Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 37

– Так не пойдёт. – Решаю я. – Жизнь построена на случайности встреч и значит, мой выбор не должен быть предопределён моими знаниями. – И я тут же, не глядя, нажимаю одновременно две кнопки на пульте телевизора. А тот паразит, моргнув, тоже выдерживает паузу и видимо даёт мне время одуматься и пока ещё не поздно, изменить свой выбор и переключить канал. Но я твёрд в своём решении, и даже не шелохнулся, сидя в одном положении. – Ну, ты сам этого хотел, так что пеняй только на самого себя, за этот свой выбор. – Что-то там пискнуло в телевизоре, передавая мне это своё пожелание. И только телевизор так красноречиво меня предупредил, гад, как я всё понял за его извращённую своим внутренним содержанием микроскопического размера, всю в микросхемах душу – он решил повлиять на моё решение, со своего экрана наслав на меня субтильного вида типа, к которому у меня точно не возникнет никаких вопросов, с ним всё и так красноречиво ясно. Его стезя, финансового аналитика и эксперта, предопределена его унылой физиономией без следов живости на ней, и только уши-лопухи оставляли ему шанс быть замеченным какой-нибудь болтушкой, которая без умолку, не переставая болтает, и оттого, что никому не даёт вставить слово в разговор с ней, растеряла всех своих слушателей. А тут такой шанс быть выслушанной.

– А может он (телевизор) действовал так, как и нужно было, со свойственной ему расчётливой объективностью, с которой я, в отличие от него, в любой момент могу соскочить. – На одно лишь мгновение меня посетило сомнение. – О чём он прекрасно знает – в его памяти, что-то мне подсказывает, уже отложились памятливые воспоминания о том, каким каналам я отдаю предпочтение (сам же отметил их, как любимые). И я, по его мнению, подспудно желаю увидеть на его экране такое телевизионное лицо, чтобы при виде него у меня в голове и не смогло возникнуть вопросов: «А отчего мне такое счастье?» и «Почему именно я?». А как только она знаково подмигнёт мне: «Чего сидишь, бери и пользуйся», то я обо всём и об этих своих экспериментах с вопросами в момент забуду и приму этот дар телевизионных небес. А это всё наводит на весьма глубокую мысль о том, зачем и для чего в итоге вся эта моя вопросительность была мне нужна.

И хорошо, что вся эта сомнительная глупость долго во мне не задерживается, а то бы на каждый мой вопрос тут же рождался свой контрвопрос, и тогда уж точно никакого бы толку не было, таким аналитическим образом проявлять свой интерес к жизни. И я, пропустив мимо себя все эти навеянные видом телевизора мысли, – а он мне некоторым образом дорог, ведь я ради него в поте лица трудился и не пожалел для его приобретения часть, а может и целую зарплату, – вернулся к своим прежним взглядам на него. А они всё больше были суровые и жёсткие.

– И я не потерплю, – вознегодовал я, – чтобы мне кто бы то ни было указывал, и контролировал мои действия. И я, забыв о графине, упираюсь взглядом в экран телевизора и начинаю выискивать, за что бы можно уцепиться в этом типе. Ну а при должном настрое и желании, всегда можно найти чего хочешь. И я спустя глоток из рюмки, сумел-таки настроить себя на нужный лад и, откинувшись всей спиной на спинку кресла, включив в помощь своё воображение, вернулся в прежнее русло своего начального рассуждения.

И вот спрашивается, как не задаться вопросом удивления, когда ты видишь своими глазами в телевизоре и слышишь всё вот это, что говорит этот ведущий эксперт и аналитик, с мутной физиономией и вращающимися глазами, которые он и хочет спрятать за своими очками, но у него ничего не выходит.

– Мол, по моему высокому экспертному мнению, – сидя в студии, откинувшись на спинку кресла и, закинув ногу на ногу, глядя куда-то в неизвестную вдаль, акцентируя внимание слушателя на свой выговор и заграничный акцент, не спешно начнёт проговаривать слова в ответ на вопрос ведущей, этот независимый эксперт, обязательно директор какого-нибудь центра стратегических планирований, Вениамин Альбертович Крузенштерн, – волатильность рынков ипотечного кредитования такова … – а дальше вы уже и слышать этого эксперта не можете, у вас в голове уже родился немедленно требующий ответа вопрос. – Ты, бл**ь, откуда такой выискался? – Правда, ответ на этот вопрос вы примерно знаете, и, пожалуй, догадываетесь, откуда этот ведущий аналитик и эксперт выискался – оттуда, где нас, не экспертов и аналитиков, а просто дремучий народ, нет.

Но при всём этом вашем знании того, откуда растут ноги знаний у этого эксперта, вы всё-таки даёте ему шанс и сразу не переключаете телевизионный канал и, прихлёбывая чай в прикуску с баранками, продолжаете его слушать (вы отлично знаете, что на соседних каналах поселились не менее матёрые, уже в своих областях эксперты, которые не моргнув глазом, не глядя на тебя, поженят, вылечат и от всего этого застрахуют с помощью заклинаний и полиса ОСАГО).

– А что вы думаете по поводу векселей с трёхлетним сроком погашения и дальнейших заимствований в сфере высокодоходных облигаций? – миловидная ведущая прямо удивляет эксперта Вениамина Альбертовича своей наивностью, задавая ему такие аппетитные… тьфу, эмитентные вопросы. И в этом вы, к своему удивлению, отчасти согласны с этим экспертным взглядом эксперта на ведущую, плюс и на самого эксперта, чья физиономия вам не внушает никакого доверия и при виде его у вас вновь возникает вопрос. – Ну почему так получается, что не эксперт, то к нему никакого доверия? – задаётесь вы вопросом, глядя на Вениамина Альбертовича, в глазах которого прямо читается: «Все бабы дуры».

И это, даже не предположение Вениамина Альбертовича, а это была его официальная позиция, крепящаяся на весьма весомых основаниях. Он к этому горькому для себя выводу пришёл путём своего печального опыта взаимоотношений с женским полом, который если бы был умным, то сумел бы по достоинству его оценить, а он всё игнорирует его. Как и сейчас эта миловидная ведущая, смотрящая на него лишь как на эксперта и не более того, а Вениамину Альбертовичу может быть хочется поговорить не только о слияниях и поглощениях в мире финансов, а он бы не прочь перевести этот финансовый язык в другие плоскости взаимоотношений. Но на рынке человеческих взаимоотношений идут свои инфляционные процессы, и общение всё больше сводится в виртуальную плоскость и, пожалуй, осмелься Вениамин Альбертович по окончании передачи испросить у ведущей программы её номер телефона, то она и не поймёт, для каких реальных целей он её об этом спрашивает. В общем, Вениамин Альбертович и не будет спрашивать, а его телевизионный зритель, в том числе и я, вслед за возникшим вопросом приходит к проистекающему из этого вопроса выводу:

– А что насчёт заимствований, то я тебе бы точно в долг не дал. И что-то мне подсказывает, то ты, Вениамин Альбертович, большой любитель инвестиций в себя.

И только мы, зрители, так подумали, как этот Вениамин Альбертович, словно он умеет читать мысли своих зрителей на расстоянии телевизионного сигнала, смотрит в экран телевизора и как нам, а в частности мне, чуть не поперхнулось в глотке от увиденного, подмигивает нам. Типа я готов выслушать любые ваши предложения и дать свою оценку им за соответствующее вознаграждение. И хорошо, что нас разделяют немалые расстояния и поэтому только пульту от телевизора приходиться отдуваться за это экспертное мнение Вениамина Альбертовича, желание встретить которого, с этого момента поселилось в нас навеки. И встреться он нам, зрителю, на нашем жизненном пути, то мы уж так бы его экспертное мнение спросили, что он, наверное, и не сразу бы смог ответить нам, по причине сломанной челюсти. И тогда спрашивается, зачем тогда, вот в таких случаях спрашивать и задавать вопросы, если ответ на них очевиден – унылое блеянье оппонента.

Хотя стоило мне только переключить телевизионный канал, то я вмиг понял, что Вениамин Альбертович, хоть и напыщенный и самовлюблённый хлыщ, со своими тараканами в голове, который кроме себя никого терпеть рядом с собой не может, всё-таки он ещё не полностью потерянный для меня человек, когда есть такие эксперты, которые хоть и не разъясняются так заумно и совсем ничего не разберёшь, как Вениамин Альбертович, а они делают такой особый акцент на простоте выражений, что уж лучше вообще ничего не понимать в сказанном Вениамином Альбертовичем, чем, выйдя из себя, не находить себя от понимания услышанного и увиденного.