Страница 19 из 26
Простая теория интенциональных систем объясняет, как и почему мы понимаем поведение огромного количества сложных объектов, считая их агентами. Нельзя сказать, что эта теория непосредственно объясняет работу внутренних механизмов, которые каким-то образом достигают предсказанного рационального ориентира. Интенциональная установка дает “спецификацию” интенциональной системы, технические требования к ее работе – к примеру, что она должна распознавать, запоминать и делать, – а осуществляют это техническое задание инженеры (или эволюция и развитие, если в качестве интенциональной системы выступает живой организм). Дайте мне агента, который понимает разницу между долларовыми и 10-долларовыми купюрами, умеет давать сдачу и определять фальшивки, а также готов и способен круглосуточно доставлять покупателям необходимые продукты. Эта характеристика из интенциональной установки может быть как описанием торгового автомата, так и примитивной должностной инструкцией продавца круглосуточного магазина. При этом совершенно неважно, какое строение имеет искомая сущность и какими еще талантами она наделена.
Такая равнозначность, или нейтральность, не баг, а фича, как выражаются программисты. Как мы увидим в последующих трех главах, она позволяет теории интенциональных систем играть основополагающую роль при наведении мостов через пропасть смятения между нашими сознаниями и мозгами. Не углубляясь в тонкости, можно сказать, что она позволяет нам увидеть сходства между “реальными” убеждениями (убеждениями личностей) и “всего лишь” их имитацией (характерной для торговых автоматов, животных, маленьких детей и, что особенно важно, субличностных фрагментов личностей). Чтобы делать прогнозы, мы можем использовать интенциональную установку и давать спецификацию компетенций подсистем мозга, еще не зная, как именно реализованы эти компетенции. Мы анализируем большую, сложную “реальную” личность, разбивая ее на множество субличностных агентов, имеющих собственные задачи и методы, а затем анализируем этих субличностных агентов, разбивая их на множество еще более простых и глупых агентов. В итоге мы получаем интенциональные системы, которые достаточно просты, чтобы без труда описать их из интенциональной установки. Перекидывая мост через пропасть между народной психологией на личностном уровне и субличностной активностью нейронных сетей, мы задействуем воображение, которому идет на пользу это принципиальное послабление условий, выдвигаемых философами для убеждений и желаний (настоящего, взрослого) человека. Где на пути от человека к неодушевленным объектам “настоящие” убеждения и желания уступают место “мнимым”? Как мы увидели в главе 15 и как увидим снова, применив несколько других инструментов мышления, это стремление провести черту безосновательно.
Интенциональная установка широко применяется в информатике и психологии животных, и теория интенциональных систем объясняет почему. Некоторые теоретики эволюционной биологии утверждают, что обходятся без нее, но на самом деле они обманывают себя, как мы увидим в разделе об эволюции[21].
19. Личностное и субличностное
Ваши глаза не видят – видите вы. Ваш рот не наслаждается вкусом шоколадного торта – наслаждаетесь вы. Ваш мозг не злится из-за острой боли в плече – злитесь вы. Ваша рука не подписывает контракт – подписываете вы. Ваше тело может чувствовать возбуждение, но влюбляетесь все равно вы. Это не просто “грамматические” тонкости вроде того, как мы говорим “идет дождь”, когда на улице гроза, вместо того чтобы сказать “гроза идет дождем”. И это не просто вопрос единства определений. Люди часто отмахиваются: “Разве это не просто игра в слова?” – имея в виду, что обычно не так уж важно, как именно мы “определяем термины”. Но порой определения имеют решающее значение, и это как раз один из таких случаев. Мы говорим о личностях и о том, что они могут делать и выносить, опираясь на ряд важных фактов.
На первый взгляд, существуют вещи, которые под силу делать целой личности, но не под силу ни одному из ее фрагментов. Это почти так, но воображение подсказывает нам жутковатую мысль, что в таком случае личность (грубо говоря) представляет собой фрагмент человеческого тела, а именно полноценно функционирующий мозг. (Обладаете вы мозгом – или вы и есть мозг? Ответить на этот вопрос не так легко.) Если отрубить мне руки, я все равно смогу подписать контракт (держа ручку ногой или отдав указание голосом), но если прекратить работу моего мозга, никакие действия моих рук и ног нельзя будет приравнять к подписанию контракта. Если выколоть мне глаза, я потеряю способность видеть, но смогу вернуть ее, установив глазные протезы, которые уже не кажутся элементом научной фантастики. Что если “ампутировать” некоторые части моего мозга? Если удалить затылочную кору, оставив невредимыми глаза и зрительный нерв, я стану “кортикально слеп”, но, возможно, сохраню остаточное зрение (к примеру, знаменитое “слепозрение”). Несомненно, ампутировав немного больший фрагмент мозга, мы сможем избавиться от слепозрения, сохранив вам жизнь. Нам нравится мысль, что в процессе постепенного исключения остальных чувств – слуха, осязания, обоняния и вкуса – можно урезать мозг до вместилища вас, обнаружив таким образом, где находится личность, и поняв, что она собой представляет. Эта мысль интересна, но ошибочна. Многочисленные функции мозга так тесно переплетаются и так активно взаимодействуют, что места, “где все сходится” в единое сознание, просто не существует[22]. Если уж на то пошло, многие способности, склонности, предпочтения и причуды, которые делают вас вами, зависят от других особенностей вашего тела, а не только от мозга; и неизменно популярный философский мысленный эксперимент о пересадке мозга (кем бы предпочли стать вы – “донором” или “реципиентом”?) основан на искажающей реальность идеализации. Как я однажды сказал, “нельзя отсечь меня от моего тела, оставив чистый срез” (1996a, p. 77).
Вероятно, главное свойство интернета – его децентрализация. У него нет ни штаб-квартиры, ни головного офиса, на который можно сбросить бомбу, чтобы его отключить. Его составные части характеризуются высоким запасом мощности и оперативной гибкостью, поэтому при отключении одной из частей он “выходит из строя с достоинством”, если выходит из строя вообще. У умного компьютера HAL из “Космической одиссеи 2001 года” был “логический центр памяти” – комната, полная банков данных. Отсоединив их один за одним, Дэйв выключил HAL навсегда. У интернета подобного центра нет. Хотя природа не наделила нас таким высоким уровнем распределенной неуязвимости, в своем теле вы в значительной степени децентрализованы, а отдельные части вашего тела имеют запас оперативной гибкости. Ваш мозг на удивление пластичен (способен к трансформации), поэтому вы можете и дальше быть собой, стремиться к мечтам, проклинать врагов, плести интриги, переживать трагедии и триумфы после отсечения важных, но не “жизненно важных” частей тела. Именно поэтому вы можете обладать способностями, которыми не обладает ни одна из ваших частей. Эту мысль можно также вывернуть наизнанку: единственный способ понять, какими способностями обладают части живого тела, – это проанализировать, какой вклад они вносят в работу всей грандиозной системы.
Вот еще несколько примеров. Ваш мозг не понимает русский – его понимаете вы. Ваш мозг не считает шутку смешной – так считаете вы. Даже если работа соответствующих структур мозга обусловливает ваше понимание и восприятие, эти структуры не могут функционировать должным образом без тренировки и поддержки, которую им годами оказывают органы чувств, конечности и другие эффекторы[23].
21
В моей статье “Интенциональные системы в когнитивной этологии: в защиту парадигмы Панглосса”, опубликованной в 1983 г. в журнале Behavioral and Brain Sciences, приводятся подробности, сопровождаемые целым хором возражений и опровержений. Более свежие рассуждения об интенциональной установке и опровержение типичных возражений можно найти в моем эссе “Теория интенциональных систем” (2009c), которое легло в основу этой главы.
22
Это главная мысль моей книги “Объясненное сознание” (1991a). Идея о существовании такого места – я называю его картезианским театром, – очевидно, невероятно привлекательна, поскольку многие мыслители все равно не понимают, что его на самом деле нет, несмотря на все доводы, приводимые мною и другими учеными.
23
Нечасто можно встретить ремарку, что в любимом мысленном эксперименте философов “мозг в колбе” мозг должен какое-то время прожить в теле, чтобы произвести настройку аппаратного обеспечения в соответствии с программным, представляющим собой годы опыта. Если вы “просто” сконструируете мозг с нуля, позволив элементам установить случайные связи (иными словами, подключите новый мозг произвольным образом), вероятность того, что этот мозг будет иметь какую-либо компетенцию и генерировать логичные идеи, намерения и проекты, обладая при этом какими-либо (очевидными) воспоминаниями, будет Бесконечно мала (см. главу 35). См. также главу 32.