Руки, полные дождя

Дэнни пришел в восторг от пирсинга, а вот татуировка на затылке его не впечатлила. Он заявил, что у родителей тоже есть картинки на теле. Но к тому моменту, как они дошли до дома, решил, что проколет бровь.

— Подрасти сначала, — хмыкнул Анубис. — Не шокируй маму.

— Ты так делал? — проницательно спросил Дэнни.

Анубис только закатил глаза и покрепче перехватил руку мальчика — если бы он потерялся, Джилл бы точно голову оторвала, никакой Дуат не спас бы.

— Не хочется бросать вас на Хэллоуин, — вздохнула Джилл. — Тогда тебе придется работать с Биллом.

— Ой, пусть Кевин с ним общается, — отмахнулся Анубис. В некоторые особо занятые ночи, каким наверняка будет Хэллоуин, они работали сразу вдвоем, на разных концах стойки.

Когда они закончили пить кофе, Джилл открыла клуб, а к шести часам подтянулись первые посетители. Молодая пара, люди, уселись за стойкой и попросили что-то из коктейлей — на вкус Анубиса. Он думал всего мгновение, потом легко смешал и испытал ни с чем не сравнимое удовлетворение, когда парень и девушка улыбнулись: им понравилось.

В выходные работы больше, в уикэнд клуб не закрывался до утра, по будням походил на обычный бар.

В этот день посетителей было необычайно много, так что Анубис только успевал от одного конца стойки к другой, следя, чтобы посуда оставалась чистой, алкоголь в бутылках не заканчивался, а посетители не скучали за пустыми бокалами.

Иногда он и здесь ощущал себя проводником. Для живых.

Они видели только отражение мягкого неона в пузатых бутылках и истертую барную стойку. Для Анубиса изнутри открывался стол и маленькие полочки, раковина и закатанное в ламинат меню, криво прилепленное скотчем и отрывающееся с одного края.

Боги любили приходить в его смену, потому что Анубис знал, что это они. И доставал другие бутылки, которые притаились за дверцами шкафчиков: те напитки, которые могли действовать и на богов. Настойки на водах Стикса и южноамериканских кактусах, принесенные из миров мертвых.

Когда выдался свободный момент, Анубис сполоснул руки и краем глаза заметил нового посетителя. Он привычно улыбнулся и направился туда. Его улыбка не дрогнула, когда он понял, что это Луиза.

В какой-то черной одежде, с длинными темными волосами и губами цвета перезрелых ягод.

— Привет.

Уголки ее губ дрогнули, но как будто по привычке. Словно она знала, чего от нее ожидают, и пыталась это изобразить.

— Можно просто кофе?

— Какой?

— На твой вкус.

Анубис растерялся, впервые за вечер: с Луизой он и так уже сделал слишком много «на свой вкус». Но руки привычно засыпали зёрна, нажимали кнопки, ловко орудовали с чашкой: когда посетители не знали, какой хотели кофе, Анубис всегда делал американо, прикидывая, что им нужно что-то крепкое.

Он поставил чашку перед Луизой и глянул в сторону: пока что он никому больше не требовался.

— Слышала, что теперь ты тут работаешь, — сказала Луиза.

Анубис пожал плечами: с тех пор, как умер Осирис, а царство мертвых перешло к нему, никто не обязывал его торчать там постоянно. Мир людей всегда привлекал Анубиса, но куда-то уезжать сейчас он не хотел, так что остался и решил, стоит поработать.

Смешивать напитки ему всегда нравилось.

— Тут хорошо, — сказал он. — И Сет может дать выходной, если что.

— Удобно.

Она покрутила чашку в руках, так и не отпив ни глотка.

— Отец рассказал, что ты здесь.

Гадес. Последнее время Луиза почти постоянно оставалась в Подземном мире, Анубис старался не лезть к ней без необходимости. На самом деле, ее звали Макария, богиня блаженной смерти. Она предпочитала Луизу.

Большую часть времени она жила с людьми. Плод не любви, а короткой связи жрицы из средневековья — она молилась своим богам, а ответил ей Гадес.

Макария не была богиней в полном смысле, как остальные. Ее тело не старело и регенерировало точно так же… но после его смерти, она и сама умирала, как обычный человек, а не возвращалась подобно богам.

— Как твой брат? — спросила Луиза.

— Нормально. Умирает.

В этом и была проблема. Смертные переходят в загробный мир, который им ближе. Существа, подобные Макарии, тоже могут умереть и уйти в загробный мир — у них душа, как у людей.

Боги никогда не умирали. Но Геката смогла уничтожить некоторых, в том числе и Осириса. И с Кроносом они вольно или невольно запустили процесс, который убьет Гора.

Человеческие души не умирают. Божественные сущности исчезают навсегда.

Анубис понятия не имел, почему Луиза спрашивала о Горе. Может, из-за того, что сделал с ней сам Анубис.

— А как ты?

Она молча пожала плечами.

— Тебя давно не было видно, — продолжил Анубис.

— В Подземном мире мне оказалось… удобнее. Но сейчас я здесь. Когда заканчивается твой рабочий день?

— В полночь. Потом еще час привести всё в порядок.

— Я подожду.

Анубис кивнул. Они пробовали поговорить после всего, что произошло, но выходило не очень. Может, на этот раз получится лучше.

К ночи людей стало меньше, все расходились, чтобы выспаться перед рабочим днем. Боги оставались дольше, но бар закрывался, так что все они перемещались в вип-зону со столиками. Луиза тихо исчезла, и Анубис убрал так и не тронутую чашку с кофе. Он прибирался за стойкой, но настолько рассеянно, что Джилл, закрывавшая кассу и пересчитывающая выручку, погнала его.

Уходить Анубис не торопился. Он сделал себе кофе, щедро сыпанув корицы. Устроился на стуле рядом со стеной бутылок. Терпко-вяжущая корица оседала на языке, пока Анубис думал, смотря на опустевшую барную стойку.

— Это тебя там девушка ждет? — Джилл выразительно подняла бровь.

— Что? А, да.

— Ты не особо торопишься.

— Не знаю, что ей сказать. Я… напортачил.

Хмыкнув, Джилл вернулась к протиранию барной стойки. Бросив:

— Ты ей изменил?

— Эээ… нет. Вовсе нет.

— Просто сделал что-то не то?

— Можно и так сказать.

— Помиритесь. Или расстанетесь. Я в твоем возрасте тоже заморачивалась.

Джилл было чуть больше тридцати, Анубис не знал точно. И предпочел промолчать.

Джилл кинула тряпку в мойку:

— Давай уже, иди! Нечего тут прятаться.

Выйдя в осеннюю ночь, Анубис поежился и застегнул куртку под самое горло. Когда от стены рядом отделилась темная тень, он невольно вздрогнул — но это была всего лишь Луиза. И сейчас, в огнях вывесок и фонарей она казалась призраком: бледная кожа и темные волосы, небрежно распахнутая куртка цвета запекшейся крови. Выражение ее лица оставалось слишком ровным, а глаза будто стеклянными. Взгляд Луизы соскальзывал, отражал электрический свет, но сам мало что выражал.

Конечно, напомнил себе Анубис. Потому что она умерла.

Тогда Кронос достал ее, убил тело, отправив душу в один из загробных миров… Анубис не смог отпустить и позвал ее. Использовал все способности проводника и вернул, пока не начались необратимые процессы в умершем мозге.

Это походило на клиническую смерть. Но Анубис прекрасно понимал, что вернуть не может ни один бог — он просто позвал ка Луизы, часть ее души. И теперь она здесь, но не совсем. Вернувшаяся, но не до конца. Не мертвая и не живая толком.

Анубис не врал сам себе. Он не позвал. Он заставил ее душу вернуться.

— Я без мотоцикла, — сказал Анубис.

— Жаль. Прогуляемся.

— Куда?

— К тебе.

Идти было прилично, Анубис устал после рабочей смены на ногах, но не возражал.

Большую часть пути они проделали в молчании. Луизу окутывал холодный электрический свет, к Анубису льнули тени. Мертвецы клубились вокруг них обоих.

— Я давно не гуляла, — наконец, сказала Луиза.

Они стояли у дороги, и она смотрела на лужу, в которой отражался светофор и огни.

— Почему, Лу?

— Я не совсем принадлежу этому миру. Больше не принадлежу.

Человечек замигал зеленым, и Луиза двинулась вместе с толпой, Анубис еще пару мгновений смотрел ей в спину, потом поспешил следом.