу сталкиваешься с серьезной угрозой. Каждый раз, когда Клементина встречала ходячего, каждый раз, когда чувствовала направленный в ее сторону пистолет или готовый выстрелить лук, она замирала. На секунду застывала в пространстве, дабы успеть просчитать риски, найти возможности выхода из конфликта, но главное — она это делала, чтобы подавить страх. Клементина учила: «Самое худшее — пойти на поводу у собственной паники», и Шон, в такие моменты находящийся рядом с Клем, отмечал каждое ее действие, вырезая в памяти алгоритм. Шон нередко упоминал, будто Клементина научила его не бояться. И это правда. Если раньше от одного вида крови, от одного запаха приближающейся беды, Шон сомневался, впадая в некий ступор, сейчас он точно знал, что делать и как себя вести. Клементина его научила. И теперь Шон понимал, он сильнее, нежели был когда-то, Клементина сделала его таким, и у него нет никаких прав на ошибку, никаких прав предать ее уроки и веру. Он со всем справится. Уверен в этом.
Остановившись и глубоко вздохнув, Шон огляделся. Взяв под контроль собственные чувства, он замер, внимательно прислушиваясь к тишине леса. Несмотря на тройку по математике, юноша имел в голове неплохой такой природный калькулятор, который сейчас тревогой бил, что источник крика, учитывая громкость и направление, должен был быть неподалеку. Клементина обязана находиться где-то рядом, упорно повторял про себя Шон, а он обязан ее найти. Однако, долго искать не пришлось, спустя всего минуту Шон услышал чьи-то шаги, а сразу за ними успокаивающий тихий голос Клем:
— Это ты… Я знаю, что это ты, — сбивчиво говорила девушка не так далеко отсюда, обращаясь явно к кому-то постороннему. Шон замер, не понимая, что происходит. Нахмурившись, юноша осторожно побрел на звук ее голоса, и когда он наконец нашел девушку, то невольно замер, в удивлении распахнув глаза.
Клементина стояла, совершенно целая и невредимая, а на губах ее застыла смешанная улыбка. Она была рада, но в то же время растеряна и напугана. Взгляд сверкал, а брови дрожали. Ей было страшно, но девушка, вместе с тем, не спешила убегать или прятаться. И тем не менее внимание Шона привлекло далеко не противоречивое состояние подруги. Юноша стоял словно вкопанный, безотрывно следя за причиной такой бурной реакции Клементины.
Это был волк.
Перед девушкой стоял самый что ни на есть настоящий, крупный волк. Его серая шерсть блестела в лучах утреннего солнца, а взгляд горел двумя темно-карими огнями. Принюхиваясь, животное не спускало глаз со стоящей перед ним девушки. Однако Клементину это совсем не пугало.
— Я… Я не знаю, что и сказать, — взволнованно прошептала она и медленно, боясь спугнуть, опустилась на корточки. Не в силах разорвать зрительного контакта с хищником, Клементина, словно зачарованная, смотрела в глаза волка, будто за обычным для животного оскалом скрывалось нечто большее. Девушка улыбалась.
А Шон, все это время следящий за подругой, все также не смел ей мешать. Юноша ожидал многого, но не этого. Вместо того, чтобы отбиваться от хищного зверя, сейчас Клементина… пыталась его приручить? Что? А волк в ответ также не нападал? Все происходящее больше напоминало какую-то глупую детскую сказку, в которой Клементина играла роль Красной Шапочки или какой-нибудь Белоснежки с ее непревзойденными способностями находить общий язык с лесными животными, но это, черт возьми, не какая-нибудь сказка. И Шон, похоже, единственный, кто это сейчас понимал. Отойдя от первого ступора, Шон сделал небольшой шаг вперед, что не смогло ускользнуть от острого волчьего слуха. Резко дернувшись, зверь обернулся, распознав едва слышный хруст листвы под ногами, и, заметив затаившегося человека, замер. Замер точно так же, как замер и сам человек. Смотря волку в глаза, Шон испытал какое-то секундное замешательство. Странное чувство посетило его, а брови против воли нахмурились, однако это было настолько незначительное на фоне всего ощущение, что юноша даже не придал ему должного значения, списав на простой рефлекторный страх перед хищным животным. Он уже чувствовал нечто подобное. Сначала пума, теперь волк, Шону, очевидно, везло на близкие встречи с плотоядной фауной местных краев. Крепче сжав рукоять ножа, юноша внимательно следил за волком, а тот в свою очередь за ним. И, казалось, этот бессловесный диалог между ними мог длиться еще долгое время, однако Клементина их прервала, громко произнеся: