Страница 43 из 43
— Жизнь за ночь с моим сыном… под сводами моего замка… в моём королевстве… в моей постели… непомерно высокая цена даже для Лесного Короля, тебе так не кажется? — Король был не одет. Изумрудный бархат халата едва прикрывал широкие плечи и стальную грудь. Но Трандуилу не нужны были дорогие тряпки, чтобы быть тем, кем он родился — Королём. Была ли то особая царственная аура, что исходила от него, или же то был ни на что не похожий запах, что источала кожа цвета слоновой кости, — Бард не знал. Но в это мгновение он желал Трандуила как никогда прежде. — И всё же такова цена за ночь с этим несносным мальчишкой.
Лицо Барда вытянулось в неверии. И неподдельном ужасе. Он был связан, беспомощен, полностью во власти Короля Эльфов, который не славился милосердием, если вообще обладал оным. Тщеславный ублюдок точно знал, какой эффект его слова произвели на смертного мужа. Он сжал Леголаса так, что тот закричал от удовольствия и кончил со звериным рыком, напоследок прокусив Барду плечо.
— Король Бард, руби я головы каждому, в кого мой гиперактивный отпрыск всунул свой член, мой лес превратился бы в безжизненную пустыню, — тень улыбки скользнула по губам Короля. Бард разразился потоком ругательств, проклиная лесной народец до седьмого колена, а Трандуил еле слышно добавил. Лишь острый эльфийский слух смог бы различить брошенные невзначай слова: — Но лишь Король имеет власть над принцем.
Леголас ответил отцу нежной улыбкой, в которой читалось всё, как на ладони. Любовь, желание, благоговейный трепет, жажда, которую вода не могла утолить. Трандуил знал, какой властью обладало его тело над этим вздорным созданием. А иначе, как объяснить тот факт, что он распахнул халат, поудобнее устраиваясь в любимом кожаном кресле и выставляя на обозрение жадных глаз безупречное, лишённое каких-либо изъянов, вечно молодое тело, которое было обречено остаться таким навсегда. То ли отец, то ли брат, то ли друг, то ли любовник…
Как Лесной Король того и желал, Бард смог покинуть гостеприимные чертоги Эрин Гален лишь спустя неделю.
Король Дейла остановился у кромки леса и резко развернул вороного коня, чтобы в последний раз взглянуть на дворец последнего из эльфийских королей. Где-то там, в недрах тёмной пещеры, хранившей множество тайн, обитал древний дракон и его детёныш.
Прекрасные и пугающие создания. Они всегда манили его.
«Граница эльфийского королевства пролегает до речной заводи. Не вздумай её нарушить!» — стращала его мать. Ему бы послушать мать. Но он поддался искушению и был вовлечён в танец, который продлился, как ему показалось, целую вечность, и отравил душу и сердце самым сладким и смертельным из существующий ядов, от которого не было противоядия.
Трандуил стоял у окна и смотрел на опустевшую Эльфийскую тропу, поглотившую всех, кого он любил. Одного за другим.
Солнце садилось за зелёными кронами вековых буков, что росли здесь испокон веков, ещё до пришествия Валар и пробуждения первых детей Илуватара. Зелёный купол, накрывший своих непокорных детей непроницаемым саваном, укрывший их от могущественных Валар и всевидящего ока создателя, изолировавший их от внешнего мира и посторонних глаз, оставивший их наедине друг с другом. Приют для заблудших душ, укрытие для усталых путников, убежище для отвергнутых. Парадокс…
— Все люди такие, как он? — тихие шаги раздались за его спиной.
— Нет, конечно, — фыркнул Трандуил. Леголас был ещё так юн и неопытен. Совершенное дитя.
— Жаль, — печально протянул принц, спрятав лицо в серебряных волосах. — Этот смертный мне понравился. Может, стоило оставить его. Здесь.
Трандуил так резко вывернулся из объятий сына, что тот и пискнуть не успел, схватил властными пальцами его подбородок и притянул к себе, требовательно заглянув в широко распахнутые невинные глаза, столь похожие на его собственные.
— Ты же понимаешь, что его присутствие здесь приведёт к конфликту интересов? — опасно улыбнулся Трандуил, постучав по груди юноши, в которой гулко билось сердце.
Леголас непонимающе вздёрнул бровь. Не было никакого конфликта интересов! По крайней мере, он такового не наблюдал, ведь они давным-давно договорились о том, что могут брать в постель любого, кого пожелают.
— С годовщиной, uthaes nin, — прорычал Трандуил и накрыл губы сына поцелуем. Запретная ласка, противоестественная и аморальная для тех, кто приходился друг другу отцом и сыном. — Рад, что мой подарок пришёлся тебе по вкусу, но я так и не услышал от тебя ни слова благодарности, дрянной мальчишка! Ты совершенно отбился от рук. Пожалуй, я займусь твоим перевоспитанием прямо сейчас.
— Ha