Страница 61 из 62
- Конечно, это не ее вина, - говорит бабушка. - За кого ты меня принимаешь, Николас? Однако факт остается фактом: то, что Оливия должна или не должна делать, не имеет значения. Это не тот мир, в котором мы живем. Это не то, кто мы есть - ты это знаешь.
- Да, - удрученно вздыхаю я. - Наверное, я надеялся, что наш медовый месяц будет так... отличатся.
Королева мягко кивает.
- Я когда-нибудь рассказывала тебе о своем медовом месяце с твоим дедушкой? Куда он меня повез?
- Нет, не думаю.
Маленькая, загадочная улыбка пробегает по ее лицу.
- Я избавлю тебя от кровавых подробностей, но, возможно, тебе пора последовать его примеру. Начни мыслить нестандартно или... вне системы, как говорится.
Через несколько минут наш разговор заканчивается - у меня есть план.
И он великолепен.
*****
На следующий день мы отправляемся с Оливией в плавание, только мы вдвоем. Солнце яркое, воздух теплый, а вода голубая и прозрачная, достаточно бодрящая, чтобы не было скучно.
Оливия откидывает голову назад, когда прохладный туман окутывает нос судна. На ней обтягивающие белые шорты, рубашка в темно-синюю полоску, завязанная узлом на талии, из-под которой выглядывают завязки белого бикини, а темные волосы обрамляют лицо дикими, безрассудными волнами.
Она выглядит достаточно хорошо, чтобы ее съесть - и я однозначно намереваюсь сделать именно это. Как можно скорее.
- Опускаешь гик? – пытается она угадать морской термин, глядя на мои руки, когда я натягиваю веревку.
- Натягиваю шкот. - Поправляю я ее, подмигивая.
Я встаю и жестом приглашаю ее подойти. Что она и делает, проскальзывая между моими руками и штурвалом, так что я могу одновременно держать ее и управлять лодкой.
- Ты уверен, что знаешь, куда мы идем, Николас? - спрашивает она, глядя на кажущуюся бесконечной пустую синеву вокруг.
- Уверен, любимая, - шепчу я ей на ухо, целуя и всасывая нежную кожу ее шеи, потому что она так чертовски хорошо пахнет. Моя красивая, восхитительная, маленькая жена. - Это сюрприз.
Оливия оборачивается, поднимает руки к моей шее, прижимается ко мне всем телом и притягивает мои губы к своим для поцелуя. Ее язык горячий и влажный, а пальцы скользят по моим волосам - успокаивая и дергая одновременно.
- Я люблю тебя, - шепчет она мне в губы.
Как и в первый раз, эти слова поражают меня, словно прекрасный удар в живот. И я благодарен и ненасытен, покорен и изголодался по ней еще больше, снова.
Мои глаза открываются вовремя, чтобы заметить точку земли, которая внезапно появляется над плечом Оливии. И я выпрямляюсь, улыбаясь ей сверху вниз, убирая волосы с ее щеки.
- Мы на месте.
*****
Я привязываю лодку, затем протягиваю руку Оливии и помогаю ей сойти на маленький причал. Обнимаю ее за плечи, а она обнимает меня за талию, когда мы вместе направляемся в райский уголок острова.
И ее глаза - я смотрю, как ее прекрасные голубые глаза широко раскрываются от удивления и недоумения. И это так чертовски прекрасно, даже лучше, чем я себе представлял – надеялся – что будет.
- Это… это вообще реально? - смеется Оливия.
Мы поднимаемся по мягкому белому песчаному пляжу к крошечной деревянной хижине с синими ставнями на окнах и дверью, прикрытой белой занавеской, чтобы впустить ветерок. За хижиной - темно-зеленые джунгли, усеянные тяжелыми свисающими с деревьев фруктами. Внутри - воплощение минималистской роскоши - гигантская, пышная кровать с десятками подушек и чистейшим постельным бельем, окруженная белой москитной сеткой; потолочный вентилятор на солнечных батареях и полностью забитая кладовая и холодильник; а в задней части - душ с пресной водой и ванная комната. На стене висит ружье и мачете - на всякий случай - а перед хижиной – место для разведения костра со свежими дровами, рядом два мягких шезлонга, а чуть дальше - круглый открытый диван с навесом для защиты от солнца.
Я сжимаю руку Оливии.
- Это реально. Здесь мы проведем остаток нашего медового месяца. - Я прижимаюсь поцелуем к ее губам, подчеркивая слова. - Ни прессы, ни репортажей, ни толпы, ни любопытных незнакомцев... только мы. Голые.
Оливия кусает меня за шею.
- Как тебе это удалось?
- Остров принадлежит знакомому моей бабушки.
Моя потрясающая жена качает головой, глядя на меня.
- У вашей семьи есть друзья, которые владеют собственным островом? Я никогда к этому не привыкну.
Оливия переводит взгляд вверх и вниз по пляжу, затем вдоль разбивающихся волн на океан. Стая чаек синхронно ныряет к воде в поисках обеда.
- Но ты уверен, что сюда больше никто не доберется, Николас? Неожиданно?
Вдруг из рации на столе раздается голос: голос Томми.
- Профессор? Вы слышите меня, Профессор? Это Шкипер - прием.
Я беру рацию.
- Да, Томми, я тебя слышу.
- Вы должны использовать кодовые имена, сэр, - ворчит он через динамик. - Это работает только в том случае, если вы используете кодовые имена.
- Ладно, извини, - усмехаюсь я. И Оливия смеется рядом со мной, ее глаза светятся и искрятся в лучах теплого полуденного солнца.
Я прочищаю горло и заставляю себя говорить более серьезно.
- Профессор и Мэри Энн благополучно прибыли. На острове Гиллигана все хорошо. Прием.
- Вас понял, - отвечает Томми.
Мгновение спустя Оливия ухмыляется, спрашивая:
- Мэри Энн?
Я обхватываю ее руками за талию и притягиваю к себе.
- Я всегда предпочитал Мэри Энн Джинджер. (Прим. переводчика: Профессор, Шкипер, Мэри Энн и Джинджер – герои американского телевизионного сериала «Остров Гиллигана» о семерых людях, попавших на необитаемый остров и пытающихся на нём выжить).
Затем я снимаю рубашку и расстегиваю брюки, выхожу из них и стою перед ней, обнаженный и гордый во всех смыслах этого слова.
- Отвечаю на твой вопрос - Томми и охрана там, патрулируют на воде, так что никто больше сюда не доберется. Но мы не можем видеть их, и они не могут видеть нас, клянусь.
Глядя ей в глаза, я дергаю узел на ее рубашке, пока он не развязывается. Стягиваю ее с рук, и она позволяет мне. Потому что доверяет. Потому что знает, я рискну подставить объективу свою голую задницу - но никогда, никогда не рискну подставить ее.
Прекрасные обнаженные части тела Оливии предназначены только для моих глаз.
Затем она позволяет мне стянуть с нее шорты, и я медленно развязываю завязки ее бикини, позволяя ему упасть с ее шеи, являя ее нежные, полные груди своим глазам.
И своему рту.
Я опускаю голову и провожу языком туда-сюда по ее соску, пока он не становится острым и твердым. Дыхание Оливии учащается, а голос превращается в тихий стон.
- Николас…
- Я хочу заняться с тобой любовью в океане, - шепчу я. - Хочу слизывать соль с твоей кожи.
Чувствую, как она кивает и обнимает меня за плечи, позволяя поднять ее и отнести к воде.
*****
После того, как мы занимаемся любовью в воде, а потом еще в душе, я учу Оливию, как ловить рыбу. У нее это получается очень естественно, и на ужин мы готовим ее улов на открытом огне.
И вот теперь мы лежим у костра, тесно прижавшись друг к другу, под полной луной, черным небом и яркими звездами, слушая шум волн и тихую музыку из динамика ее телефона.
Я прижимаюсь губами к виску Оливии, и из моей груди вырывается смех.
Моя жена поворачивается, чтобы посмотреть мне в глаза.
- В чем дело?
- Просто подумал... - я качаю головой и тихо говорю ей: - Забавно. Вся роскошь, в которой я рос, всегда окружавшая меня - и за всю свою жизнь я ни разу не был счастливее, чем здесь, сейчас, с тобой.
Оливия ласково улыбается, затем протягивает руку и проводит ладонью по щетинистому подбородку, который ей так нравится.
- Лимузины, замки и частные самолеты - это хорошо, Николас, я не собираюсь лгать. Но мне они не нужны. Где бы мы ни были, куда бы мы ни отправились, все, что мне нужно, чтобы быть счастливой... это ты.