Милосердие

Дрожание обнажённого тела в его руках принесло свои плоды, и Гарри ощутил, как его член начал наливаться кровью и упрямо заявлять о своём желании. Он сдерживался ещё некоторое время, успокаивая Гермиону, поглаживая спину. Но рука сама то и дело опускалась на её ягодицы. Это не могло не возбуждать, особенно сейчас — после путешествия в некий загробный мир, особенно сильно хотелось почувствовать себя живым и просто потрахаться.

— Гермиона, я тебя хочу.

— Жив, жив, жив…

Гарри прикрыл глаза, не зная, как поступить. То, что он собирался сделать, можно было равно расценить как изнасилование, а можно и как терапию. С другой стороны, может ли быть изнасилование терапией? И простит ли его Гермиона, когда придёт в себя?

Но решение дилеммы пришло само собой, когда Гермиона раздвинула ноги и крепко обняла ими Гарри. Она ещё теснее прижалась к его влажному телу и уткнулась носом в шею, обдавая её таким горячим дыханием, что и без того напряжённые чувства Гарри обострились до предела.

Он резко выдохнул, принимая решение, а затем напряг мышцы и перевернул Гермиону на спину. Гарри пристроился между её ног, чувствуя, как головка члена упирается в сокровенное местечко, в котором он так любил бывать. И которого совсем недавно мог лишиться.

— Гермиона, я хочу тебя, — повторил Гарри.

В ответ ему было лишь тихое певучее:

— Жив, жив, жив.

Гарри протиснул руку между телами и провёл пальцами по промежности Гермионы. Там было абсолютно сухо. Она не хотела, но Гарри был уже на грани полного распада на предвкушающие секс молекулы.

Смочив пальцы слюной, он снова вернул руку между ног Гермионы, чтобы облегчить, себе и ей проникновение. Когда его пальцы оказались внутри невыносимо узкого пространства, Гермиона перестала шептать и застыла. Словно в ожидании.

— Я тебя люблю, — шепотом произнёс Гарри и, вытащив пальцы, заменил их твёрдым членом, медленно, осторожно всадив его по самый корень.

Гермиона дёрнулась и слабо застонала, а в следующий миг взглянула на Гарри. Взглянула абсолютно осознанно. С её карих глаз словно бы спала пелена безумия. Она провела по его спине руками, поглаживая, лаская.

— Не останавливайся, прошу, докажи мне что жив, — горячо зашептала она. — Потому что только так я пойму, что жива и я.

И Гарри доказывал. Двигал бёдрами резко, размашисто, заставляя Гермиону громко вскрикивать на каждый толчок, на каждое резкое движение. Гарри доказывал, лаская губами и языком грудь, руками сжимая её круглые ягодицы. Доказывал, пока целовал дрожащие губы, выпивая весь страх, тревогу и недоверие. Доказывал, пока она билась в экстазе наслаждения, а он изливался в неё мощным потоком, задыхаясь от собственного душераздирающего оргазма.

Они уснули именно так. Не разрывая объятий, не желая терять друг друга ни на миг.

Только спустя несколько часов непрерывного, спокойного сна Гарри смог разлепить глаза и посмотреть на Гермиону. Она спала рядом, тихо выдыхая воздух из слегка приоткрытых нежных губ.

Через некоторое время Гермиона завозилась и повернулась к нему, медленно открыв осоловелые глаза.

— Доброе утро.

— Скорее вечер, — усмехнулась она и обняла его.

Прижав Гарри к себе, она тут же заговорила, желая поскорее признаться в своих страхах:

— Я словно умерла тогда. И за это мне хочется тебя убить. Для чего был нужен этот чёртов ларец, если ты всё равно пошёл жертвовать собой.

— Я хотел спасти тебя и других.

Гарри поцеловал её в висок, чувствуя, что снова возбуждается. Гермиона тоже это заметила и погладила ладошкой твёрдый член.

— Ты всегда хочешь всех спасти.

— Не всех. Тебя. Я люблю тебя.

— Знаю. И я тебя, — она замолчала, порхая пальчиками по всей длине твёрдого ствола, отчего у Гарри то и дело перехватывало дыхание.

— Я тут подумала, — медленно заговорила Гермиона, пряча взгляд. — И решила, что не отпущу тебя, даже если Луна решит родить ребёнка.

Гарри напрягся, и схватил Гермиону за обнажённые тонкие плечи, чтобы заглянуть в глаза.

— Где-то я это уже слышал. Вот теперь объясни для дебилов, о каком ребёнке идёт речь?

— О ребёнке Луны, но я уже не злюсь. Я сама виновата…

— Луна торчала в подземельях Малфоя с начала ноября. Когда бы я успел с ней переспать?

— Что? А с кем же ты… — открыла рот Гермиона.

— Ни с кем, как я и говорил. А Луной притворялась Панси.

Гермиона покраснела от осознания собственной глупости и недоверия к любимому.

— Боже, какая же я дура! — протяжно выдохнула она, закрывая пылающее лицо руками.

— А откуда ты вообще об этом знаешь?

— Чжоу прислала письмо, — невнятно ответила она.

— Вот зараза, знал же, что она не просто так там отирается, — усмехнулся Гарри.

Он силой отвёл руки от лица Гермионы и прижался губами к её губам. Она тут же ответила на поцелуй и спустя минуту нежностей оседлала Гарри и начала вести дорожку поцелуев по шее, груди, животу и ниже.

— Что ты делаешь? — поинтересовался Гарри, чувствуя жар во всём теле от таких откровенных ласк.

— Дарю награду своему герою, разумеется, — сладко улыбнулась Гермиона, раскрывая влажные губки и вбирая в себя крупную головку члена, заставляя Гарри буквально выгнуться от остроты ощущений.

Они ещё долго пытались насытиться друг другом, в какой-то момент осознав, что не вылезают из комнаты, уже четвёртые сутки. Благо, верный Добби зорко следил за своими друзьями, исправно таская любовникам завтраки, обеды и ужины.

И осознание это пришло только в тот момент, когда в дверь дома на площади Гриммо постучал тот самый странный человек из отдела Тайн. Он рассказал, что Гермионе удалось создать уникальный образец ларца душ, и поэтому он предлагает ей работу в их отделе.

— Как только вы закончите школу, естественно, — добавил он в конце.

— А как же университет? — неуверенно поинтересовалась Гермиона, краснея от того, что встретила гостя завёрнутая в простыню.

— Хорошо, что мы волшебники, и перемещение в пространстве для нас не проблема. Верно? — подмигнул Саймон Диксон и оставил влюблённых наедине.

Этот посетитель всё-таки сломал грань между реальностью и эротической дымкой. Гарри и Гермиона наконец поняли сколько всего произошло за одни только сутки.

— Наверное, пора всё обсудить.

— Но сначала нужно одеться и поесть, — твёрдо сказал Гермиона и подтянула присползшую было ткань, случайно обнажившую кусочек груди.

— С другой стороны, — произнёс Гарри, не отводя от неё взгляда, — у нас ведь вся жизнь впереди, чтобы поговорить о произошедшем.

Он сделал шаг к Гермионе, на что она попятилась и лукаво улыбнулась, наслаждаясь видом твёрдого торса Гарри и явного бугра в штанах.

— Что ты имеешь в виду?

Гарри сделал выпад рукой и сдёрнул простыню под возмущённый женский вскрик.

— Только то, что на завтрак я хочу съесть тебя, — прорычал он.

Гермиона взвизгнула и бросилась прочь. Гарри издал воинственный клич и рванул следом за смеющейся возлюбленной. Наверх по лестнице и прямо в спальню. Туда, где разговаривать не было ни сил, ни желания.

Эпилог

Северус Снейп устал: от недоумков-учеников; от Дамблдора, который ежечасно доставал его с портрета; от нового министра, постоянно просящего совета, но при этом считающего себя пупом земли. Сейчас он особенно устал от сына министра Джеймса Поттера — тот уже целый час не убирал руку с коленки мисс Малфой, совершенно не обращая внимания на замечания и взгляды сурового профессора. И это в четырнадцать лет.

— Поттер, вы думаете ваша мать обрадуется, если вы сегодня пропустите её день рождения? — не выдержал профессор.

Он наконец завладел вниманием нахала и тот оторвался от созерцания красивой блондинки ровесницы.

— А почему я должен пропустить праздник?

— Даже не знаю, что вам на это ответить. Мистер Нотт, вы же у нас умный. Как вы считаете, по какой причине мистер Поттер не сможет посетить сегодня Гриммо?