Демон искушения (ЛП)

— БАРД! — прорычал голодный зверь человеку прямо в ухо.

Бард испуганно дёрнулся, ошалело уставился на мираж, что восседал на нём, и недоумённо открыл рот, в который тут же вторгся наглый язычок.

— Ммм… Люблю начинать утро с десерта. А ты такой сладкий, — знакомый запах фиалок ударил в нос, прогоняя остатки сна.

— Леголас? Какого лешего?

Принц ответил ему широкой улыбкой от уха до уха. Неугомонное создание источало радость жизни, буквально сияло от счастья, не выдавая ни малейших признаков усталости. Сам же Бард был разбит, истощён, опустошён. Он повернул голову туда, где ожидал обнаружить Трандуила, но того уже и след простыл.

— Куда, скажи на милость, подевался твой отец?

Бард ожидал, что утро застанет его в постели с двумя эльфами, а никак не наедине с Леголасом, который, озорно ухмыляясь, облизывал его нагое тело голодным взглядом. Это обязано было навести его на определённые размышления, но Бард слишком устал и ещё не до конца проснулся, чтобы заподозрить неладное. Каждая мышца, каждое сухожилие, каждый сустав отзывались острой болью. Так хреново он не чувствовал себя уже давно. Со времён бурной молодости и рек крепкого эля, если уж начистоту.

Мужчина широко зевнул, устало прикрыл веки и откинулся на подушки, мечтая забыться целительным сном.

— Занимается тем, чем полагается заниматься Его Величеству, — и глазом не моргнув (ведь он понятия не имел, чем был занят его отец), солгал Леголас, зарывшись пальцами в волосатую грудь. В этом он не слишком-то отличался от своего родителя. Покрытый густой чёрной порослью торс человека пробуждал в Леголасе какое-то нездоровое любопытство. Он мог ласкать эту грудь часами. Такая мягкая, необычная, совершенно не похожая на лишённые всякой растительности тела эльфов.

И это был тот самый момент, когда Бард решил размять затёкшие мышцы, поняв, что не может пошевелить и пальцем.

— Твоя работа?! — Леголас молчал, покрывая его шею невесомыми, как пёрышки, поцелуями, прошёлся кончиком языка по выступу ключицы, сопровождая каждый свой поцелуй нежным прикосновением, пока мурашки удовольствия не пронеслись галопом, будоража измученное тело.

Бард пребывал в растерянности. Леголас сбросил маски, открыв своё истинное обличие. Обличие того, кто скрывался за маской милого, ранимого, покорного, кроткого и невинного юноши.

Хищник. Кровожадный, безжалостный и жестокий. Как и его отец.

— Тыковка, развяжи меня. Пошутил и довольно, — Барда уже начало всё это раздражать, и он с трудом скрывал негодование за занавесью шутки.

— Часы пробили двенадцать, и карета Золушки обернулась тыквой. Кажется, так говорится в сказке смертных. Отец читал мне её в детстве. Много, очень много вёсен тому назад. Забавно, не правда ли? Ночью всё кажется не тем, что есть на самом деле. Рассвет всё расставляет по своим местам, — промурлыкал Леголас, втянул чувствительный сосок в рот, прикусил, зло усмехнулся, почувствовав, как отозвался на ласку член Барда, наливаясь кровью.

— Тыковка, по-хорошему тебя прошу!

— У тебя проблемы со слухом, Бард из Дейла? Тыковки здесь нет, ведь на небе взошло солнце. Я Леголас, принц Эрин Гален. А принцу никто не указ. Принц делает всё, что взбредёт в его белокурую голову. Потому что может, потому что хочет, потому что он в своём праве, — промурлыкал Леголас, дразня кончиком языка каменный подбородок Барда.

— Леголас… — Барду пришлось прикрыть веки, чтобы не видеть эти насмешливые синие глаза, смотревшие на него, гипнотизируя, впитывая каждую эмоцию. — Сними с меня наручники. Немедленно!

— Ах да, наручники, — тонкие пальцы сжали член Барда, предупреждая. Человек громко сглотнул, всё явственнее начиная понимать, кто перед ним. Его сын. Сын Трандуила, который выписывал таинственные руны на его животе, завороженный незнакомым доселе ощущением. — Ты так живо интересовался ими вчера, что я решил продемонстрировать их тебе во всём великолепии. Что скажешь? Тебе нравится быть связанным, Король Дейла? Тебе нравится быть в моей безраздельной власти? Мой праздничный… долгожданный десерт. Я сожру тебя в один присест и даже крошек не оставлю.

Леголас хищно облизнулся, и Барда передёрнуло. Живот предательски скрутило, а дыхание спёрло. Проклятый эльф и не думал развязывать эти проклятые верёвки.

— Развяжи меня, подлый лицемерный ублюдок! — Бард беспомощно трепыхался в путах, пытаясь освободиться. Безрезультатно, конечно. Леголас был хорош в искусстве вязания узлов, ведь он учился у лучших.

Принц медленно покачал головой. Что-то дикое почудилось Барду в омуте синих шальных глаз, что-то древнее и не свойственное прочим эльфам (не тем, кого ему доводилось повстречать на самом жизненном пути, прежде чем кривая судьбы свела его с прекрасным Королём Эльфов), что-то кровожадное, пришедшее из глубин древности и обитавшее во мраке ночи. Что-то, что роднило Леголаса с той прекрасной, величественной, внушавшей ужас огнедышащей тварью, которой он всадил стрелу в сердце.

— Нет.

— Трандуил…

— Трандуила здесь нет! — тонкие пальцы очертили подрагивавший пупок, предательски задрожавший от непрошеной ласки, огладили рёбра, не раз сломанные в бою и забаве, изучили каждый шрам, оставленный недругами.

— Он тебе голову оторвёт, когда вернётся и увидит… — зарычал Бард, но Леголас лишь поднял на него глаза, в которых танцевали смешинки, и склонил голову к плечу, словно диковинную букашку увидал.

— Что? — насмешливо вспорхнула изящная бровь.

— Это!

— А, это. Я всего лишь сервировал блюдо. Меню составлял он. Хочешь узнать, что в нём? — плотоядно облизнулся принц.

Бард обречённо откинулся на подушки и закрыл глаза. Разве влажноокая газель — враг льву? Разве зайцы или косули испытывают враждебность к волку? Добыча, не враги. Враг — это страх. Ослепляющий, безрассудный страх. Страх скрывает истину и искривляет восприятие очевидного. Он же ведёт к иррациональным предположениям и ложным выводам.

— Дай угадаю, не только ночь, которую я буду помнить до конца моих дней, но и день, который я не смогу забыть до последнего вздоха.

— Я многому научился за эти девятьсот пятьдесят лет, Король Дейла. У меня были лучшие учителя.

— Вот в этом я ни капельки не сомневаюсь, — хмыкнул Бард. — Каков отец, таков и сын. Само совершенство.

Губ Леголаса коснулась призрачная улыбка.

— Даже самая драгоценная добыча может оказаться всего лишь приманкой, — неопределённо пожал плечами принц, словно извиняясь за что-то.

— Очередная эльфийская мудрость, непостижимая для смертных? — язвительно хмыкнул Бард.

— Нет. Всего лишь одно из правил танцевального этикета.

— И много этих правил?

— Есть лишь одно правило в танцах на стёклах, — синие глаза вспыхнули огнём, заставляя Барда выгнуться им навстречу. — Либо ты хищник, либо добыча.

====== Глава 23. Мятежный ангел ======

«— И чего ты меня боишься? — посокрушался ангел. — По законам жанра это мне нужно тебя бояться. А то вдруг ненароком обидишь такого нежного и чувствительного меня?..

Демон скептически оглядел мускулистую фигуру, закованную в сверкающие доспехи, два огромных крыла, которые даже в сложенном состоянии тянули метра на три… Оценил бесстыжесть невинных голубых глаз…

И ещё немного отодвинулся».

Уступить нежности. Ктая

— Леголас?

Вопрос остался без ответа, ведь тот, к кому он был обращён, совершенно затерялся в своих мыслях. Леголас уже представлял, как затрахает человека до полусмерти, пока тот не позабудет, как его зовут, пока тот не позабудет имена своих собственных детей. Сначала принц собирался взять его медленно и основательно, заласкать до изнеможения, а потом… Потом убийца дракона познает на своей шкуре ярость молодого дракона! Он устроит Лесному Королю такое шоу, которое тот ещё не скоро позабудет.

— ЛЕГОЛАС?! — рявкнул на загадочно улыбающегося эльфа Бард.

— Чего тебе? — раздражённо проворчал принц, обращая свой взор на смертного.

— Я не лягу под тебя. Ни. За. Что, — нахмурил брови Барда и угрожающе поиграл желваками.